1

– Вадим, я не поеду, что-то я плохо себя чувствую, ты давай сам, а потом мне позвонишь, хорошо?

Мужчина в трубку начал говорить, что это плохо, что я не смогу побыть с ним в этот момент, но потом всё-таки пожелал мне спокойной ночи и сказал, чтобы я обязательно отдохнула. Я телефон выключила и на балкон вышла. Сердце ныло, и страх поселился внутри, он так сильно разрывал мне сердце, что проще было просто взять и начать всё сначала, всё забыть и оставить в прошлом, может и было бы всё так, только я забыть не могла, я каждый день просыпалась с мыслью о нём, я засыпала с этой же мыслью, я ненавидела всё, что связано с ним, я бы лучше этого вообще никогда не касалась, просто бы запретила себе. Если бы не эта встреча. Она всё перевернула с ног на голову. И сейчас остается только надеяться на то, что я смогу всё пережить и закончить. Раз и навсегда.

– Нет, а ты видела да как на неё все смотрели! Она была восхитительна!

– Ой, Толь, ты, кажется, совсем пропал, не боишься?

Я подлила другу еще чаю и посмотрела на него. Вот кто кто, а Толька это, наверное, самый добрый человек. Он никогда в жизни ни сделал ничего плохого, для него даже муху убить, это уже страшное преступление. С Толей я познакомилась, когда еще только после института на работу устраивалась. Он работал администратором у нас в торговом центре. Я хорошо помню этот день, как я пришла на собеседование тогда, я была настолько напугана и не опытна, что даже сейчас смешно становиться. Именно Толя тогда меня успокаивал, хотя я по сути дела была вообще чужим человеком. Помню, как сидела и ждала результаты и всё плакала, что я провалилась и теперь меня никто к себе на работу точно не возьмет. К счастью меня тогда оставили, и попросили пройти испытательный срок. Две недели я отработала и только тогда поняла, что такое работать товароведом в торговом центре. Дело в том, что весь центр принадлежал одному хозяину, он никогда не сдавал помещение в аренду, от этого работать было ой как тяжело. Мы занимались продажей ювелирных изделий, тут же находилась и школа по обучению ювелирному делу. Ну так вот, работа у меня была сложная, по крайней мере я тогда считала именно так, мне катастрофически не хватало времени, чтобы справиться со всем за рабочий день. Поэтому я частенько оставалась в центре до восьми, десяти вечера. И именно Толя помогал мне, он был до того веселым и добрым, что мы сразу нашли общий язык. Я, конечно, в те времена была совсем не такая, как сейчас. Первое время после института все видели во мне несмышленую, застенчивую девчонку, которая боялась всего на свете. Ну, а что говорить, в принципе так всё и было. Всё, что тогда произошло со мной, я никогда никому не рассказывала. Для меня это было бы лишним воспоминанием о том времени, я очень боялась, что если начну вспоминать, то никогда не смогу забыть, это будет преследовать меня постоянно, мне даже иногда в голову приходило, что я сама всё себе придумала, что Миши и не было никогда, что он мне просто приснился.

А потом, когда, как говорится, не ждешь и не надеешься, появился он. Вадим. У нас на работе нашего шефа в лицо никто никогда не видел, ну может, конечно, не прям никто, но, по крайней мере, простые работники, в число которых входила и я, так это точно. Всем постоянно руководила очень злая женщина Алла Борисовна. Мы все всегда называли её стервой и считали, что она получила своё месту исключительно через постель. Как- то раз, я как обычно задержалась в центре одна, Толя тогда маму поехал на поезд провожать, а я и свою работу доделывала и его. Мы так постоянно друг друга выручали. Ну, так вот, в тот день наш начальник видимо решил появиться все-таки в своем гнёздышке и узнать, как там обстоят дела, причем заявился он вместе с грузчиками, ну а я, конечно же, понятия не имела кто это и что. А когда рабочие стали и стеллажи, какие- то новые вносит, то я совсем разозлилась.

– Подождите, что-то я не поняла вы вообще кто и есть ли у вас разрешение?

– Девушка, какое разрешение и собственно говоря, кто вы?

Я тогда во все глаза смотрела на Вадима и даже в охрану позвонила, не знаю почему, но я сразу подумала, что это обычный мужик как там их называют, которые следят за работой грузчиков.

– Я Лилия Евгеньевна! И давайте дождемся охраны, а потом и будем разбираться.

После мы с Вадимом долго вспоминали, историю нашего знакомства, я приняла его за рабочего, а он меня за истеричную особу. Вот так вот и начались наши отношения, не могу сказать, что полюбила я его с первого взгляда, нет, но мне было с ним спокойно, он как будто оберегал меня от всех потрясений, которые могли меня ждать в будущем. Я даже как то сама не заметила, как бурно стал развиваться наш роман. Вадим стал всё чаще появляться в центре, и в принципе ни для кого не было секретом, что делал он это только из-за встречи со мной. А я… Я влюбилась. Влюбилась в его ухаживания, заботу, поступки, мне он стал очень дорог. И именно сейчас я понимаю, что если бы не Толя и Вадим, то вообще неизвестно, что было бы со мной в будущем.

2

Тем летом я, наверное, правда могла умереть. Даже сейчас, вспоминая всю эту историю, я с ужасом смотрю куда-нибудь вдаль, и стараюсь на какое-то время просто отключиться. Так сказать забыться, потому что иначе сердце не успокаивается, оно дрожит буквально от любого шороха, от любого воспоминания, и это на самом деле очень страшно и больно. Конечно, я знаю, что в нашей жизни бывают намного хуже ситуации, что люди убивают, насилуют, становятся инвалидами, наверное, таким образом, я пытаюсь успокоить себя и заставить думать о том, что это всё не конец света и жить с этим можно. Но одно упоминание об этом человеке заставляет дрожать меня как осиновый лист, даже если кто-то просто произнесет имя Миша, мне этого достаточно. Я в то время старалась вырвать из себя сердце, в котором плотно и надежно поселился этот мужчина и, если бы было возможно, сделать операцию по смене этого злосчастного органа, я бы, не задумываясь, согласилась.

В начале десятого класса к нам перевелся один парень, вроде обычный, но это только на первый взгляд. Помню, все девчонки из класса ждали его появления. Знали только то, что зовут его Миша и что он приходится племянником нашему директору Виктору Николаевичу. Оказывается, Миша жить переехал к дяде вместе с отцом из Москвы, после того, как его мама погибла. И только спустя некоторое время, я узнала, что Мишина мама была убита грабителями, которые напали на их магазин. Но когда Миша заявился к нам в школу, я, конечно, всего этого не знала. Я, как самая лучшая ученица в школе, отличница, красавица, как там еще говорят? А! спортсменка! Вот чего чего, а этого во мне не было, не тянуло меня ко всему этому, днями и ночами сидела над книгами, читала! Причем читала всё! Любила и романы, и детективы и даже просто учебную литературу, после школы мечтала стать филологом! Даже смешно сейчас становиться! Ну, так вот! В тот день, когда Миша должен был появиться у нас, все девчонки пришли в таком виде, как будто на какой-то показ, каждая хотела понравиться и завоевать новенького, хотя я этого понять вообще никак не могла. Они ведь его даже никогда не видели! А вели себя так, как будто пришел мачо, не меньше.

Но как только он появился, я сразу поняла, что пропала, причем не только я. Его глаза… это было что то. И пусть ему было всего 17 лет, это было как наваждение. Они были настолько черными, что стоит только туда посмотреть, как понимаешь, что пропадаешь, проваливаешься в пропасть, причем зная это, и понимая, что руку никто не подаст, чтобы вытащить тебя оттуда. Не знаю, конечно, каким образом, но Миша сел со мной за одну парту. Счастью, моему само собой не было предела. Но вида я не показывала. Сидела, как сейчас помню, с гордым видом, подняв подбородок вверх. А Мишка смотрел на меня и улыбался, я тогда сразу поняла, что он по любому знает, какое влияние оказывает на противоположный пол. После всех уроков ко мне подошел Виктор Николаевич и попросил, чтобы я помогла Мише с учебой. Именно тогда я поняла, с какой целью Акопов сел со мной за одну парту. Дядя подсказал, так сказать отличница, всё такое, в любом случае поможет. А я не против была совсем. Мы даже очень сдружились с ним, ну, по крайней мере, это я так думала, до поры до времени. Я вообще девушка была хоть и отличница, но на учебе не зацикливалась, старалась, это безусловно, но вот и не влюблялась не разу, даже не целовалась ни с кем, в то время, как мои так называемые подружки уже имели очень большие знания впрочем как и опыт в общении с сильным полом. Но вот с Мишей… Мне он казался совсем не таким. Я приходила к нему домой, чтобы помочь с русским, писала за него сочинения по литературе, пока он играл в баскетбол, и пусть все делали вид, что я ему помогаю, прекрасно понимали, что я оказываю ему «медвежью» услугу, тупо делаю за него уроки. Я даже на все его соревнования вместе с ним ездила, мне так была важна каждая его медаль, как будто я сама её собственноручно выиграла. А Мишка… он каждый раз просто с восторгом на руки меня хватал и начинал подробно пересказывать всю игру, как будто меня там не было и я ничего не видела, при этом постоянно повторяя слова «нет! ты видела!?». А я видела, с восторгом смотрела на его игру, и с восхищением наблюдала за каждым его движением, и понимала, что пропадаю. И я была уверенна, что Мишка тоже ко мне неравнодушен, я чувствовала это, знаете, бывает такое, что прям, понимаешь, что не безразличен человеку, по его взгляду, по глазам, мы женщины особо это чувствуем. И когда у нас была новогодняя вечеринка, я с трепетом в сердце ждала медленный танец! Я так хотела танцевать с ним, чтобы он крепко прижимал меня к себе, чтобы ощущать его руки на своей талии. Но на моем месте оказалась Ирка Мелова. Да…. Мой Мишка танцевал с ней, а я как последняя дура стояла и стенку подпирала, а после плакала навзрыд в подушку.

С этого дня я стала снежной королевой. Наверное, это была первая такая серьезная для меня обида на Мишку. Я прекрасно понимала, что он просто меня использует и даже пыталась сказать ему нет, когда он просил помочь в чем-то, но не получалось у меня. До поры до времени. Я этот день, как сейчас, помню. Выхожу я, значит, из класса и в раздевалку собираюсь. Настроения вообще нет никакого, знаю, что сейчас нужно к матери еще забежать (она у меня врачом в больнице работала), ужин приготовить, а завтра у нас контрольная по физике, а вот с ней мне в последнее время приходилось все сложнее и сложнее. И как только я спустилась на первый этаж, перед моими глазами сразу картина нарисовалась. Мой Мишка (всё-таки я до конца надеялась, что МОЙ) стоял и целовал Ирку прямо возле раздевалки. Я сумку громко на стол поставила и поиздеваться даже решила.

– Устроили тут голубятню!

– Климова! А тебе то что? – Ирка недовольно фыркнула и к Мишке посильнее прижалась, а сама смотрит на меня своими разукрашенными глазами и ехидно так улыбается, тоже мне, лиса нашлась. Я вообще не понимаю, как можно девушку целовать, когда у неё лицо всё в штукатурке, даже представить страшно, на кого она будет похожа, если смыть всё с неё. Я, конечно, понимаю Мелова развита не по годам, и парням это нравится, но не до такой же степени.

– Лиль, а правда, ты чего злая такая!? – Миша заулыбался своей безумной улыбкой и глазами прямо впился в меня. Но я решила на этот трюк не поддаваться, прекрасно ведь, знала, что последует после этого: «Лилька, помоги сочинение написать, баскетбол скоро». В общем как обычно.

– Лиль, кстати, а ты придешь сегодня? Ну, помнишь по русскому… там надо.

Ну вот! Он даже мысли мои уже умеет читать. А я именно в этот момент понимаю, что отказать не смогу ему, вот не получиться у меня и всё! Но тут, же перевожу свой взгляд на Мелову, и не поворачиваясь к Акопову, громко так и уверенно произношу:

– А пусть тебе, кукла твоя и помогает! А у меня своих дел по горлу!

После этого разговора мы с Мишкой больше не дружили. Я даже отсела от него к Ольке Соловьевой, а наш спортсмен теперь был рядышком со своей Ирочкой и заслуженно получал свои двойки. Первое время на меня даже директор пытался давить, мол так вот и так, Мишка совсем учиться перестал, а тут я еще, с ним ругаюсь, но мне, если честно не до него даже было в это время. У мамы инфаркт случился. И теперь я стала осознавать всю ту ответственность, что лежала на мне. Я первый раз в жизни плюнула на всё, даже на учебу и всю неделю от мамы не отходила. Она ведь у меня одна, папаша мой, когда я маленькая еще была, ушел от нас, обещая платить алименты, а сам на Дальний Восток уехал, и семья вроде как у него там появилась. А за маму… я всё была готова отдать. Тогда я столкнулась так сказать с настоящими взрослыми проблемами, и теперь мои переживания по поводу Мишки казались мне сущими пустяками. Вот только Мишка к этому моменту как-то стал активироваться. После того, как меня неделю в школе не было, он стал звонить постоянно на домашний, я трубку не брала, вроде мы с ним в ссоре были, но когда он домой ко мне пришел, я не выдержала. За дверь вышла, чтобы маму не будить и стала смотреть на Мишку, на то, как он глаза опускает и вроде как пытается мне что-то объяснить.

– Ты это… Прости меня!

– Ты чего пришел?

– Так, я переживаю, что ты? Где ты? Ничего ведь не знаю!

– Миш, а тебе оно надо? Что я? Где я? Некогда мне!

Я уже почти в квартиру вошла, но Мишка меня за руку ловко так схватил и обратно вытащил. Я оказалось прям лицом к лицу к нему, а от этого дыхание стало сбиваться, но держалась я всё-таки до последнего.

– Лилька, ну ты чего!? Ну, прости! Прости, прости.

Я Мишку тогда простила и даже в дом пригласила и чаем напоила. И надо сказать уже к одиннадцатому классу, Мишка от меня вообще не отходил. Ухаживал он, конечно, красиво. И цветы постоянно, и в кафе, кино. Но я до последнего боялась, что он обманет, и ведь не напрасно. Я вообще сейчас, спустя время, думаю, почему сразу его не послала куда подальше? Почему позволяла так поступать? Наверное, глупая была. Может быть, если б я по началу всё закончила, мне не было бы в дальнейшем так больно, может и не полюбила бы я его, кто знает.

К выпускному мы готовились очень тщательно. Я, конечно, же как самая лучшая ученица написала вместе с нашей учительницей по литературе весь сценарий и каждую неделю собирала всех ребят, чтобы так сказать репетировать побольше, не хотелось в грязь лицом упасть. Ну так вот, в одну из таких репетиций, когда наша классная не смогла прийти и я была за самую старшую, ребята появились подвыпившие. И Мишка тоже входил в их число. Не знаю, что у них там точно произошло, то ли им автобус на очередное соревнование не выделили, то ли еще что-то, не в этом суть, пришли они пьяные. Да еще и хамить мне начали, говоря, что достала я их всех своим выпускным. Но даже это было не самое обидное! Самое обидное было то, что Мишка не то, чтобы не вступился за меня, нет! он начал им поддакивать. Я даже, когда Игорь, наш самый бурный деятель по поводу того, чтобы где то, что то выпить, достал еще одну бутылку дешевого пива, даже тогда я стала отговаривать Мишку не пить. Ведь он спортсмен! Ему нельзя!

– Климова! Вот вечно ты такая умная, разумная! Вот что ты лезешь постоянно со своими нравоучениями! Миша то, да Миша сё! Достала! ДОС-ТА-ЛА!

Я тогда из актового зала просто пулей выскочила и даже толком не видела куда иду. Слёзы просто душили меня! Было настолько обидно и неприятно, что выть хотелось! Как на улице оказалась сразу поняла, что дождь идёт. Причем не просто так, капает! А ливень был еще тот! Я балетки стала поправлять, чувствуя, как в них вода попадает, и поняв, что одна из них точно не выживет, сняла их и выбросила к чертовой матери!

– Лиль!

Мне даже поворачиваться не пришлось, и так было ясно, кто это был. Мишка буквально бежал за мной, а я просто шла быстрым шагом, при этом, обхватив себя двумя руками, я вся дрожала то ли от холода, то ли от слёз. А ноги всё остановиться не могли, даже когда Акопов меня за локоть схватил, они всё пытались сбежать от него, прям как чувствовали, что бежать от него надо, только я вот дура, не слушала их.