Иллюстратор Анна Жеребятьева

© Светлана Нестерова, 2023

© Анна Жеребятьева, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-0059-4674-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Наконец-то мечта Танюши сбылась. Она так давно упрашивала маму побывать в сказочном музее «Магия и Тайны».

Это был действительно необыкновенный музей, потому, что в нем, в качестве экспонатов находились загадочные и таинственные существа со всего земного шара. И именно оттуда началась эта история.

– Мама! Мама! Смотри, это же фея! Настоящая фея! Я же говорила тебе, что они существуют! Они настоящие! Смотри! —Танюша прилипла носом к стеклу одного из стендов, – Мама, посмотри, что здесь написано?

– Это история феи, дочка, – улыбаясь сказала мама, – Да, наверное ты была права, это настоящая фея. Послушай…

Танечка замерла в ожидании и не отрывая взгляда от крошечного крылатого создания, лежащего в спичечной коробке на одеяле из ваты, затаила дыхание.

– Когда-то жил на свете один бедный художник. Кажется, действия происходили в Италии.

Он продавал свои картины за копейки и не мог свести концы с концами: средств на жизнь ему катастрофически не хватало. От горя он стал унылым и грустным, что привело его в состояние еще более плачевное, чем прежде.

Теперь у него даже не было денег на покупку холстов и красок.

Он часто сидел, навалившись на стол, и смотрел опустошенным взглядом в никуда.

Он все реже и реже разжигал огонь в камине, потому, что даже холод покинул его убогое жилище.

Казалось, спасение от бед тоже навсегда забыло дорогу в его дом. А о счастье вообще не было речи. Этот жестокий мир безжалостно и навсегда отверг творения бедного художника и его судьба была предрешена.

Но вдруг… В один из дней, когда весеннее солнышко начинает приятно щекотать где-то внутри и согревает уснувшие желания и мечты, случилось нечто не поддающееся

никаким объяснениям.

Художник как всегда сидел в своей привычной безнадежной позе за столом и смотрел в одну точку, как вдруг эта точка стала преображаться в маленький комочек света и более того, она стала приближаться к нему! В этом крохотном пучке сияния можно было разглядеть тоненькую, полупрозрачную фигурку. И эта фигурка продолжала двигаться в его направлении.

Сначала художник был уверен, что сошел с ума от всех невзгод, обрушившихся на его голову.

Он потрогал себя за нос и ущипнул за ухо, желая очнуться от видения, но ничего не помогло.

Более того, теперь ему почудился странный мелодичный голосок, исходящий неизвестно откуда. Голосок хотя и был очень тихим, но не услышать его было невозможно – он звучал повсюду.

– Не бойся меня, я фея. Я пришла тебе помочь..—говорил странный голос…

– Нет… Нет… Не—е—е—е—т!!! – завопил художник, вскочил со стула и как безумный выбежал на улицу.

Он долго бродит по пустынным улочкам и переулкам, изредка натыкаясь на спешащих по делам прохожих, и даже не заметил, как наступил вечер…

Возвращаться домой ему вовсе не хотелось; какой-то неприятный холодок закрадывался в душу при мысли о новой встрече с загадочным существом. Художник поймал себя на мысли, что ни на минуту не перестает думать о случившемся.

Он вышел за город и, облюбовав огромное дерево, удобно устроившись на его широченных ветках, уснул…

Дерево пыталось говорить, только художник не понимал его и не знал, что дерево сердцем слышит его мысли.

Листья могучего великана вторили каждому движению легкого ночного ветерка, который, опьяненный свободой и быстротой, носился там, где ему хотелось.

Неугомонный ветер даже пару раз бесцеремонно залез в карманы бедного художника и под его шляпу, чуть не запутавшись в его длинных, густых волосах.

Звезды удивленно смотрели на человека, пытающегося пристроиться в лесную команду и выбравшего себе странное место для сна.

А вот ночь была абсолютно спокойна за все, что происходило под ее черным плащом: она знала, что во время ее царствования на Земле происходят самые необычные вещи.

– Угу, угу… – согласился с ночью совенок, совсем недавно научившийся летать.

– Угу, угу.. – повторил ветер, веселясь на макушке дерева —гиганта…

Дерево слегка заскрипело, чувствуя на своем теле постороннюю тяжесть, и устало вздохнуло…

Люди появлялись здесь редко, тем более одни и тем более ночью, но особую радость от присутствия нового гостя дерево не испытывало. Слишком часто оно видело как люди, появляющиеся из города, бесцеремонно обращаются с лесом и всеми его обитателями. Они никогда ничего не спрашивают, никогда ни за что не благодарят… Они считают себя вправе творить что угодно в чужом доме! При этих мыслях дерево возмущенно затрепетало на ветру…

Ветер играл листьями на деревьях и его прохладный голос перебирал волнистые локоны спящего человека.

Дерево удивленно смотрело на своего нового постояльца…

– Кто? Кто? Кто—о—о—о? – причитал ветер.

– Зачем? Зачем? За—а—а—а—чем? – шептали листья.

И луна, прячась за угрюмыми вечерними облаками, любопытно выглядывала из—за их тучных тел, пытаясь увидеть развязку необычного сюжета.

Темнота накрыла своим плащом все происходящее на земле, оторвав у неба его самую темную сторону. Она вступила в свои полные права и могла распоряжаться своей властью, как ей было угодно.

Но какой-то странный свет пробивался из ниоткуда: он то внезапно появлялся, то исчезал. Он был не слишком ярким, но очень нежным и в то же время пронзительным и переливался всеми мыслимыми и немыслимыми цветами.

Казалось, радуга играет с госпожой Тьмой в какую-то непонятную игру. Повсюду в воздухе появлялись разноцветные искры, собираясь в полупрозрачные пучки, а потом на миг вспыхнув ослепительно ярко в одной непредсказуемой точке, снова рассыпались в воздухе светящимися брызгами. Как будто кто-то устраивал праздничный салют…

Один из таких световых пучков не рассыпался, а наоборот засветился ярче других и запрыгал по веткам дерева с невероятной скоростью. Вдруг, этот яркий комочек света замедлил скорость и завис прямо над головой спящего художника.

Свет в нем волновался и переливался, кружился и свивался в какие-то немыслимые спирали.

Потом этот свет постепенно стал успокаиваться и когда он почти угомонился, став просто ярким свечением, в самом его центре стала различима хрупкая воздушная фигурка, в голубоватом ореоле…

Казалось, фигурка танцует какой-то странный танец, не двигаясь с места. Она все ближе и ближе подлетала к художнику, пока не коснулась пряди его волос… И тут произошло совершенно удивительное.

Фигурка, вдруг проявилась из света, материализовалась, приобретя более четкие и видимые формы, и превратилась в прекрасное крохотное и хрупкое создание… Никаких сомнений не оставалось – это была фея…

Все вокруг затрепетало, обрадовавшись ее появлению. И только бедный художник еще совсем ничего не знал о происходящих вокруг него чудесах.

Он спал так сладко и безмятежно, что фее было жаль будить его.

Она села на веточку, которая почти касалась лба спящего и стала внимательно рассматривать это гигантское существо из другого мира.

Порхавшие в ночном воздухе лучики света иногда замирали прямо рядом с ней, но немного покружившись, улетали…

Художник почувствовал какое—то странное тепло, даже скорее жар… И хотя ночь была довольно прохладная, но ему совсем не было холодно. Ему казалось, что он находится в лучах какой—то огромного прожектора, и самым удивительным было то, что этот прожектор светил внутри него.

Это нельзя было сравнить ни с чем. Этот жар не будоражил, не пек, он просто приятно и ярко согревал изнутри. Как-будто он чувствовал жар собственной души. Хотелось закричать и захлопать руками, как крыльями.

Но художник сдержал себя. Он даже не открыл глаза. Ему было немного страшно. К ощущению внутреннего тепла примешивалось еще одно необычное чувство, оно было определенным и недвусмысленным. За ним кто-то следил.

Да, да, в этом пустынном и заброшенном людьми месте, на этом огромном дереве кроме него был кто-то еще. И это был не взгляд животного или птицы… И еще страшнее, что это был не взгляд человека…

На миг ему показалось, что странное тепло и пугающий его взгляд как-то связаны между собой. И чтобы убедиться в этом ему нужно было всего лишь открыть глаза, просто открыть глаза… Но это было самое сложное, из всего того, что он мог бы сейчас сделать. Спящего можно разбудить, но невозможно разбудить того, кто притворяется спящим.

Его волю словно что-то парализовало. Парализовало настолько, что открыть глаза было просто немыслимо.

Вдруг он почувствовал, как что-то легкое и почти невесомое слегка коснулось его лба

и в ту же секунду невидимый контроль над его сознанием исчез. Он, наконец-то, смог слегка приоткрыть паутину ресниц и сквозь тоненькую, почти невидимую щелочку подсмотреть на то, что творилось вокруг.

Прямо около его глаз сидело крохотное светящееся существо, похожее на маленькую фарфоровую куколку, до того тоненькую, что она казалась почти прозрачной.

На ней было странное одеяние из чего-то среднего между тончайшей тканью и листьями деревьев. Волосы ее были длинные и мягко струились по хрупким плечикам. Необыкновенно красивые крылышки нежно трепетали за ее спиной. Но самым удивительным были ее глаза, похожие на капельки утренней росы: из них исходил необыкновенной силы свет, проникающий в самое сердце.

Внезапно откуда-то из недр тела художника извергся странный звук, похожий на вздох и на крик одновременно. Он резко открыл глаза и всем телом подался назад, но уперся в широченный ствол дерева…

Он окончательно растерялся, но ничего не мог поделать с этим ужасным, не свойственным ему состоянием.

К его величайшему удивлению загадочное существо не исчезло, не улетело, не растворилось в воздухе: оно продолжало смотреть прямо ему в глаза, словно пытаясь о че-то спросить или что-то сказать. Он уже ничего не видел и не слышал вокруг, кроме этого светящегося создания и его прозрачных глаз…

И вдруг, где-то в самой глубине сознания он отчетливо ощутил вопрос: – Ты меня боишься? —

– Ты… ты… ты… ы-ы-ы-ы-ы-ы… Боишься? Боишься? И-и-и-и-и-ш-ш-ш-ш… – эхом запричитал ветер в кроне деревьев, раскачивая их все яростней и сшибая макушками.

Что-то очень не понравилось ветру и возмутило его спокойствие. И это «что-то» было явным продолжением происходящего с художником.

А он все неподвижно сидел в прежней позе и не отрываясь смотрел на малюсенькую фигурку, казалось, сотканную из лучей лунного света.

С невероятным усилием, преодолевая свои, сделавшие его немым, чувства, он попытался произнести одну лишь фразу: – Кто ты?

Но его язык занимал во рту гораздо больше места, чем обычно и совершенно не слушался своего хозяина. Поэтому фраза не только не прозвучала, а скомкалась и получилось какой-то непонятной и отвратительной, как будто ее сказал не он, а ржавая водосточная труба, в которой вот-вот должна появиться вода…

При этом маленькое существо слегка качнулось назад и

как то странно завибрировало… Как и сияние вокруг него…

Художник снова попытался сделать над собой усилия, чтобы повторить свой вопрос, но вдруг увидел, что «куколка» помахала ему рукой и приложила крохотный пальчик к губам, показывая, что будет лучше, если он помолчит.

В ту же секунду в его голове прозвучало то, ради чего он и пытался выдавить из себя слова.

«Я – фея!… Я – фея! Я просто фея!» – фраза прозвучала довольно отчетливо и для пущей убедительности повторилась несколько раз.

Только как такое могло быть? Фраза звучала прямо в голове у художника и никуда не хотела исчезать. Она засела в его мозгу, как гвоздь, вбитый в стену и чувствовала себя там совершенно нормально.

И в ответ этой фразе посыпались все новые и новые вопросы: Фея? А разве феи бывают? Может я просто сплю?

И опять же непонятно каким образом к каждому вопросу тут же приходил ответ: – Конечно бывают. Я же есть. Нет ты не спишь. Можешь даже ущипнуть себя за ухо.