Глава 1

   Пульс стучал в висках, отчего боль в голове только усиливалась. Я попыталась открыть глаза, но что-то мешало – повязка? Мягкая ткань закрывала обзор, но снять её никак не удавалось из-за того, что было невозможно дотянуться до лица рукой. Обе руки были привязаны!

– Перестань! – услышала раздражённый голос, его я слышала впервые, немного резкий и хриплый.

   Такой был у одного знакомого отца, который очень редко приезжал в гости, так как в нашем доме было не принято курить. Сразу после рождения Лолируда мистер Шонт от кого-то узнал, что дым от табачной травы плохо сказывается на организме детей. И так как он сам не курил, то и друзей попросил не дымить у него дома. Так вот, у того мужчины был очень хриплый голос, как он сам говорил «прокуренный» и от него за версту несло неприятным запахом жжёной травы.

   Но сейчас я этого запаха не чувствовала, хотя думаю, распознала бы его, хоть и давно не ощущала. Эта вонь, исходившая от приятеля отца, напрочно засела в воспоминаниях, настолько она была резкой и неприятной для меня.

   Я вновь дернула рукой и стала думать, как же выбраться отсюда. Вот только мешало сосредоточиться на мыслях очень странное чувство запертого пространства, а это значит… По спине прошел холодок и сердце на миг замерло. Не медля, я попробовала понять, ничего ли на моих руках не надето и, ощутив острые грани, разочарованно выдохнула воздух. Браслеты! Те, что были со мной на корабле. Именно они не давали душе выйти из тела в мир. И сейчас они надежно блокировали все мои попытки вырваться на свободу.

– Я попросил тебя перестать сопротивляться! – с глаз резко сняли что-то наподобие маски для сна, которые использовали модницы в Королевстве.

   На меня смотрел мужчина, на вид ему было лет пятьдесят пять, лицо уже избороздили морщины, его карие глаза смотрели оценивающе и пренебрежительно. По его выражению лица было понятно, что ему я не просто не нравлюсь – он брезгует прикасаться ко мне. И это было настолько неприятное ощущение, что мне захотелось прикрыться или вообще очутиться где-нибудь подальше от него.

Оказалось, я лежала на кровати с красным балдахином, и с достаточно мягким и удобным матрасом. К чему были привязаны руки, я не видела, а вот ноги были закреплены прочными с виду ремешками из кожи, а цепочка от них уходила вниз. Хоть я и была прикрыта одеялом, но это было сделано настолько небрежно, что стопы уже порядком замерзли, а вот рукам наоборот – жарко, отчего ладони неприятно вспотели.

– Где я? – пытаясь не показать свой страх, спросила у мужчины.

– В комнате своего жениха, где же еще? – чуть ли не плюнул он мне в лицо, – Даже смотреть противно… Не понимаю, как он будет с тобой спать. Меня бы вырвало.

   «Меня бы вырвало наверняка» – подумала я, когда боль в голове немного отступила, мне все же удалось почувствовать этот горький и противный запах табачных сигар. Или это вонь меня так отрезвила? Стараясь вдыхать ртом, я попыталась рассмотреть комнату, но кроме самой кровати, похоже, в помещении ничего не было. Разве, что есть ковер, который мне было бы проблематично увидеть из-за ограниченного угла обзора. Хотя нет, возле окон, что были справа от кровати, одиноко стоял стул, и на нем покоилась раскрытая книга.

– У меня нет жениха, – сказала мужчине, на что он только усмехнулся.

– Радоваться должна, что тебя хоть кто-нибудь не побрезгует взять! А то вырядилась, надушилась, и думаешь, сойдешь за нормальную женщину? Ты внутри гнилая и испорченная. Фу, гадость!

   После этих слов он отвернулся и пошел к своему стулу, чему я была несказанно рада. Его провонявшаяся табаком серая одежда висела на мужчине словно мешок. На фоне красно-белых штор, он смотрелся, как грязное пятно, что так сложно вывести без достаточно большого куска хорошего мыла.

– Кто тут проснулся? – в приоткрытую дверь вошел высокий брюнет, на нем были черные штаны и голубая рубаха навыпуск, движения мужчины были слишком наигранными, словно он очень плохой актер, что играет роль, – Моя невеста проснулась! И это чудесно! С днем рождения, милая! Сегодняшний день ты запомнишь на всю свою оставшуюся никчемную жизнь. Ведь сегодня день нашей свадьбы! Сделаем все, как предрекали нам предки, никаких пышных празднеств, только ты и я.

   Он сел на кровать и по неосторожности заодно и на мою руку. Я ойкнула от боли, но он только удивленно воззрился на меня карими глазами. Но когда до него дошло, что он сделал, то дальнейшие его действия просто не поддавались объяснению.

– Больно, да? – он приподнялся и вновь опустил свою пятую точку на мою руку, – Потерпи. Так, о чем я? А ну, да! Ты и я! Не чудесно ли?

– Нет. Кто вы? – поморщилась я, пытаясь вытащить руку.

– Я же сказал, твой жених? Ты что, глупенькая?

– Вы не мой жених! – зверея от бессилия, крикнула я, на что в ответ получила несильную пощечину.

   А потом длинные цепкие пальцы схватили мой подбородок и повернули к мужчине. В его глазах горел странный огонь, что жаждет увидеть боль, а потом опалить, сжечь мою душу. От накатившего страха зажмурила глаза и услышала в ответ тихий издевательский смех.

– Ты все правильно поняла. Еще раз попытаешься мне перечить, будешь очень долго страдать. Ты усвоила урок?

   Моя щека еще хранила боль от пощечины, а в тех местах, где он прикасался пальцами, казалось, останутся синяки. Но я продолжила молчать, за что получила еще одну пощечину посильнее. Теперь горели обе щеки.

– Я спросил, ты поняла?

– Да, – резко выдохнула и отвела взгляд, если раньше было страшно, то сейчас от ужаса я не могла даже пошевелиться.

– Отлично. Я твой господин, жених и будущий муж. Так что отныне обращайся ко мне только господин, или же хозяин. Ясно?

– Да, – кивнула в ответ и вновь получила пощечину, только на этот раз она была сильнее двух предыдущих.

– Да, что? – грозно навис он надо мной.

– Да, хозяин, – исправилась я и сжалась, ожидая нового удара.

– Умничка. Хорошая девочка, – погладил меня по волосам мужчина, – Мне придется покинуть тебя до вечера. Все кинулись на твои поиски, и мне придется поддержать их инициативу. Но вечером я буду весь твой. Безраздельно.

   На его губах появилась мерзкая усмешка, и изверг наконец-таки поднялся с отдавленной руки. Причем сделал это медленно, наблюдая за моей реакцией. И, похоже, увиденное мужчине очень понравилось, так как он откинул край одеяла и провел пальцем по пострадавшей ладони, поднявшись чуть выше зацепил браслет из сиреневых камней ногтем и провел по кожаному ремешку.

– До вечера, милая. Можешь пока поспать, набраться сил. Тебе их ночью много понадобится, – он одним движением отцепил мою руку и добавил, – Не пытайся сбежать или кричать, тебя все равно никто не услышит. А вот покалечиться ты можешь легко, – и быстрый взгляд на моего надзирателя, – Если хоть раз попробуешь нарушить правило, то тебя привяжут, и больше ты свободу не получишь. Поняла?

– Да,.. господин.

– Отлично. Даже удивительно, что ты так быстро учишься. А будешь хорошей девочкой, я вечером подарю тебе ужин.

   Я не просто удивилась, а очень сильно удивилась, о его заявлении об ужине. То есть этот заносчивый брюнет-садист собирается морить меня голодом, если я не буду делать все, что он пожелает? Странно. В Империи не было принято лишать еды даже преступников! Хотя нравы там и были жестокие, но людям всегда давали кусок хлеба. Даже само утверждение, что мне подарят еду, казалось странным и непривычным.

   Мужчина был удовлетворен результатом разговора, мне показалось, что ему даже понравилось все то, что здесь происходило. И насвистывая простой мотив, он направился на выход. И как только рукав голубой рубашки в последний раз мелькнул перед глазами и скрылся за дверью, я поспешила освободиться от ремешков на руке и ногах. Радовало только то, что меня никто не раздевал, оставив лежать в бальном платье. Но только перчаток, к сожалению, не было. И зачем они им понадобились? Хотя может, таким образом, похитители хотят запутать воинов. Ведь если мою вещь найдут, скажем, в восточном городе, то и будут там искать. А я тем временем могу быть, где угодно, только не там.

   Под пристальным взглядом надсмотрщика, я посмотрела по сторонам от кровати и с неудовольствием отметила, что обувь тоже исчезла в неизвестном направлении. А вот деревянные полы комнаты не вселяли желания по ним ходить. Похоже, здесь никто не убирался годами. Что же я имею? Две двери, одна наверняка в уборную, другая является выходом. Два широких больших окна в мир. К ним мне не запрещали приближаться, а значит можно ходя бы приблизительно определить, где я нахожусь.

   Откинув одеяло, встала на холодный пол и на цыпочках, осторожно ступая по шершавому напольному покрытию по пути собирая комья пыли и песка, добралась до ближайшего окна. Отодвинув шторку, посмотрела на раскинувшееся перед зданием поле и от удивления не смогла удержать-таки челюсть на месте. С левой стороны раскинулась река с пустующей сегодня пляжной зоной для отдыха воинов. Под нами сияла крыша здания, а рядом возвышались башни. Я была в резиденции воинов! Меня никуда не увезли, а просто подняли на самый верх, закрыли на замок и на всякий случай приставили охрану. Это просто уму непостижимо! Сейчас там внизу меня разыскивают сотни воинов и Лим там, наверное, с ума сходит, а я сижу здесь.

– Просто удивительно! – тихо прошептала я и вернулась на кровать.

   Казалось, время замедлилось и совсем не хотело приближать ночь, только шуршание страниц изредка звучало в тишине. Моё настроение с каждой секундой становилось все хуже и хуже. Мне очень хотелось сбежать отсюда, но отчего-то я понимала, что этот пожилой мужчина не так уж и прост, как кажется. Со мной никто не станет церемониться, и если я попытаюсь сбежать, то ремешки прочно займут место на моих руках и ногах. А этого мне не хотелось от слова совсем.

   Это был худший мой день рождения из всех, что мне пришлось пережить. Хуже не придумаешь. Я легла и, укрывшись с головой, стала вспоминать вчерашний вечер. Что же меня заставило выйти на ту веранду? И там было два удобных места, но почему я выбрала именно то? Почему не откликнулась Биллору? Всего одно слово и им бы не удалось меня похитить!

   Я вспоминала, как кружилась в танце с Джеймсом, он так уверенно вел, и в тайне желала, чтобы этот танец никогда не заканчивался. В сердце затаилась надежда, что все однажды повторится. Что когда-нибудь он будет вести меня в танце, в пустом зале, где не будет никого, кто мог бы нам помешать. Особенно его невеста. Она красива, отлично держится на публике, одевается по последней моде, в общем, идеальная для него пара.

   И этим мечтам не суждено никогда сбыться. Но я пыталась из последних сил ухватиться за это яркое и светлое воспоминание, чтобы окончательно не скатиться в истерику. И если страх изначально просто присутствовал в помещении, то сейчас он заменил весь воздух. Я дышала страхом, выдыхала его, прикасалась к нему…

   Яркий свет ударил по глазам, и я зажмурилась от солнечного света, не понимая, что происходит. Надо мной стоял, нахмурившись, пожилой мужчина и кривил лицо от неприязни. Он мельком отметил, что браслеты на месте и край одеяла опустился на кровать.

– Лежи так, чтобы я видел браслеты, – приказал он мне и отправился на свое место.

   А мое сердце готово было выпрыгнуть из груди от переполнявшей меня тревоги. Голова кружилась, руки заледенели, мне не хватало воздуха… Паника накатывала волнами, но я ничего уже не могла с собой поделать. В мыслях не было ничего, только холод и ужас, сплетающиеся воедино, заставляя меня обнять себя руками в попытках согреться.

   Когда дверь открылась, я уже была готова скатиться в истерику, но скрип двери, словно ведро ледяной воды, отрезвил меня. Сев прямо, посмотрела на мужчину и поняла, я не слышу, что он говорит. Тем временем брюнет шаг за шагом приближался к кровати, и на его лице проступала тень непонимания, а потом и злости. Он крикнул, но его голос прозвучал у меня в голове, как набор бессвязных звуков. И лишь потом меня отрезвила хлесткая пощечина, от которой я просто не успела увернуться.

– Поднимайся, живо! – услышала его приказ и подняла взгляд на мужчину, что стоял возле кровати в закатном свете солнца.

   Медленно поднялась и, приложив ледяную ладонь на обжигающую болью щеку, последовала за ним. Мы вышли в коридор, где холодные камни обожгли мои стопы, и мы стали подниматься наверх. Все выше и выше, пока подъем не закончился железной дверью. Мужчина достал ключ и быстрыми ловкими движениями открыл замок. И если всю дорогу я шла за ним, то сейчас меня пропустили вперед.

   Повинуясь немому приказу, я медленно прошла внутрь и сразу же ощутила запах восковых свечей. На полу здесь оказался мягкий ковер, и ноги в нем приятно утопали по щиколотку.

– Постой, – придержал меня мужчина, – Держи.

   В моих руках оказалась свеча, и он зажег её длинными красными спичками. Фитиль загорелся плавным ровным огнем и высветил лицо моего визави. Он чуть хмурил брови, словно что-то обдумывал, и поджимал тонкие губы.

– Зажги все свечи!

   Услышала его приказ, и немного повернувшись, заметила объём своей работы. По всей стене и на полу стояли свечи разного диаметра и размера. Я стала по очереди зажигать их, стараясь не спешить и выполнить задание качественно. Но как бы я не тянула время, всё равно свечи когда-нибудь закончатся, а изменить уже ничего нельзя. Только идти вперед, хоть кровь стынет в жилах от осознания того, что скоро произойдет.

   Я не хочу становиться его женой, но и не могу ничего поделать. А вот вызывать неудовольствие мужчины у меня желания не было, так как я до сих пор ощущала удар ладонью по щеке.

– Поторопись, тебе еще надо успеть поклониться солнцу, пока оно не скрылось за горизонтом.

   Но как у меня получится увидеть солнце, если в этом помещении нет ни одного окна, я не знала. Хотя, возможно для того, чтобы поклоняться ему не надо его лицезреть… Как бы то ни было, я стала стараться быстрее выполнить задачу, за что несколько раз поплатилась и обожглась. А когда все свечи горели, то мне выдалась возможность получше рассмотреть помещение. Стараниями моего жениха, который подкатил стойку со свечами к двери, теперь весь периметр был полностью охвачен ровным и мягким пламенем. На полу ковер оказался бордового оттенка, очень мягкий и приятный на ощупь. В середине помещения была железная лестница, что уходила наверх на крышу, сейчас проход был закрыт люком, но похоже там мне и предстоит поклониться солнцу.