Тем не менее нарциссический стыд им хорошо знаком, но они переживают его «в подполье», появляясь на людях, лишь когда придут в себя – в привычном нам ореоле пафосности и высокомерия. В целом же «в каждом тщеславном и грандиозном нарциссе скрывается озабоченный собой, застенчивый ребенок, а в каждом депрессивном и самокритичном нарциссе прячется грандиозное видение того, кем он должен бы или мог бы быть»