© Гершанова С. Ю., 1995, 2004, 2011, 2020

I

Подарок

 
Все универмаги –
Это много слишком,
Я и без подарков
Счастлива, поверь…
Хочешь, подари мне
Плюшевого мишку.
В детстве не купили –
Подари теперь!
 
 
С чёрным-чёрным носом,
С мягкими ушами,
С капельками солнца
В бусинках-глазах,
Что же ты смеёшься –
Я уже большая,
О других подарках
Ты хотел сказать?
 
 
Видно, повзрослели
Мы внезапно слишком –
Что ж, война прошедшая
Этому виной…
Подари мне мишку,
Плюшевого мишку,
Как кусочек детства,
Взятого войной!
 

Первый снег

 
Ему бы позёмкой
По городу виться,
Висеть у ребёнка
На длинных ресницах,
Под каблучками
Скрипеть у кого-то
И падать с деревьев
От птичьего взлёта.
 
 
А он всё ложится,
Себя не жалея,
И к ночи
Становятся лужи светлее,
А утром,
Не зная о грязи вчерашней,
Кружится над городом
Тот, настоящий,
 
 
Которому
Белой позёмкою виться,
Висеть у ребёнка
На длинных ресницах,
Под каблучками
Скрипеть у кого-то
И падать с деревьев
От птичьего взлёта.
 

«Море – близко…»

 
Море – близко
За окошком просто,
Свежий ветер пляшет по волнам,
И приходит девочка-подросток
На закате
К тёплым валунам.
 
 
К морю –
Величавому и вечному,
К морю,
Что начало всех начал,
Валуны ей согревают плечи,
Бескорыстной щедрости уча.
 
 
И она сидит,
Обняв колени,
Кажется, она вот-вот взлетит,
А прибой спешит,
Весь в белой пене,
Словно добрый конь в конце пути.
 
 
А волна идёт неторопливо,
А луна роняет светлый след…
Научи же, море,
Быть счастливой
Эту девочку в тринадцать лет.
 
 
Научи и чувствовать, и видеть,
Целый мир душою обнимать,
Научи любить, и ненавидеть,
И прощать – а значит, понимать.
 
 
Подари ей добрые приметы,
И она сквозь бездну долгих лет
Благодарно вспомнит это лето,
Море, валуны и лунный свет.
 

Костёр

 
Как мне жилось –
Светло и строго,
И удивительно легко,
Когда бродила по дорогам
С таким нелёгким рюкзаком!
 
 
Какие вёсны есть на свете,
Так и сияют изнутри,
Какие сосны есть на свете,
Закинув голову, смотри!
 
 
А тёплый, терпкий запах гари –
Я помню, как-то до утра
Пришлось одной мне кочегарить
У догоревшего костра.
 
 
Костёр погас,
Костёр не скряга,
Все спят, кому огонь беречь!
Во всём костре одна коряга
Не остывала, словно печь.
 
 
А я подбросила ей ветки,
И благодарна и пестра
Взметнулась стайка вспышек редких,
Как продолжение костра.
 
 
И пламя, нехотя сначала
Наощупь тронув темноту,
Вдруг ожило и заиграло
Цвета меняя налету.
 
 
Как вились искры беззаботно,
Какой стоял весёлый треск!
А мне казалось, будто что-то,
Как будто дорогое что-то
Горит – сгорает на костре.
 
 
И было сердцу тесно-тесно,
И грусть – не знаешь, отчего,
И над костром витали песни
Из давней памяти его.
 
 
И ночь, распахнутая настежь,
Как будто бы для ворожбы,
Предчувствия тоски и счастья,
Предчувствия своей судьбы…
 
 
И плеск реки – ночной, весенней,
И пляска тени – до зари,
Костёр – отличный собеседник,
О чём угодно говори…
 

Тишина

 
Была я мала, но помню –
До прошлой большой войны
На праздниках в нашем доме
Не было тишины.
 
 
Голос весёлый радио
По дому гулял, звеня,
И просыпалась радость
Чуточку раньше меня!
 
 
Со мною носилась радость:
– Папа, который час?
Идём, а то на параде
Кончится всё без нас!
 
 
Потом у меня слипались,
Совсем слипались глаза,
А в доме не умолкали
Весёлые голоса.
 
 
Дышала сестрёнка рядом,
Куклу мою обняв,
И засыпала радость
Чуточку позже меня…
 
 
Что пожелать вам, кроме –
С детства до седины
На праздниках в вашем доме
Не было б тишины.
 

Дождь

 
Дождь идёт,
Звеня и гудя,
Крышами проходя,
И дом, словно остров среди дождя,
Остров среди дождя!
 
 
Вспыхнет молнии быстрый нож,
По листьям пугливая дрожь –
Когда-нибудь кончится этот дождь,
Кончится этот дождь?
 
 
Наверно, не надо
Смотреть в окно,
А я смотрю всё равно –
Как пламя костра,
Как ночное дно
Притягивает оно.
 
 
Твержу и не верю,
Что это не ложь,
Не верю, что это не ложь –
Когда-нибудь кончится
Этот дождь,
Кончится этот дождь.
 

«Деревья облетают…»

 
Деревья облетают,
А улицы чисты…
Мне в мире не хватает
Осенней пестроты.
 
 
С утра,
Весь город вычистив
За совесть, не за страх,
Осень, как язычницу
Сжигают на кострах!
 
 
Брожу, мне видеть горько –
Горит её листва…
Осень, фантазёрка,
Лихая голова!
 
 
Осенняя палитра
Пестра, пестра,
И дворник деловито
Хлопочет у костра.
 
 
А осень поражает
И на кострах горя,
И пламя подражает
Всем краскам сентября,
 
 
И запах горьковатый
Преследует меня –
Была же я когда-то
Поклонницей огня!
 

Реквием Моцарта

Домский собор

 
Да, жизнь баюкает живых,
Особенно в лесу.
Ловлю я блики синевы,
В себе её несу,
 
 
От радости,
Что я жива,
Что тишь и синева,
Я глажу елей рукава
В еловых кружевах.
 
 
И вдруг – раскованна, вольна,
И музыкой полна
Над безмятежностью моей
Тревожная волна.
 
 
Как я из леса набрела
На музыку твою!
Светла мелодия, светла,
А ведь про смерть поют…
 
 
И под волной, и под волной
И брызгами её
Лесной мой месяц отпускной,
Лесное забытьё.
 

«Ходите чаще…»

 
Ходите чаще
В гости к старикам,
Их писем не кладите
В долгий ящик!
Ах, эти письма…
Каждая строка
В них просит между строк –
Пишите чаще!
 
 
А мы кружимся
В сутолоке дел,
А мы живём,
И не желаем верить,
Что вдруг они
В один тяжёлый день
Неслышно за собой
Прикроют двери.
 
 
О, как нам
Будет память нелегка
Об этих днях –
Плывущих и летящих!
Ходите чаще
В гости к старикам,
Поверьте мне,
Ходите чаще…
 

«Опять мороз по памяти рисует…»

 
Опять мороз по памяти рисует
Какой-то странный лес…
В нём все деревья
Полны такою молодою силой,
Как будто бы огромный груз веков
Ещё не лёг им тяжестью на плечи,
Не научил жить сдержанно и тихо,
Не распускать невиданные листья
И не растить гигантские стволы.
 
 
Мороз рисует на оконных стёклах
В свободной и размашистой манере,
Лес только так и можно рисовать!
Давным-давно мороз убил деревья.
И каменными чёрными пластами
Они лежат на сердце у земли.
И вот теперь, боясь, что постепенно
Они совсем из памяти исчезнут,
Рисует этот белый лес на стёклах,
На всех подряд…
 

Журавли

 
Осеннюю пору почуя,
Вдогонку за прошлой весной:
– Лечу я,
лечу я,
лечу я,
Кричат журавли надо мной.
 
 
Почудится вдруг, что понятны
Мне крики протяжные их:
– Осилят ли путь журавлята? –
Тревожно сердцам журавлих.
 
 
И мне начинает казаться,
Не осень их гонит – война
В далёкую эвакуацию,
Как нас угоняла она.
 
 
По залам разбитых вокзалов,
На чёрных каспийских волнах,
Куда только нас ни швыряла
И вновь настигала война!
 
 
И болью своей и тревогой,
Неведомой силой сильны,
Хранили нас мамы дорогой
От этой беды – от войны.
 
 
Куда мне от памяти деться,
Что делать с живучею, с ней?
Встаёт беззащитное детство,
Погибшее в прошлой войне.
 
 
Давно журавли пролетели,
И лишь по лицу моему
Скользят журавлиные тени,
Не видные никому…
 

Боги

 
Да, горшки обжигают боги.
А берутся все – чудаки!
Все берутся, но слишком многие
Обжигаются о горшки!
 
 
Обжигаются, и ругают
И богов, и весь белый свет,
– Мол, не боги горшки обжигают,
Мол, на это запрета нет!
 
 
Но работают боги, как боги,
Без бахвальства и суеты,
Их движения скупы и строги,
И законченны, и просты…
 
 
Я ещё обжигаться буду,
Я ладони у щёк стужу,
И без зависти,
Как на чудо,
На творенья богов гляжу.