Чем хорошее руководство по чему угодно, от создания гробов своими руками до писательства, как в данном случае, отличается от плохого?
Плохое – почти всегда демонстрация собственных амбиций («сейчас всем урок грамотной речи даду») или комплексов. Хорошее – советы по существу дела. В данном случае важны оба слова «существо» и «дело», потому что без этого сочетания получается либо сухая инструкция по применению, либо отвлеченное теоретизирование, из которого не выведешь ничего реально полезного. Плохие пишутся либо безвестными «котами-методистами» за пять копеек, либо теми, кто имеет известность, но лишен таланта и призвания. Имя есть, ума не надо. Для продаж и имени хватит. Многим посетителям разных школ творческого письма невдомек, что в самые популярные часто попадают те, кто мало что умеют. Мы любим неумех и бездельников, потому что сами такие. А уж дураков – обязательно, они заставляют нас своими глупыми советами, чувствовать себя настоящими мудрецами. Подобные выбирают подобных.
Если вы не дурак и вам, как барону Мюнхгаузену, нужен собеседник получше (а такие в большинстве своем уже умерли) – книга специально для вас.
Курт Воннегут, чьи идеи стали основой книги «Пожалейте писателя», вел курс для начинающих писателей, имея на своем счету несколько книжек, но не бестселлеров. Кажется, чему у такого можно научиться? Ответ: хорошие руководства принадлежат перу умных профессионалов, отличающихся чувством собственного достоинства, свободным нравом, а значит, способных научить всему этому же любого из своих последователей.
В плохих книгах-самоучителях вам обещают золотые горы, успех. Или вообще ничего не обещают, кроме обретения уверенности в себе. В хороших - говорят по преимуществу о трудностях, но так, что читая, невольно вдохновляешься вызовом. Хочется испытать все это на себе. И преодолеть, само собой.
«Пожалейте читателя» - необычный самоучитель писательского мастерства. Оригинальность - уже в самом названии. Оно напоминает неофиту, да и не только ему, о главном. Книги пишутся не горделивыми одиночками ради демонстрации мастерства. Нет, мастерство обретается для того, чтобы пробиться к читателю. Литература – пространство диалога между пишущим и читающим. И задача первого - позаботиться о втором.
Необычность данной книги состоит и в том, что Макконнелл делится не столько своими соображениями о писательстве (хотя они тоже есть), сколько исследует теорию и практику писательского мастерства на примере своего учителя. Вся книга основана на идеях и размышлениях Воннегута. Но отбирает и систематизирует их Макконнелл. То есть советы весьма экстравагантного автора проходят предварительную проверку. Писатель читает писателя и предлагает читателю то, что ему самому представляется важным, возможно как раз то, что помогло ей самой в творчестве. Предлагает и местами критикует, полемизирует, обращает внимание на противоречия, а через пару страниц находит подтверждение очередному парадоксальному суждению Воннегута уже в собственном преподавательском и писательском опыте.
Книга не похожа на традиционное практическое пособие: выслушайте меня, а теперь давайте выполним несколько бесполезных заданий. «Посмотри на меня, делай как я». Никаких заданий. И смотреть никуда не нужно, надо башкой соображать. Это книга не для попугаев, а для писателей, для тех, кто будет не просто конструктором слов, а страстным человеком, для тех, кто собирается работать с идеями, а не просто с пустой словесной породой, для тех, кто собирается говорить с людьми, рассказать им историю, а не просто обмануть их парой ловких фокусов, дабы наскрести немного деньжат для себя и своих близких.
Местами кажется, что это уже совсем не самоучитель писательского мастерства, скорее обзор и анализ взглядов Воннегута, рассказ о его книгах, книга воспоминаний о нем. Но это даже хорошо. Потому что вместо занудного поучения (Quod licet Jovi, non licet bovi , Via trita via tuta ) мы получаем настоящее введение в живую писательскую жизнь, руководство по полетам для литературных Икаров.
В обычных руководствах и самоучителях нам много чего советуют. Благие адские намерения. Но как это работает на практике? Насколько сам учитель следует своим принципам? Здесь, в «Пожалейте читателя» легко проверить Воннегута самим же Воннегутом. Увидеть, как его мысли растут не из дежурных добрых пожеланий и наивных мечтаний, а отражают непосредственно саму писательскую практику. Они работают, они находят выражение в его книгах. И слово не слишком часто расходится у него с делом. Если же расходятся, то смотри еще одну литературную хитрость от мастера.
Как результат, книга получилась живой, свободной, раскованной, остроумной во всех смыслах этого слова, веселой и при этом крайне содержательной. Ее легко читать, потому что она представляет литературу не как нечто мертвое, «священную корову», не дающую молока, а как живое и развивающееся, противоречивое явление. Перед нами чрезвычайно толковое руководство для начинающего писателя и вообще для всякого читателя, который хочет знать, как реально изнутри работает литература, как работает автор, вернее, как он должен по-настоящему работать. Здесь никто не встает в позу мэтра, разговор всегда идет по существу вопроса и охватывает практически все сферы, которые можно только помыслить при упоминании слова «литература». Конечно, знакомство с секретами профессии самое общее, вводное. Для деталей надо просто прыгнуть в воду, написать самому что-то и попробовать всучить это кому-нибудь из окружающих. Макконнелл следует завету Воннегута и обращается к личности писателя, озабочена развитием его не только как одностороннего профессионала, но и как человека думающего и читающего (писатель – это пишущий читатель). Это очень ценно. Ведь писатель - не только машина по производству текстов. Он – человек, и только этим может быть по-настоящему интересен.
Книга необычная уже потому что разговор в ней начинается с фундаментальных вопросов, а не рассуждений о тех или иных технических аспектах творчества, с разговора о том, кто такой есть писатель и лишь потом, ближе к концу подходит к частностям.
Это книга, которую не хочется комментировать, которую бесполезно описывать, потому что всякое слово будет бледнее написанного. Из нее хочется выписывать и выписывать.
Вы работаете в развлекательном бизнесе
Художественная проза – это мелодия. А журналистика, будь то новая или старая – это всего лишь шум
Надо очень долго над этим сидеть. Это физиологически некомфортно, это вредно для здоровья. И это вредно в социальном смысле – так долго быть одному. В общем, паршивые условия труда. Никто пока не придумал как их улучшить
Я думаю, что это невероятно освежает – когда у писателя в голове есть что-то кроме истории литературы от сотворения мира до наших дней. Литература не должна исчезнуть в собственном заду
У меня политические мотивы. В чем-то я согласен со Сталиным, Гитлером и Муссолини: писатель должен служить обществу. Но я не согласен с диктаторами насчет того как писатели должны ему служить
Писатели – средство введения новых идей в общество. И средство символического отклика на жизнь.
Они должны быть агентами перемен . Писатель – это специалист, способный донести любые, даже сложные идеи до толпы, пусть даже состоящей из завзятых тупиц
Писатель – это в первую очередь учитель
Вселенной нужно побольше хороших редакторов
Знаете ли вы, что все великие произведения – о том, как тошно быть человеком?
Проблемы с завязкой есть почти вы всех рассказах
Дайте читателям максимум информации – и по возможности сразу. Не надо держать их в неведении. Читатель не должен теряться в догадках. Он должен сразу понять, что происходит, где, когда и почему – чтобы он смог самостоятельно закончить рассказ, если тараканы сожрут последние страницы
Не будьте предсказуемы…Не давайте мне задремать
Начинать надо как можно ближе к концу
Нет конфликта – нет сюжета
Это единственный действительно необходимый самоучитель писательского мастерства, касающийся вопросов общего порядка. Лучше никто не напишет. Детальнее, технологичнее, да, конечно, но суть лучше чем здесь не сформулируешь.
Прочитав такую книгу, поймешь, настоящие писатели, и впрямь, когда-то как мамонты бродили по земле. Вот – живое свидетельство, документ. Взяв ее на вооружение, можно быть уверенным – литературные мамонты еще вернутся.