Субботней халы аромат,

Плетённой женскими руками,

Насытит мысль, расцветит сад

И даст опору под ногами

К моему золотому еврейству…^[2]

 
К моему золотому еврейству
Прикасаюсь заблудшей душой.
Проходя чрез пространство и время,
Я казалась себе «небольшой».
 
 
Небольшой по сравненью с Великим,
С Торы мудростью и чистотой.
Сделать всех «небольших», как цадиким,
Может Б-г всемогущей рукой.
 
 
Пробежало советское детство
Через юность святое достать.
Подарил мне Вс-вышний еврейство,
Чтобы детям моим передать.
 
 
Как встречались мне разные люди
С духом, знанием, с сердцем большим, —
Сколько чувств, сколько мицв, сколько мыслей,
Сколько дружб мы друг с другом прошли!
 
 
К моему золотому еврейству
Прикасаюсь спасённой душой
И о том, как всё это сложилось
Повествую я каждой строкой…
 

Предисловие

Эта повесть – невыдуманный рассказ о событиях моей жизни и обстоятельствах, которые повлияли на формирование меня, как личности, на трансформацию состояния души, начавшуюся в одном качестве в юные годы и приведшую в зрелом возрасте к противоположному по смыслу, значению и ощущениям состоянию.

Спешу заметить, что мне не пришлось совершать героических подвигов, борьбы с собой, а посему я гоню свои и чужие мысли о якобы заслуженной «короне за труды праведные». Всё случилось естественно и просто, заняв, правда, несколько десятков прошедших в наблюдениях и размышлениях лет.

Все почести за произошедший переворот положены только Вс-вышнему. Это Его заслуга, а не моя. Он, Бесконечный – Создатель огромных миров, как и Создатель всех нас, конечных человеческих жизней. Он Все почести за произошедший переворот положены только Вс-вышнему. Это Его заслуга, а не моя. Он, Бесконечный, – Создатель огромных миров, как и Создатель всех нас, конечных человеческих жизней. Он – Вс-могущий сделать то, что не под силу нам, людям. Народы для Него «подобны капле, упавшей из ведра, подобны пыли на чашах весов, ведь острова – словно пыль на ветру. Вс-могущий сделать то, что не под силу нам, людям. Народы для Него «подобны капле, упавшей из ведра, подобны пыли на чашах весов, ведь острова – словно пыль на ветру^[3]».

По своему усмотрению Он сотворил и меня с определённым комплектом моих потенциалов и особенностей. Дал мне телесную оболочку, дал мне душу и, закончив труд свой, сказал:

– Иди туда, куда Я укажу тебе. Неси свою миссию, которую Я даю тебе, и работай над ней, шагая вперёд во времени и пространстве. Для этого ты и создана. И ты, и миссия твоя уникальны и потому важны. Иди в жизнь! Иди!

Фактически это сказано каждому из нас. Но в чём заключается миссия? И при чём здесь уникальность?

Слово уникальность трактуется здесь не в смысле лучше меня нет, а в смысле я – это я и только я. Как отпечатки пальцев. И, если приложить понимание уникальности к моей миссии, то это означает, что данный объём ответственностей существует только для моей деятельности и ничьей больше.

Мы не вечны. Так пусть же моя генеалогическая ниточка тянется долго-долго и пусть вся семья знает, как еврейство пришло в наш дом, и какое чудо было сотворено для нас всех Вс-вышним, подарившим нам этот редкий дар судьбы. Пусть знает и то, каким образом Он, Вс-могущий, это чудо сотворил, благополучно проведя меня по разным путаным чуждым закоулкам, объясняя ситуациями теневые и светлые стороны жизни. Он, Вс-вышний, сохранил меня для лучших времён и для моей миссии. Ведь без того, что здесь написано, могло не быть сегодняшней меня, моих дорогих дочерей и внуков. На их месте могли оказаться незнакомые и очень другие люди. Даже страшно об этом подумать!

Как известно, мы все приходим из детства. Моя история началась очень давно и очень далеко. В другой среде, в другой стране, в другой культуре и общественном укладе. Масса людей в СССР растеряла своё еврейство при том строе, не сумев понять сути своего уникального наследия. А нашей семье повезло: мы выплыли, мы осознали, мы попали в благодатные условия, чтобы прорасти, расцвести и воспользоваться еврейской мудростью. И дай, Б-же, всем нам силы крепнуть день ото дня, питаясь духовно из этого вечно живого источника.

В книге две части. В первой разворачиваются события до нашей эмиграции из СССР, где, начиная с детства, мои глаза только начали замечать существование и присутствие рядом еврейских проявлений, и мои первые размышления на эту тему. Постепенно вы поймёте, как ситуациями Всевышний углубляет моё видение вопроса и доводит его до осознания сердцем.

Во второй части – наши первые шаги жизни вне СССР. Здесь вы найдёте повествование о том, как еврейский образ жизни постепенно входит в наш дом, к каким результатам приходит моя семья и лично я. Опять-таки, затейливо переплетёнными ситуациями и встреченными по жизни людьми, Вс-вышний расцвечивает для нас мир вокруг, наполняя его новым, более насыщенным и глубоким смыслом.

Название книги Субботней халы аромат – звучит романтично, но это философски серьёзное понятие, связанное с Б-жьим заветом отделения порции теста при хлебной выпечке. Отделение – как умение оторвать от себя. Во имя идеи. Отделение – как умение ДАВАТЬ, в отличие от БРАТЬ. Хала – как символ сытости, наполненности, физической и духовной. Хала – как центр Субботнего еврейского стола. Хала – как присутствие в нашем бренном мире святости. Хала, на которую мы омываем руки и произносим особое благословение.

По линии моего отца мы, дети, унаследовали интересную фамилию Сало. Возможно, что пришла она из глубокого исторического прошлого, времён Запорожской Сечи и Богдана Хмельницкого^[4], когда люди пользовались только именами и прозвищами. В один прекрасный момент, когда одних имён да прозвищ вдруг стало не хватать, стали появляться фамилии, которые часто происходили от имён отцов^[5], профессий^[6], прозвищ^[7], мест рождения или проживания^[8]. Именно поэтому среди них было много смешных и самых вроде бы нелепо звучащих фамилий.

Существует и вторая версия происхождения фамилии Сало.

Кстати, обе версии не являются документально подкреплёнными. Мы можем лишь догадываться, что и как могло произойти на самом деле, приложив к догадкам общеизвестные исторические факты. Однако в старом семейном архиве сохранилось свидетельство о рождении моего прадеда, датированное 1869 годом. И в этом документе отчества родителей новорожденного напоминают еврейские имена. Мать – Евдокия Яковлевна, отец – Пётр Наумович. При интересной фамилии Сало.

Середина ХIХ столетия – время царизма, время плотно внедрённого государственного антисемитизма в России. Евреи, заточённые в черту оседлости, не имея права жить за этой чертой и стараясь выжить при жестоких погромах, часто давали детям русские имена и изменяли до неузнаваемости свои фамилии. Подменяя букву-другую, укорачивая или удлиняя, они скрывали еврейскую принадлежность, выдавая свои фамилии за украинские или русские. Причём многое держали в секрете даже от собственных детей. Возможно, что еврейская фамилия Саломон, популярная в еврейской среде и по сей день, могла быть укорочена исчезновением последнего слога – мон. Оставшаяся часть – Сало – из-за своего колоритно украинского звучания могла стать надёжным средством спасения семьи в самых страшных антисемитских условиях^[9].

Что не говори, здесь не обошлось без хитроумностей Вс-вышнего, давшего мне при рождении именно такую фамилию, от которой начался отсчёт моей сути. Все школьные и юношеские годы меня преследовали насмешки, которые болезненно терзали мою душу. Но, с другой стороны, с фамилией Сало было легко шагать по жизни, особенно на Украине. И в училище, и в консерваторию меня внесло на руках. Совсем не так, как пришлось Фридманам, Янкелевичам или Рабиновичам.

При окончании консерватории я перешла на мамину фамилию Ковальская. Мама выросла сиротой и своей родословной не знала. А между тем её фамилия так или иначе пришла из Польши и популярна там по сей день. Во второй половине 18-го века русская императрица Екатерина II позволила польским евреям селиться в местечках на Украине, куда, спасаясь от польского антисемитизма, евреи хлынули массовым исходом. А в Житомирской и Уманьской областях, где было очень много евреев, и родилась наша Мама. Её, младшую из 6 детей, вырастила бабушка, которая однажды рассказала маме, что в Польше у них был маленький кошерный ресторанчик. Никто не придал этой информации должного внимания, так как дети слова «кошерный» не знали. Имена маминых братьев, которые я помню – Марк и Адам – могли быть отголосками чего-то польско-еврейского. Кто знает теперь, что было в действительности? Остаётся лишь гадать о глубинных корнях и истоках наших родителей.

Когда же я вышла замуж, Вс-вышний, как дар, как ещё незаработанную награду, дал мне фамилию с именем Мошияха, вкраплённого в фамилию Бимбад^[10].

Мы с мужем долго не знали значения нашей семейной фамилии. Понадобилась жизнь, чтобы расставить все хитросплетения ХаШема^[11] с фамилией на свои места. Через годы после моего замужества наши подросшие дочери, учась в Нью-Йорке и Израиле, прислали нам интересную информацию о значении фамилии Бимбад. В 1971 году этой фамилией ХаШем как бы дал мне заранее энное количество лет на разбег, на рост в иудаизме, чтобы, наконец, довести меня до окончательного осознания себя тем, что я есть сегодня.

Уже написан ряд хороших книг о том, как евреи по рождению оказывались в далёких от еврейства ситуациях, каков был путь возврата и какой ценой. Книга Товы Мордехай Playing With Fire глубоко взволновала меня. Прыжок через пропасть Кармелы Райз – повесть о евреях-отказниках, героически боровшихся за своё право быть евреями и не менее героически вырвавшихся из советского плена. Из книг о герах^[12] я знаю только одну – Бамбуковая Колыбель, написанную еврейским отцом Авраамом Шварцбаумом о своей приёмной китайской дочери, искренне и сознательно ставшей еврейкой в день своей батмицвы.

Мне не известно, пишут ли люди откровения о своём приходе в иудаизм. Скорее всего, что нет. Многие держат этот факт своей биографии в большом секрете. Возможно потому, что объяснять себя очень сложно, часто из нежелания впустить посторонний взгляд в свою личную жизнь.

Но тут возникает вопрос: зачем это нужно было мне? Зачем приподнимать мою личную завесу, раскрывать и объяснять секреты своего внутреннего мира? Ответ прост: человек нашёл жемчужину и зажал её в руке от постороннего глаза. Как долго он может прожить, держа свою драгоценность в кулаке, заботясь о секретности? Какая ему радость от этого сокрытия? Другое дело, когда он разожмёт кулак и в восторге протянет раскрытую ладонь миру, говоря:

– Смотрите! Какая красота и совершенство! Её создал Творец.

Во-первых, это важно для тех, кто хочет, очень хочет, но не решается переступить черту. Это – своеобразный, смелый шаг. Это – обогащение себя глубинной объективной мудростью, необходимой для праведности поступков.

Во-вторых, переход в иудаизм – это формирование своей внутренней системы ценностей, которые важно передать детям с целью помочь им не просто избежать, а суметь противопоставить себя вседозволенности, характерной сегодняшнему миру. Это средство связи поколений, становление детей на плечи отцов для большей дальновидной устремлённости и функционального роста на пути вперёд. Написание книги – это разговор с собой, это способ продумывания деталей, это оценка своих мыслей и поступков, анализ того, что часто проходит незамеченным мимо. Это и есть моя жемчужина, которая, надеюсь, вдохновит кого-то, придаст силы, разбудит поиск, подтолкнёт к знанию и, возможно, этим хоть немного изменит к лучшему мир.

Ну что ж! Не пишут геры книг О СЕБЕ. Да уж так тому и быть! А тем не менее, приход к еврейству через смысл, через идею не нов. И каждый гер – свидетельство необычности, стоящей на уровне чуда.

В отличие от евреев по рождению, геры приходят к еврейству не по крови, а через приобретённое знание, которое нашло отклик в их душе и дошло до сердца. Они нашли его настолько близким и естественным для себя, что решили добровольно принять на себя его устои. Точно так же, как во времена Авраама Авину^[13], когда бывшие идолопоклонники, ещё не евреи, но согласные с его идеологией люди, шли за ним, превращаясь в единомышленников. Как видим, так всё начиналось у своего раннего истока. Будущих евреев сближала идеологическая связь. Кровная связь появилась через сотню лет, при рождении Ицхака, затем от Ицхака к его сыну Якову и затем от Якова к его двенадцати сыновьям, что в будущем привело к рождению еврейского народа у горы Синай, когда нам была дана Тора.

Следовательно, в природе есть такой феномен, когда нееврей, имеющий склонность к еврейскому мышлению, чувствует необходимость им стать, искренне впуская еврейскую идеологию и образ жизни внутрь своей сути, сделав её необратимым процессом. Позвольте мне опять воскликнуть:

– Это ли не чудо?! Кто автор этой ювелирной внутренней работы внутри человеческого сознания, если не сам Творец?! Человеку это не подвластно. Он сам – сотворённое создание. И физически, и духовно. Духовные и мыслительные особенности каждого человека лепятся custom made самим Создателем. Развивать свои способности, то есть совершенствоваться духовно человек может и должен сам. Поскольку при рождении ему Свыше был дан разум, как инструмент мышления. Вдумайтесь в это! Это очень сложно и очень интересно.

Я глубоко уважаю всех, кто, сделав этот шаг, живёт по принципам Торы. Наш лидер, Любавический Ребе Менахем Мендл Шнеерсон, очень тепло и с глубоким уважением относился к герам. По его мнению, гер – это затерявшаяся еврейская душа, родившаяся у нееврейских родителей. В ней есть еврейский потенциал, который постепенно обнаруживает себя под воздействием жизненных ситуаций. Рассказам о моих ситуациях посвящены страницы этой книги.

В моём повествовании нет выдуманных персонажей, многим из которых я сохранила имена. Но некоторым из них я всё же имена изменила по вполне понятным личным причинам.

Мне очень дороги герои первой части книги под названием «Советское детство», где рассказывается о собирательных типах детства в СССР. Мне очень хотелось включить в книгу историю Виктории Фёдоровой, которая с 11 месяцев своей маленькой невинной жизни носила клеймо «врага народа». Обрисовка её трагического детства и юности – тема большого самостоятельного повествования. Но это тоже вариант советского «счастливого» детства, типичного в СССР. Из всех упомянутых детей счастливым (без кавычек) советское детство было только у меня, родившейся под русско-украинской фамилией Сало в семье военнослужащего, в семье по-советски вполне благополучной. Истории Бореньки и Береле стопроцентно правдивы, так как были услышаны от них самих позже, когда мы все стали взрослыми и сама жизнь представила нас друг другу.

Очень хочу надеяться, что моё повествование будет интересным и полезным людям разных поколений и разных убеждений. Тем, кто покинул развалившийся ныне СССР, многое из описанного в первой половине книги окажется знакомым. Но любому любознательному читателю, думаю, будет интересно узнать о повседневной жизни, мышлении и поступках, часто далеких от идеальных, живущих без Б-га людей, на другом, противоположном конце земного шара.