В такие минуты мне хотелось ударить его. И дихотомия внутри заключалась в том, что я тоже не любила родной город и воспринимала поездки туда – как семейно-кладбищенскую повинность, не более. Но в том споре мне хотелось из принципа убеждать его в обратном. Я находила в городе детства достоинства, которых он отродясь не имел, пририсовывала улицам красоты, кофейням – рафы на миндальном, заводам – рабочие места, школам – небезразличных учителей. Мне хотелось всеми силами доказать ему, что он не имеет права так думать и так говорить.