Продираясь сквозь чащу и без конца спотыкаясь о пеньки да кочки, дико злилась на саму себя.

«Вот повезло же так вляпаться! Нет, что б сидеть дома, пить чай с малиновым вареньем да пирогами себя баловать, как дуре последней приходиться бродить по болоту, шлёпать жирнющих прожорливых комаров на себе, да отдирать косу от корявых ветвей, которые так и норовят снять с меня скальп.»

Даже представить страшно, как я сейчас выгляжу. Поди даже маменька родная не узнает! А если и признает, то мигом помрёт от приступа сердечного.

В очередной раз приложившись лбом о низко торчащий корень громадного корявого дерева, чертыхнулась и сцепив зубы молча стерпела боль. Шишка будет, однозначно, жаль ума не прибавиться ни на грамм.

–Провалися ты пропадом, бабуся! Угораздило же обзавестись хоромами в столь поганом месте! А мне теперь вот страдать да ноги холодить в болоте приходится. Ишь, раздолье ей тут сыскалося! Тьфу ты!– проворчала себе под нос, осатанело отряхивая подол красного расшитого цветами платья от вонючей болотной водицы. В заморских сапожках уже хлюпало во всю и давно, на что просто старалась не акцентировать внимания. На то они и заморские! Пусть держат марку и отрабатывают свои три золотухи. Тут бы главное добраться до поганки старой, а там и обсохну и отдохну и дела порешаю нужные и важные. Этой мыслью только и грелась, шлепая дальше по мрачной местности, пропахшей гнилью.

Наступающий вечер неприятно под холодил и нагло пробрался под красивый, обитый опушкой жилет, от которого, как оказалось проку мало в наших местных болотах. И на кой его напялила, спрашивается? Кому я тут такая красивая сдалась, лягушкам если только глазки строить да пиявкам улыбаться, щеголяя дивным царским нарядом. Тьфу на них всех! Ближайший лягушонок тут же подал голос. Вдалеке, внезапно вспыхнул огонёк и тут же потух. Я остановившись, замерла. Дыхание сипло вырывалось из груди, а пальцы похолодели. Страшно не было. Но вот быть осторожной стоило. Вновь огонёк. Уже дальше. Потом ещё дальше в стороне. Он всё удалялся, а я расслабленно выдохнула и почапала в ином направление. Ну его лесом! Мало ли что это было, но лучше поостеречься. Болота все же не место для праздной прогулки для красной девицы, а вполне опасное место, куда по своей воле мало кто сунется. Но я ведь не абы кто, я Царевна! И мне очень сильно надо.

Избушка показалась, вдали окутанная плотными вечерними сумерками. Сквозь корявые ветви болотных деревьев слабо пробивался лунный мертвенный свет, добавляя жути и так в невесёлый пейзаж. Рядом что-то кувыркнулось и ухая ускакало в сторону. Прыг-скок, да чвок! И тишина. Я стояла и смотрела в ту сторону, куда это нечто ломанулось и его поглотило илистое тухлое болото. Пожав плечами, отряхнула и так безнадежно испачканный сарафан, трижды стукнула в хлипкую дверку косой- кривой избушки и замерла. Внутри что-то крякнуло и раздались торопливые шаги вперемешку с отборной руганью. Гостей тут явно в ночи не ждут и им не рады однозначно, в чем я убедилась мгновенно, чуть не схлопотав отворившейся дверью по царской физиономии. На пороге застыла злобно сверкая глазюками женщина в поношенном чёрном платье и со смоляной длинной косой. Секунда и её лицо перекосило, когда она узрела мою скромную персону.

–Ты?– молвила она так, будто была бы более рада увидеть тут Горыныча или саму смерть. Но нет, тут лишь я.

–Пустишь или на пороге говорить будем?– ответила я не чуть не стесняясь.

–А чтоб тебя! Заходи уж, коль припёрлась.– проворчала женщина и пристально осмотрела местность за моей спиной. Она ещё кого ждала увидеть?

Изнутри хлипкая избушка полностью отличалась от того, что видели путники. Тут вас встречала светлая горница, просторные комнаты и добротная мебель с большой жаркой печью под самый потолок. Чисто и светло. Пройдя вглубь дома за женщиной я в уме прокручивала заготовленную претензию.

– Ну садись. Чай будешь? Чумазая-то какая! Ну чего припёрлась ко мне?– произнесла Яга, готовя чайник с травами и быстро убирая со стола склянки, да банки с какой-то гадостью.

–Да дело есть, тётушка Яга. Маменька сказала что только ты и поможешь.– ответила я, сложив руки на столе и с интересом глядя за тем, как меняется лицо так называемой Бабы Яги. От недовольства, оно скакнуло к удивлению и мигом сделалось гневным. Чёрные брови негодующие сошлись на переносице.

–Я уже говорила твоей глупой матери, что помочь ничем не могу! Ты такою родилась, Несмеянна. Не в моих силах менять судьбу.– злобно ответила тётка, поставив передо мной кружку чая душистого и горячего. Сама же она уселась напротив и пристально уставилась на моё кислое лицо, словно выискивая во мне какой-то подвох.

–Я не за этим пришла. Какою есть, такою и помру, я уже смирилась. Пришла то я по другой причине. Мне надо что б ты мне помогла…

И даже не дав мне договорить заготовленные и такие заветные слова, грохот в дверь прервал на полуслове. Мы с Ягой уставились друг на друга, как два сыча спозаранку. Ещё один грохот, более настойчивый, дал понять, что нам не померещилось и кто-то явно наглый, настойчиво ломится в гости к одинокой женщине в столь поздний час.

– Ждёте кого?– поинтересовалась, пока тётка со злостью сидела и сверлила злополучную дверь.

– Нет! И тебя не ждала, да вот ты припёрлась и притащила за собой кого не следовало! И чё дома то тебе не сиделось!?– проворчала Яга и на очередной стук, заорала вставая из-за стола:

– Да иду я! Чтоб у тебя руки отвалились, окаянный! Дверь новую ставить сам будешь! Провались ты пропадом!

Я попросту пила чай, даже не оборачиваясь на нового гостя, которого костерила и проклинала Яга. Мне нет никакого дела до него и плевать я хотела на заблудшую душу, что приперлась сюда в столь поздний час. Меня волновал лишь мой вопрос и я ждала когда смогу его озвучить. Из горницы послышались голоса. Яга была сильно зла, а вот гость явно веселился и сыпал шуточками, пока не наткнулся взглядом на меня.

– Это ещё что за чудо чудное?– произнес хриплый мужской голос.

– Это племянница моя. Не трогай её, на вот зелье и катись поскорее отсюда. Принесла тебя нелёгкая в столь поздний час!– ворчала тётушка, быстро шаря по полкам и ища нужное зелье, а вот наглый гость мигом обогнул стол и усевшись рядом со мной, аж присвистнул.

– Ну ничего ж себе! Откуда на болотах красота такая заблудшая! Яга, да что ты мне тут кисель в уши льёшь, она ж не твоей крови. Даже не похожа ни капли. Девицу небось сманила, да свести со свету хочешь?– рассмеялся молодой и очень красивый мужчина с густыми чёрными кудрями да широченной во всю душу улыбкой. Я на миг зависла, оторопело глядя на его ровные и красивые зубы.

– Да чтоб у тебя язык отсох демон ты! Племянница это моя двоюродная, говорят тебе. На вот и вали! Вон девочку напугал как!– огрызнулась Баба Яга, взашей толкая мужика, который с таким искренним счастьем во все глаза рассматривал меня. Его широкая улыбка меня доконала. Ну вот повезло же этому гостю незваному родиться с таким улыбчивым.

– Эй, девица, ты чего это? Да не обижу я тебя, родимая. Ну, чего ты? Не плачь, глазки то красивые побереги.– ошалело зашептал мужик, кинувшись вытирать мои щеки от соленых дорожек. А я так и сидела глядя на него и даже не подозревала, что из глаз капали крупные словно горошины слёзы. Тётушка угрюмо вздохнула. Да, спасти меня было не в её силах. И своей сестрице она об этом талдычила не раз. А что толку от жалости? Она не исцеляет и не спасает страждущего. Она просто есть.

– Руки убери- те.– командным, но вполне спокойным тоном сказала я и мужик сразу улыбаться перестал. Ну вот. Взяла и всё испортила. А так было приятно смотреть на лучистую улыбку и греться этим теплом.

– Чё вылупился? Лапы свои при себе держать следовало, а не девицу за щеки трогать. Довольно уже, чеши восвояси, чего надо получил, так что не задерживаю!– проворчала Яга, снова взашей выталкивая опешившего мужика, который сидел как громом пораженный и даже не думал шевелиться. Да куда уж тётке справиться с таким рослым и пышащим силой гостем. Такие как он голыми руками на медведя ходят, а тут обычная женщина чего то тычет худосочными ручонками, да бранится. Попробуй такую гору с места сдвинь!