Не напоминает ли вам обложка траурную ленту - из тех атласных, что закрепляют на милых сердцу портретах в час великой скорби? И не смотрите, что женщина, изображенная на снимке, здравствует до сих пор - её жизнь сложно назвать полноценной и никак нельзя назвать счастливой.
Ровно 20 лет назад, в ясный апрельский день, двое обычных, казалось бы, парней совершили нападение на учеников и учителей школы "Колумбайн", расположенной в штате Колорадо. Вооружившись карабином, пистолетом и ружьями, Дилан Клиболд и Эрик Харрис меньше, чем за час, расстреляли 13, тяжело ранили два десятка человек, и размозжили головы себе из того же оружия. Попытка привести в действие два самодельных взрывных устройства, сделанных их собственными руками, провалилась. Это спасло жизни еще нескольким десяткам подростков и взрослых, спрятавшихся во внутренних помещениях школы.
История Колумбайновского расстрела прогремела на весь мир, изрядно всколыхнула и изменила законодательную систему США. Если ранее дальше разговоров о контроле за оборотом оружия, уровне насилия на телеканалах и в современной культуре дело не шло, то с 1999 года пошло резкое резкое "закручивание" гаек. Появились новые методы обеспечения безопасности, лекции и обучающие курсы для школьников и студентов, входы в учебные учреждения оборудовали металлоискателями. Ужесточили контроль за оборотом оружия. Кардинально поменялась и тактика спецслужб: если ранее инциденты расценивались как захват и действия сотрудников были направлены на попытку провести переговоры, то теперь указ был четкий - стремиться нейтрализовать стрелка без попыток вступить с ним в диалог.
События такого рода ужасают нас своей масштабностью. О смерти мы слышим каждый день и, поохав, забываем очередное имя, как и любую другую ненужную информацию. И действительно: если мы будем помнить имена всех утопленников, перечисленных в сводках этого года по завершению купального сезона или количество жертв каждого ДТП в собственном городе, мы сами затеряемся в этой калейдоскопе чужих лиц. В случае же с массовыми убийствами - дело другое. И страшно другое.
Стрельба в школе "Колумбайн", к стыду нашему, стала прообразом других схожих событий. Хотя это было далеко не первое и не самое кровавое массовое убийство. На ум приходит дело морпеха Чарльза Уитмена, выцеливавшего своих жертв с башни Техасского университета, Патрика Эдуард Петри из Стоктона, Тодда Смита из Тэйбера, Адама Лэнза из Коннектикута.... Перечислять - пальцев не хватит. Джейлин Фрайберг, Николас Круз, Чо Сын Хи, Владислав Росляков... США, Германия, Швеция, Россия, Эстония, Франция, Финляндия...
Матери Дилана Клиболда (как и десяткам других отцов и матерей) выпала нелегкая доля. Она не только потеряла любимого ребёнка, но и осталась с вечным клеймом "матери убийцы", сотней вопросов без ответа, отсутствием покоя в душе. Не знаю, какие подобрать слова для выражения сочувствия - наверное, таких слов просто нет. И далеко не все захотят их говорить. Но то, как эта женщина пытается найти ответ - достойно уважения. Как находит в себе силы и выходит со своей историей к людям, занимается изучением проблемы подростковых самоубийств и депрессивных состояний, посещает тематические конференции и участвует в дискуссиях, общается с другими товарищами по несчастью. И ищет, ищет, ищет причины, толкающие людей на страшные поступки.
В книге приведены выдержки из её дневников, рассказ о жизни семьи и её сына: их совместных пикниках и праздниках, конфликтах и примирениях Таких жизней миллиарды, таких семей миллионы, таких городков тысячи - в какой момент и где "выстрелит"? Увы, мы не можем предугадать? Или всё таки можем хотя бы попытаться? Именно к этому и призывает Сью.
Происходящее в последние годы напоминает уже не отдельные вспышки безумия, а настоящую эпидемию, спровоцированную, как утверждает автор, в первую очередь - патологиями мозга, возникающими из-за отрицательного влияния окружающей среды и растущих депрессивных расстройств. К сожалению, флёр романтики - дурно пахнущий, омерзительный флёр - окутывает подобные события, делает из фигурантов событий героев, достойных подражания. Как уберечь наших детей от таких мыслей? Как внушить им, что жизнь прекрасна, а проблемы, иной раз кажущиеся глобальными - не стоят и выеденного яйца? Что ценна не только своя, но и чужая жизнь?
Думаю, Эрик пришел в школу, чтобы убивать людей, и его не заботило, что он сам умрет, а Дилан хотел умереть, и его не заботило, что умрут и другие.
Слушая выступления автора, я вижу перед собой изнеможденную, седую женщину с просящими глазами и необычайно крепким внутренним "стержнем", которая все эти годы тянет непосильный груз горя, но пытается по мере сил своих компенсировать ущерб, нанесенный её ребенком. Ребенком, которого ей в лицо называют подлецом, отщепенцем, террористом.
Исследователи пришли к выводу, что заводилой и психопатом с определённой манией был именно Харрисон. Его личные дневники полны злобы и яда, ненависти к окружающим. Клиболд - ведомым, более мягким, но ищущим смерти и сумевшим по дороге к ней захватить с собой других.
Я предавалась мечтам, как буду останавливать незнакомцев на улице и показывать им эти альбомы: "Вот, видите! Я не сумасшедшая! Посмотрите, как счастливы мы были!
Разглядывая фотографии в книге, я вижу краем глаза, как мой - пока еще пухлый по-детски - карапуз самозабвенно катает вокруг ножки стула игрушечную машинку и задаюсь миллионом вопросов, чувствую животный страх за него, не знаю - как оградить его от бед и опасностей жизни. А, укладывая его спать, глажу по голове и мысленно задаю вопрос: "Каким будешь ты, мой мальчик? Что подаришь этому миру? Буду ли я гордиться тобой или плакать о тебе?"
Мы, люди, должны быть более чуткими и внимательными. Нынешняя мода - заботиться о природе, защищать фауну и флору - достойна, но не меньшее внимание следует уделять и заботе друг о друге. И очень хочется верить, что таких кровавых пятен, как события в Колумбайне, Керчи и других уголках планеты - станет в разы меньше.
Я изучаю ту Америку, в которой мы с вами живем. Я всегда хотел показать, что тот дьявол, на которого мы сваливаем все злодеяния, — это мы сами. Не думайте, что конец света однажды наступит ни с того ни с сего — он наступает уже очень долгое время. День ото дня. (Мэрлин Мэнсон)
