Глава I

21 мая 01:15

Ночь была безлунная, для конца мая удивительно черная. Может быть, именно поэтому, никто не обратил внимания на тёмный мужской силуэт, вышедший из старенького разбитого пикапа у моста молодоженов, столь любимого брачующимися. Место это располагалось в городском парке, который силами нового мэра приобрёл-таки вид приличный и где-то даже помпезный. Незнакомец нёс на плече огромный сверток. То ли мешок с мусором, то ли, не дай бог, упакованный в полиэтилен труп. Это же крайне неприлично таскать по ночам трупы. Нет, нет, нет. Только не в этом городе, последние несколько лет претендовавшем на звание столицы региона. Уж, по крайней мере, никаких указаний таскать мертвецов в парках мэр не давал, а нынче все восемьсот пятьдесят девять жителей этого местечка без разрешения градоначальника лишний раз в туалет не сходят. Как бы то ни было, странный ночной путник подошёл к краю моста и, перевалив свою ношу через ограду, бросил ее вниз. С тихим плеском черный мешок упал в воду.

Через восемь часов после ночного происшествия

Фёдор Михайлович Корольков до жути гордился своим именем. Ещё бы. Как у великого русского писателя Достоевского. Тут вам не шутки. Особо ничего в его жизни от этого не менялось, но каждый раз, знакомясь с новыми людьми, он обязательно делал акцент на столь важном, по его мнению, факте. Только, если знаменитый тёзка кропал гениальные романы, господин Корольков увлекался вещами более интересными, но значительно уступающими историям об убийцах старушек-процентщиц. Являясь директором магазина нижнего белья, невысокий слегка пузатенький пятидесятилетний мужчина грешен был тем, что любил подглядывать за дамами, примеряющим бюстгальтера, а если повезёт, так и трусики тоже.

Для этих целей Федор Михайлович просверлил по-тихому дырочку в стене своего кабинета, той, которая совмещалась с примерочной. Частенько, закрыв дверь на ключ, милейший человек и порядочный семьянин отодвигал в сторону картину, прикрывавшую его хобби от чужих глаз, и принимался наслаждаться открывающейся картиной. К процессу он подходил творчески. Не просто смотрел, но и мастурбировал, теребя свой вяленький член, лет пять уже не желавший принимать гордую позицию "стоя".

Собственно говоря, этот день ничем не отличался от предыдущих. Выполнив всю необходимую работу с документацией, Федор Михайлович повернул ключ в замке и припал к чудесной дырочке, открывающий ему волшебный мир женских грудей. В примерочной, слава богу, кто-то был. Лица сластолюбец не видел, а вот упругие шикарные сисечки четвёртого размера, не меньше, мелькали буквально перед его глазом. Только он расстегнул ширинку, чтоб достать свое слегка приподнявшее голову достоинство, как в примерочной появилось новое действующий лицо. Мужчина. Однозначно.

– Ты зачем сюда приперлась? Я же сказал, сидеть дома и не высовываться.

Ого. Грозный какой, подумалось господину Королькову. Вот гад. Обламывает весь процесс. Федор Михайлович так ждал этого момента, и что теперь. Слушать их разборки?

– Милый, – заканючила женщина, –ну, мне так скучно.

– Дура, – отрезал незнакомец, – ты чего больше хочешь, денег или веселья?

Что показательно, этот тип совсем не обращал внимания на прекрасную грудь таинственной дамы, остающуюся все так же обнажённой. Ну, точно какой-то урод, подумал Федор Михайлович, в понятии которого, каждый нормальный мужчина, оказавшись рядом с такими привлекательными сисечками, упал бы в них лицом, чтоб остаться там навсегда. По крайней мере, сам Корольков поступил бы именно так.

– Алекс, прекрати. Ты же знаешь, конечно, я хочу денег. И тебя.

Дамочка прижалась к невидимому собеседнику, взяла его руку, а потом засунула себе под платье.

– Попробуй. Видишь, как я хочу вас обоих: самого лучшего мужчину и самое огромное бабло.

Федор Михайлович понял, что попал на небеса. Такого представления он ещё не видел.

– Ну, ты и сучка, – протянул счастливчик, –трахнуть тебя, что ли?

Дамочка захихикала, задирая платье и опираясь спиной о стену, которая шла перпендикулярно кабинету господина Королькова, а значит, вид у него теперь был – лучше не придумаешь. Прямо как на ладони.

– Давай, милый. Хочу тебя сейчас.

Федор Михайлович застыл, ожидая продолжения. Таинственный незнакомец подошёл к женщине, елозящей перед ним обнаженными бёдрами и, судя по лёгкому придушенному всхлипу, ухватил ее за горло.

– Такая ты красивая, дорогуша, что глаз радуется, – произнес голос, почему-то упорно казавшийся директору знакомым, – а вот дура, редкостная.

Раздался звук расстегиваемой молнии. Федор Михайлович почувствовал, как по спине скатилось несколько капель пота, то ли от возбуждения, то ли от затянувшегося ожидания. Наконец женщина, застонала, выгибаясь навстречу своему таинственному собеседнику, который резко двинул бедрами, входя в нее полностью. Господин Корольков, находясь в том состоянии, которого его супруга не видала уже лет десять, дергался своей изрядно обвисшей задницей в такт движениям того самца в примерочной. А иначе и не назовешь, потому что женщина, обхватив его ногами, извивалась с таким энтузиазмом, будто секса ранее у нее вообще не было, а если и был, то так себе, пшик. Мужчина продолжал зажимать ее рот, дабы та не привлекала покупателей и продавцов своими стонами, но, магазин находился в торговом центре, где шум и гам стояли настолько сильные, что вряд ли кто-то в чем-то мог их уличить.

Федор Михайлович отхватил огромный кусок счастья, потому что не только смог наблюдать полноценное соитие, но и даже ухитрился кончить, одновременно со жгучей парочкой. Однако мужчина не торопился отпускать свою партнершу. В какой-то момент Королькову показалось, что она хрипит уже не от страсти, а от банального удушья. Директор стало страшно, но оторваться от созерцания этой картины он почему-то не мог. Женщина задергалась, пытаясь вырваться, но невидимый обладатель знакомого голоса держал ее крепко. Федор Михайлович понял, что все закончилось, когда она тряпичной куклой сползла по стене, упав на пол. Теперь он видел ее лицо. Красивая. Очень красивая. Таких женщин у него в жизни отродясь не было. Длинные черные волосы разметались по полу, пухлые губы с размазанной кроваво-красной помадой приоткрылись, а глаза, не мигая смотрели прямо.

Умерла, понял директор. Он отошел от своего наблюдательного поста, повесил картину на место и сел за стол, ожидая начала паники. Руки мелко дрожали а сердце отвратительно поднывало. Все началось через час. Какая-то покупательница заглянула в кабинку примерочной, и раздался громкий крик. Прибежали продавцы, кто-то пытался вызвать скорую, сотрудники торгового центра выгоняли любопытствующих покупателей.

– Федор Михайлович, у нас там труп в примерочной! – рыдая, причитала администратор Лариса, вломившись к нему без стука.

Где-то минут через тридцать, на удивление быстро, объявилась полиция.

Все попытки найти хоть каких-то свидетелей имели нулевой результат. Никто эту женщину не видел, не помнил и не знал. Господин Корольков договорился с полицейскими убрать труп побыстрее, но сам в примерочную заходить не стал. Эти глаза, смотрящие в одну точку, хотелось выкинуть из памяти как можно быстрее. Он желал только помнить ее стоны и большую красивую грудь с темными сосками. Все остальное – страшный сон. Не было. Привиделось.

Когда, наконец, этот безумный день подошел к концу, Федор Михайлович, задержавшийся из-за чрезвычайного происшествия дольше обычного, вышел из лифта на последнем этаже, где по странной логике строителей, располагалась стоянка. Машин практически не осталось. Многие, услышав о несчастном случае, поторопились покинуть торговый центр, где вот так запросто убивают людей.

Корольков остановился перед своей старенькой «Ауди» и попытался достать из кармана ключи, которые, как назло, тут же вывалились из рук. Нагибаясь, чтоб поднять их с земли, директор не услышал приближающихся шагов и не успел испугаться, прежде чем тонкая удавка обхватила его шею. Все произошло настолько быстро, что он, вообще в принципе ничего не понял. Рядом с упавшим на пол сластолюбцем присел мужчина. Высокий, широкоплечий, а вот лица не смог бы разглядеть даже очень зоркий наблюдатель. Оно было прикрыто натянутой практически на самые глаза бейсболкой.

– Не обессудь, старый дрочила, но ты слышал мой голос.

Незнакомец похлопал Королькова по щеке, а затем направился к выходу со стоянки, насвистывая легкий попсовый мотивчик.