Цитаты из книги «#идикомне»

– Тогда приезжайте обязательно в следующие выходные, – взгляд Елены Алексеевны снова наполнился светом. – И, вообще, в каждые выходные приезжайте, мы будем только рады. Как раз зимуем мы здесь. Городская зима дарит только холод, а здесь есть еще и снег белый и чистый, и вид из окна, и озеро здесь недалеко. Можно на коньках покататься зимой… – Ну, ты чего риелтора-то включила, Лен? – усмехнулся Роман Григорьевич. – Выходной же. – Профдеформация, – махнула женщина рукой, рассмеявшись. – И, вообще, я завлекаю наших детей, чтобы они заглядывали к нам почаще. Не мешай. Наших детей… Сердце с трепетом дрогнуло от того, с какой легкостью и нежностью она сказала эти, казалось бы, простые слова.

– Это не обсуждается, – Роман Григорьевич был непреклонен. – Переночуете в твоей комнате, а завтра утром поедете. Так, и нам с матерью будет спокойнее, и вы не будете рисковать. – В комнате? – сорвался с моих губ вопрос. – В одной? Типа, вдвоем? Никита очень плохо маскировал улыбку за почесыванием брови и несуществующих усов. – Не волнуйся, – фыркнула Елена Алексеевна. – Мы люди взрослые, всё понимаем и не станем делать из вас монахов, разлучая на ночь по разным комнатам. Спите в одной постели, как привыкли. А хотелось бы, знаете ли, чтобы разлучили! – Никита, – обратился отец к сыну. – Пойдём-ка, пока дров для камина принесем. Лишним поддать тепла на ночь – не будет. – Да, пап, – охотно согласился Никита. – Только переоденусь в домашнее и дам Ясе кое-что из своих вещей, чтобы она чувствовала себя привычно. Сузила глаза, обещая, что придушу его эту мерзенькую ухмылочку подушкой, когда мы останемся наедине. Мы останемся наедине… Боже!

– Ты целые сутки провела с Никитой. В сутках была и ночь, – поиграла она многозначительно бровками. – Рассказывай, что делали? Обнажали души.

– Никита, – обратилась она к сыну и коснулась кончиками пальцев его плеча. Даже на расстоянии в несколько метров заметила, как он напрягся. – Вы приезжайте обязательно. В субботу, в семь вечера. Ты два года пропускаешь все семейные мероприятия. Мы скучаем… В последней фразе, сказанной дрогнувшим голосом, было столько отчаяния и тоски, что какой-то мой внутренний порыв просто молил меня о том, чтобы я обняла эту женщину.

«Вот это я не могу показать никому» – сознание писало мысли почерком Никиты. Воспоминание о его глазах и том отчаянном ударе ладонью в грудь сжало сердце. К горлу снова подступил ком. Я не могла обнять его в тот момент и ровно так же не могу обнять сейчас.

Никита сделал шаг ко мне, оставив лишь миллиметры между носками нашей обуви. Медленно опустилась взглядом от яркого сияния лампочек и увидела небольшую белую табличку над его плечом: «Место для самых ярких поцелуев» Вот оно что. Выходит, источником питания должны быть совсем иные прикосновения… Перевела взгляд на лицо Никиты. Он смотрел пристально, нежно. В уголках улыбающихся глаз, виднелись тоненькие морщинки. Лазурная радужка почти пропала во тьме зрачков. Взглядом прошлась по его носу и остановилась на губах. Вот они. Совсем рядом. Нужно только немного привстать на цыпочках и узнать, насколько они мягкие и сладкие после латте. Он ведь ждёт? Этого ждёт? И не торопит. Преодолев большую часть расстояния между нами, он снова ждёт, когда я решусь и сделаю свой шаг – тот единственный, которого нам не хватает сейчас особенно остро. Привстав на цыпочках, мягко уткнулась лбом в его подбородок. Закрыла глаза и сделала глубокий вдох, впитывая теплый запах его шеи, тела. Его самого. Так хорошо, уютно. И нет места более желанного, чем то, что я занимаю сейчас под сводом горящей арки рядом с ним. На полный шаг в его сторону я оказалась внутренне не готова. Но ведь полшага – лучше, чем трусливо стоять на месте? И арка не гаснет…

– Накинь капюшон, – попросила я. – Ветер холодный, простынешь. – Руки заняты, – торопливо обхватил он стакан обеими руками и, повернувшись ко мне, слегка склонился, едва не коснувшись моего носа своим. – Поможешь? Коротко усмехнулась, но, всё же, натянула на его голову капюшон и пробежалась пальцами по слегка влажной челке, чтобы та не торчала и не лезла ему в глаза, которые он не сводил с моего лица. Возможно, когда-нибудь, я перестану смущаться его взгляда, но мне для этого понадобиться еще очень много времени. Свой капюшон надела сама. – Чем ты занимаешься? – спросила я, отстранившись. – В смысле, какая спортивная секция? – Учу детей и подростков плаванию, – ответил Никита, глядя себе под ноги, когда мы пошли по одной из тропинок парка. – Ты молодец, – восхитилась я искренно. Честно, я была уверена, что он занимается боксом или просто мучает тренажеры, как положено плохим, но очень популярным мальчикам, а он… молодец.

– Ты без линз? – всматривался Никита в мои глаза. – Да… я… – опустила взгляд, почувствовав, как загорелись уши от странного стыда и неловкости. – Я решила попробовать жить без них. – Так гораздо лучше, – произнес Никита и мягко коснулся пальцами моего подбородка, заставляя на него посмотреть. – Не прячься. Мир вокруг пропал, стоило мне заглянуть в его глаза и утонуть в глубине тех чувств, что были в них сокрыты. Большая их часть для меня всё ещё находилась в тени, но то, что я видела – тот трепет, ту ласку, ту нежность, что выдавали его глаза, – не могло не отозваться теплом где-то глубоко внутри меня. Колючая проволока, которой были опутаны мои ребра, внезапно обросла цветами и уже не причиняла боль воспоминаниями. Подняла руку и мягко коснулась его пальцев, убирая их со своего подбородка. Я не хотела, чтобы этот особенный для меня момент, видел кто-то кому я в жизни не доверюсь так же, как Никите. Эту робкую, хрупкую близость мне хотелось сохранить только между нами, только для нас двоих. Чтобы никто не посмел её спугнуть неосторожным словом, взглядом или украсть тогда, когда мы с трудом её обрели. Опустила наши руки и бережно обхватила его кисть со сбитыми костяшками пальцев.

Во время завтрака Карина уговорила меня зарегистрироваться хотя бы в одной социальной сети и сразу добавила в чат, в котором были только она, Никита, Данияр, Жени и теперь ещё и я. Мой первый чат не по работе, а по… дружбе. И назывался он «наша Яся», потому что был создан для поиска меня и быстрого обмена информацией между всеми участниками чата. – Уже можно переименовать, – предложила я Карине, когда мы вошли в универ. – Зачем? И так нормально. Лично я уже привыкла, – перекинула она волосы с плеча на плечо. Посмотрела на мой затылок и довольная собой пошагала дальше.

Не до конца понимая, что делаю, потянулась к его лицу рукой. Кончиками пальцев, стараясь не касаться кожи, убрала в сторону непослушную прядь и замерла, когда Никита слегка повернул голову и уткнулся носом в запястье. Прикрыл глаза и шумно вдохнул, наполнив легкие воздухом. Не нашла в себе силы, чтобы одернуть руку. Вместо этого раскрыла ладонь и нежно коснулась колючей теплой щеки. И повторно замерла, когда Никита положил на мою руку свою ладонь и крепче прижал её к своей щеке. – Тебе нужно отдохнуть, – шепнула я, поглаживая его подушечкой большого пальца. – Только если ты пообещаешь, что завтра мы увидимся в универе, – открыл он глаза, но руку убирать не стал. – Если не просплю, – улыбнулась я и получила теплую улыбку в ответ. – В кровати тебя легче будет найти. – Это точно. Повисло молчание. Мы смотрели друг другу в глаза, но не находили слов, чтобы сказать ещё хоть что-то. Да и говорить, в общем-то, не хотелось. Отчего-то было необыкновенно уютно, тепло и спокойно просто смотреть друг другу в глаза, улыбаться уголками губ и ощущать приятную колючесть ладонью. Никита протянул руку ко мне и накрутил рыжую прядь на палец. – Мне пора, – произнес он тихо и отпустил волосы. – Да, кхм, – мягко высвободила свою кисть из его ладони и первой встала со стула. Следом встал Никита, прошёл к вешалке, неторопливо надел куртку, кроссовки и выпрямился, снова глядя мне в глубину глаз. – Спасибо, – выронила я едва слышно. – За что? – слегка нахмурились его брови. За всё. За то, что искал. За то, что не бросил. За то, что волновался. За то, что не выспался ровно так же, как и я. За всё, Никита! – хотелось мне кричать. Но вместе с тем, своим криком не хотелось сломать то хрупкое, что установилось сейчас между нами. – Просто, – пожала я плечами. – Просто спасибо. – Просто больше не пропадай. – Не пропаду. Теперь не пропаду.