Для нас интересно, что в попытках выстроить легенду о собственной «избранности» он апеллирует к весьма древнему и действенному механизму самопрезентации личности, описанному многими историками, но крайне слабо изученному с точки зрения его политико-коммуникативного потенциала: к механизму предъявления собственного «божественного начала» и особых властных полномочий с помощью использования образов животных.