Спокон веков считается

Любая сказка вымыслом.

Кто знает: было – не было

И чей на камне след.

Есть вечность, но нет вечного.

Кроится мир, на полюсе

Льды тают – всё меняется.

И только люди – нет.

Послушай сказку, солнышко,

Как две сестры поссорились,

Как зависть дружбу крепкую

Убила наповал.

Про чары, превращения

И девочку Хаврошечку,

Которую по имени

Никто не называл.

На людях злая мачеха

Звала её Хавроньей,

А так – фефёлой, Хиврей и

Бессовестной свиньёй.

Три мачехины доченьки,

Дразнясь, ей в спину хрюкали,

А ночью сажей мазали.

И батюшка родной

Не звал её по имени,

А Крошечкой-Хорошечкой –

Ещё с тех пор, как в люлечке

Баюкал и качал

И пел ей колыбельную.

Сначала, перед песенкой,

Включал как будто кнопочку –

Пи-пип – на носик жал:

«Паслась коровка белая

На вайдовом лугу,

Давала пить телёночку

Соловому-му-му.

Где молочко покапало,

На шмальтовом ковре

Овечки шли лилейные

В гурьбе-бе-бе-бе-бе.

Пришла коровка чёрная-

Лучистые рога,

Домой коровку белую

Зовет дуда-да-да-да.

Болкатая рогатая

Траву рвала с росой –

И звёздочки рассыпались

Дорожкой-ой-ой-ой.

Телёнок и коровушка

Путём искристым шли,

Тянулся он за вымечком

Губами-ми-ми-ми.

А капельки молочные

Летели до земли

И деткам в глазки капали –

Ай-люли, ай-люли.

Один глазок зажмурился,

Другой уж видит сны,

Спи, крошечка Хорошечка,

Усни, усни, усни».

Росла отцова крошечка

И выросла в красавицу.

А сёстры были так себе –

Вот и какой с них спрос!

Они дразнили девочку

Чумичкой, хрюшкой, валенком

За то, что сажей выпачкан

Бывал курносый нос.

А как его не вымазать,

Ведь полагалось девочке

Встать раньше всех и затемно

Огонь в печи разжечь,

Сходить к колодцу с вёдрами,

Поставить воду в чайнике,

Что, как проснётся мачеха,

Должна уже кипеть.

Ещё помыть коровушке

Водицей тёплой вымечко,

А после не холодными

Руками подоить.

Потом насыпать курочкам,

Полить цветы и выполоть

Сорняк на грядке. Как же тут

Чумазой не ходить?

Ведь некогда Хаврошечке

Смотреться было в зеркало.

Однажды было глянула –

Так дали ей тычка.

И умываться некогда,

И некогда позавтракать –

Яичко выпьет тёплое

Да кружку молока,

Идёт пасти коровушку.

А там уже умоется

Из ручейка студёного,

Превозмогая дрожь.

Расчешет гребнем волосы,

Сплетёт в косу и примется

За дело – ведь у мачехи

Баклуши не побьёшь.

Всегда задаст задание,

Да так уж постарается

Придумать с выкрутасами,

Нарочно потрудней.

К примеру: «Вышьешь бисером

Сестрицам три накосника,

А не успеешь к празднику –

То выгоню взашей».

Или прикажет крестиком

Расшить каёмку скатерти,

Сначала восхищается:

«Какая красота!»

А после неожиданно:

«Давай-ка переделывай.

Соловый и муравчатый –

Унылые цвета».

Ну а вообще Хаврошечка

Любила рукоделие,

Особенно на пастбище,

Когда была одна.

А главное, на волюшке

Никто её не трогает.

Сидит, мурлычет песенку,

Спокойна, весела:

«Паслась коровка белая

На вайдовом лугу,

Давала пить телёночку

Соловому-му-му.

Где молочко покапало,

На шмальтовом ковре

Овечки шли лилейные

В гурьбе-бе-бе-бе-бе.

Пришла коровка чёрная-

Лучистые рога,

Домой коровку белую –

Зовёт дуда-да-да-да.

Болкатая рогатая

Траву рвала с росой –

И звёздочки рассыпались

Дорожкой-ой-ой-ой.

Телёнок и коровушка

Путём искристым шли,

Тянулся он за вымечком

Губами-ми-ми-ми.

А капельки молочные

Летели до земли

И деткам в глазки капали –

Ай-люли, ай-люли.

Один глазок зажмурился,

Другой уж видит сны,

Спи, спи, моя красавица,

Усни, усни, усни».

Поёт и шьёт Хаврошечка,

Корова дремлет рядышком,

Работа так и спорится,

И всё ей нипочем:

Ни мачеха сварливая,

Ни сёстры полоумные,

Лишь был бы счастлив батюшка

И не глядел сычом.

А он частенько хмурился.

Кому ж это понравится:

Одна за трёх работает,

Три до обеда спят.

Чайку попьют с печеньками,

Усядутся на лавочке,

Прохожим моют косточки

Да семечки едят.

Ругать их было не за что,

Ведь ничего не делали,

Зато за всё Хаврошечка

Наказана была:

За дырку на переднике,

За таракана в чайнике,

За трещину в посудине,

За блудного козла,

Капусту подъедавшего.

Кто виноват? Хаврошечка!

Лиса украла курицу,

Побила шубу моль,

Сестру пчела ужалила,

На луке плесень выросла,

Из кадки тесто вылезло –

За всем следить изволь!

А остальные доченьки

Трудились только ложками.

Уже и щёки толстые,

И жирные пузьки,

И ногти грязно-чёрные.

Вот и неудивительно,

Что их отец не жаловал

И звал их «байбаки».

Да и они придумали

Друг другу клички меткие:

Сова, Лунатик, Курица –

Так будем звать и мы,

Имён не зная истинных.

Совой прозвали старшую,

С открытым глазом спавшую.

Одним, как у совы,

Как будто вечно бодрствует

И наблюдает. Муторно,

Но неопасно, в общем-то.

Гораздо пострашней

Во сне чудила средняя:

Встаёт, глаза открытые,

Сама с собой беседует,

Доходит до дверей,

Во двор идёт – и к лестнице,

На крышу поднимается

И там стоит, уставившись

На полную луну.

Будить нельзя лунатиков,

Спать сами возвращаются,

Наутро удивляются,

Не верят никому.

Все к этому явлению

Привыкли, кроме младшенькой.

Она была уверена:

Сестра должна упасть.

Во сне кричала, плакала,

Всё чутким ухом слышала,

И спать боялась, бедная,

Боялась и не спать.

За это сёстры старшие

Её дразнили Курицей.

Хаврошечка же, думая,

Что это не смешно,

Свои дала им прозвища:

Звала Двуглазкой среднюю

И Одноглазкой старшую,

А третью заодно

Триглазкой. Вот мы, солнышко,

Со всеми познакомились.

Пришла пора историю

Волшебную начать.

Доила как-то вечером

Хаврошечка коровушку.

Вдруг сёстры всполошённые

В три голоса кричат.

Что там? Змею увидели?

Сороконожка ползает?

Вступила пава нежная

Босой ногой в кизяк?

Червяк попался в яблоке,

Мышиный хвостик в семечках?

Горыныч Змей снижается?

А дело было так:

Решили красны девицы

Полакомиться вишнями,

И младшая на дерево

Полезла второпях –

Внизу ж объели дочиста –

И там она, сердечная,

Косой, увитой лентами,

Запуталась в ветвях.

«Беги, спасай, Хаврошечка,

Ты ж наша рукодельница».

Та кинулась распутывать.

Вдруг снова шум да гром!

Теперь сердитым голосом

Заголосила мачеха:

«Ты где, фефёла, шляешься

Со свежим молоком»!

Грозясь намылить голову,

Пошла она к коровнику,

В дверях затихла, попросту

Дар речи потеряв

От циркового зрелища,

Которое увидела.

Артисты тут же струсили

И спрятались стремглав.

От душераздирающих

Внезапных криков мачехи

Триглазка нервно вздрогнула

И дёрнулась рука

У Крошечки-Хорошечки,

Порвав монисто. Бусинки,

Как градины, посыпались…

Дав Крошечке пинка,

Утратив равновесие,

Не удержалась Курица

И полетела с дерева,

Истошно вереща.

Всё обошлось, но мачеха

Нешуточно разгневалась

На Крошечку-Хорошечку,

Влепила ей леща,

Оставила без ужина

За бусы, за падение,

За без присмотра брошенный

Подойник с молоком,

Испорченным заразными

И мерзостными крысами,

Но хитрыми тварюками:

Одна из них хвостом

В ведро макала, лапами

Подрыгивая задними,

А лапами передними

Стояла на спине

Другой. И хвост намоченный

Давала ей облизывать!