Ранее повесть «Бал моей мечты» выходила по названием «Пансион благородных девиц»

Глава 1
Пансион А.М. Бонч-Осмоловской

– Ну что это за юбка? Клеточки, складочки… Детский сад какой-то! – стонала Даша, одеваясь, чтобы идти в новую школу. – А гольфы? Это вообще – ясли! Кто в наше время ходит в гольфах? Вот Машка из 78-й квартиры себе на первое сентября такие брючата с цепями законтропупила! Умереть – не встать! А я – нате вам – в гольфиках с кисточками! Вы бы еще меня в памперсы засунули и слюнявчик мне повязали!

– Даша! Что за выражения! – возмутилась мама. – Где ты нахваталась? Если у этой твоей Машки из 78-й квартиры, то я просто счастлива, что теперь ты будешь учиться отдельно от нее в другой школе!

– Вы с папой будете счастливы, что не увидите меня целых полгода! И в этом все дело! – зло сказала Даша и брезгливо, двумя пальцами, сняла со стула белую простенькую блузочку и синюю жилетку с позолоченными пуговицами. – Какая же это гадость! Жилеточки! Пуговки… Мама, ну скажи честно, неужели вы, мои родители, так мечтаете от меня избавиться? Разве я вам там помешала бы? Я могла бы учиться по учебникам сама, заочно, а потом вернулась в свою школу и сдала бы экзамены!

– Опя-а-ать, – раздраженно протянула мама и обеими руками схватилась за голову, помяв только что тщательно уложенную прическу. – Сколько можно? Дашка! Ты сведешь меня с ума! Мы же уже все обсудили, и ты сама признала этот вариант самым разумным. И что изменилось теперь?

– А теперь я думаю, что ошибалась! Не хотите брать с собой, оставьте здесь! Я вполне могу себя обслуживать! И суп умею варить, и курицу жарить! А со стиркой так вообще нет проблем: машина сама все сделает!

– Не-е-ет! Не могу-у-у! Ю-ю-юрра-а-а! – крикнула мама. – Иди сюда немедленно! Она опять завела старые песни о главном!

В дверном проеме показался взъерошенный отец в носках, рубахе, галстуке и с брюками в руках.

– Ну что еще? – недовольно спросил он и, нелепо подпрыгнув, засунул одну ногу в штанину.

– Папочка! Миленький! – заголосила Даша. – Не сдавайте меня в этот пансион! Вы только посмотрите, какие глупые гольфики там носят! Если я выйду в них на улицу, меня же все обсмеют!

– Не успеют! Сразу из подъезда ты юркнешь в машину, и мы быстренько поедем! Всего-то делов! – папа сделал вид, будто не понял, что на самом деле дочь волнуют вовсе не гольфики.

– Ну папа! – Даша уже чуть не плакала. – Я не хочу в этот пансион! В этот приют! Я же не сирота!

– Не говори ерунды, Дарья! – папа на нервной почве никак не мог попасть ногой во вторую штанину. – Это никакой не приют, а очень дорогая частная школа и к тому же очень престижная! И вообще, мы уже давно обо всем переговорили! Ты прекрасно знаешь, что наш самолет улетает в восемь вечера и ничего изменить уже нельзя! Хватит трепать всем нервы! – Папа, так и не попав ногой во вторую штанину, безжалостно сжал ее в кулаке и вернулся в спальню, где одевался до этого.

– Дашенька, – мама обняла горько плачущую дочь. – Тебе потерпеть-то всего до Нового года! Если тебе не понравится в этом пансионе, то в январе ты вернешься в старую школу. А вдруг понравится? – Мама целовала Дашу в мокрые щеки и периодически смахивала со своих глаз мелкие слезинки.

В машине Даша забилась в угол на заднем сиденье и задумалась о своей несчастной судьбе. Самолетом, вылетающим в 20 часов 00 минут, ее родители летели в Хельсинки. Отец был талантливым архитектором, и какая-то очень значительная финская фирма заключила с ним контракт на полгода. За это время он должен был разработать проект коттеджного поселка. В прошлом году отец получил Гран-при на Европейском конкурсе коттеджного строительства, и после этого его буквально рвали на части западные фирмы. Папа и мама выбрали Финляндию, потому что, как они говорили, она ближе к родному Санкт-Петербургу. Свою единственую дочь Дашу на это время они решили отдать в открывшийся в прошлом году на Васильевском острове частный пансион.

Если бы победа на конкурсе случилась в прошлом году, то Дашу никуда не отдали бы, потому что с семьей архитектора Казанцева тогда еще жила теща, Зинаида Львовна, которая присматривала бы за внучкой. В прошлом апреле с тещей, которая по совместительству, конечно же, являлась еще и Дашиной бабушкой, произошло нечто непредвиденное и совершенно невероятное: она влюбилась. Мало того – еще и вышла замуж. Сначала, конечно, никто не знал о бабушкиной любви. Все только радовались, что Зинаида Львовна вдруг стала делать зарядку, обливаться холодной водой и наотрез отказалась от шоколадных конфет, которые до этого поглощала в неимоверных количествах. Мама даже пыталась подвигнуть на подобные решительные поступки Дашу.

– Ты посмотри на бабулю! – говорила она, пытаясь вытащить дочь из постели в воскресный полдень. – Скоро она будет выглядеть моложе тебя!

Даша вяло отбивалась, и лучшее, на что она была способна, так это на умеренно прохладный душ после сна по выходным дням.

Неладное заподозрили, когда Зинаида Львовна выкрасила свои седые волосы голубым оттеночным шампунем и купила накладные ногти.

– И что здесь такого! – отвечала она на расспросы удивленных домашних. – Я всю жизнь мечтала о длинных ногтях! Я же не виновата, что природа меня этим обделила и что мои собственные ногти все время ломаются!

– Мама! Ты больше пятидесяти лет обходилась без накладных ногтей, и – ничего! – возмущалась ее дочь, то есть Дашина мама. – Что за ребячество, в самом деле! Купила какую-то китайскую дрянь и радуешься, как младенец!

– Во-первых, не китайскую, а тайваньскую, – невозмутимо отвечала ей голубоволосая бабушка, – а во-вторых, это никакая не дрянь! Ты только погляди, как красиво они смотрятся! Я, знаешь ли, тебе тоже посоветовала бы приобрести. У тебя ногти-то тоже не очень… Потому что ты вся в меня.

Следующим этапом стало ухудшение бабушкиной стряпни вплоть до полного ее исчезновения. Сначала семья была переведена на сосиски и магазинные котлеты с макаронами, потом – на покупные пельмени. А однажды Даша и ее голодные родители, вернувшись домой, не обнаружили ни в кастрюлях, ни в сковородках, ни даже в холодильнике абсолютно ничего. С удивлением переглянувшись друг с другом, Казанцевы уселись на кухонные табуретки в коридоре у входной двери и стали ждать бабушку. Зинаида Львовна вернулась с букетом длинноногих бордовых роз и легким запахом вина.

– Что это значит? – спросила ее дочь – то есть Дашина мама. – Ты покупаешь себе розы вместо того, чтобы купить семье элементарной колбасы?

– Хотя бы «Докторской»! – подхватил папа и сглотнул голодную слюну.

– Какие глупости вы говорите! – возмутилась Зинаида Львовна. – Как можно равнять розы с колбасой, тем более что я не вырвала из ваших ртов ни куска и ни копейки! Эти розы мне подарили!

– Кто? – рявкнула голодная семья в три рта.

– Один че-ло-век! – загадочно пропела бабушка и, протиснувшись между табуретками, прошла в комнату за вазой.

– Это уже вообще ни на что не похоже! – заявил теще знаменитый архитектор Казанцев, когда Зинаида Львовна протиснулась между ним и Дашей обратно на кухню и стала набирать в вазу воду. – В вашем-то возрасте!

– У меня самый замечательный во-озраст! – под аккомпанемент журчащей воды продолжала петь на кухне бабушка. – У меня уже абсолютно взро-ослая дочь! У меня уже вполне самостоятельная вну-учка! А я сама на пе-енсии и потому совершенно сво-о-ободная птица и могу наконец делать, что хо-о-очу!

– И что же ты собралась сделать? – сразу насторожившись, спросила Дашина мама.

– Я собралась, милые мои, выйти замуж! – громко заявила Зинаида Львовна, появившись в дверном проеме в обнимку с вазой. Бордовые розы в ней держались очень вызывающе.

– С ума сошла! – отреагировала Дашина мама.

– Ничего себе! – покачал головой Дашин папа.

– Вот здорово! – крикнула Даша и бросилась обнимать бабушку.

– Ты оскорбляешь память моего отца! – довольно резко и зло произнесла мама.

– А вот это уже, милочка, запрещенный прием! – тут же посерьезнела лицом Зинаида Львовна. – Я похоронила мужа десять лет назад и вовсе не забыла его, как ты, наверно, подумала. Память о нем будет со мной всегда! Но хочу хотя бы в конце жизни еще раз поверить в любовь живого мужчины, а не мыть без конца за вами посуду и варить вам бесконечные супы! Сами справитесь, не маленькие!

И бабушка гордо прошествовала в свою комнату вместе с розами.

Через пару недель она вышла-таки замуж за симпатичного Николая Ивановича и переехала в его собственный дом в поселке Сосново.

Осиротевшая семья с месяц перебивалась с яичницы на бутерброды и обратно, а потом как-то втянулась, вработалась, и сносный суп мог приготовить практически любой: начиная от восьмиклассницы Даши и заканчивая талантливым архитектором папой.

Когда Юрия Константиновича пригласили в Финляндию и встал вопрос, как быть с Дашей, помощь Зинаиды Львовны даже не обсуждалась.

– Мы со своими проблемами не можем нарушать первый год супружеской жизни наших молодоженов, – заявил папа. – Поэтому нам надо самостоятельно найти достойный выход из создавшейся ситуации.

Даша тогда его активно поддержала, потому что любила бабушку и радовалась ее счастью. А сейчас, сидя в папиной машине в нелепой форме частного пансиона, она жалела, что не предложила родителям, чтобы эти полгода бабушка со своим Николаем Ивановичем пожили бы у них в квартире и присмотрели за ней. Хотя чего за ней присматривать? Ей не пять лет. А если в этой школе такая идиотская форма для вполне взрослых девятиклассников, то ничего хорошего от нее ждать вообще не приходится.