Читать книгу «Жар-птица» онлайн полностью📖 — Светланы Багдериной — MyBook.
cover

Светлана Багдерина
Жар-птица

В чужой монастырь со своим самоваром.

Шарлемань Семнадцатый

Вечером четвертого дня Иван, Сергий, два коня и четыре куля золота торжественно въехали[1] в древний славный город Мюхенвальд, столицу Вондерланда, родину сосисок с капустой, песенки про некоего Августина и блицкрига.

Окруженный со всех сторон многометровыми[2] крепостными стенами, рвом[3] и валом, похожим больше на горный хребет, этот город был построен, чтобы выстоять многотысячные штурмы и многомесячные осады многочисленных врагов. Вондерландские короли всегда славились своей воинственностью, склочным нравом и нетерпимостью, что не всегда положительно сказывалось на отношениях с соседями, близкими и дальними родственниками и просто прохожими кочевыми племенами, каковые, выведенные из себя всякие границы переходящим поведением очередного мюхенвальдского монарха, частенько наведывались незваными гостями под самые стены стольного города. Случалось это с настораживающей частотой еще и потому, что когда раздавали дальновидность, полководческий талант и здравый смысл, королевская фамилия, судя по всему, находилась где-то на другом конце Белого Света.

Серый оценивающе осмотрел крепостные укрепления и стражу на воротах, а на вопросительный взгляд царевича пожал плечами:

– Нет-нет, ничего, просто интересно.

Иван глаз не отвел.

– Ты никогда ничего не делаешь просто так, Сергий.

Волк хитро ухмыльнулся:

– Не перехвали, Иванушка.

Ваня тоже невольно ухмыльнулся.

– Сергий, я, конечно, очень ценю и даже восхищаюсь твоей предприимчивостью, отвагой и проворством, НО, КЛЯНУСЬ ТЕБЕ, ЧТО ЭТОТ ГОРОД МЫ БУДЕМ ПОКИДАТЬ СПОКОЙНЫМ ШАГОМ И С ЧИСТОЙ СОВЕСТЬЮ. По крайней мере, я, так как на счет твоей совести, не в обиду никому будь сказано, я еще к однозначному выводу не пришел.

Это развеселило разбойника еще больше. Он хотел что-то ответить, но из боковой улочки вдруг донесся какой-то шум. Они с любопытством повернули головы.

Если по центральной улице, по которой они ехали, еще передвигались аборигены, то в этом переулке не было ни одного прохожего и проезжего. Иногда просто диву даешься, с какой скоростью все неприсоединившиеся стороны могут покинуть место разгорающейся потасовки.

– Драка, – лениво махнул рукой Серый и отвернулся.

На взгляд царевича это была не драка, а избиение. Пятеро хорошо одетых молодых людей, судя по пристегнутым мечам, дворян, увлеченно мутузили шестого, который, похоже, уже даже не старался вырваться, а лишь неловко закрывался от ударов и кряхтел.

– Оставьте его немедленно! – Иван спешно развернул коня и направил в переулок, прямо на дерущихся.

«Пошел вон» через плечо – вот и всё, чего он удостоился.

Как среагировал бы на такое обращение королевич Елисей, страшно было даже представить.

– Отпустите его, трусы! – меч Иванушки, будто по собственной воле, вырвался из ножен и плашмя опустился на ближайшую спину.

– Впятером! Избивать! Одного! Безоружного! Негодяи! – град ударов обрушился на опешивших высокородных хулиганов. Они выпустили объект своего внимания, и тот кулем рухнул на землю.

К несчастью, замешательство мюхенвальдских дворян продолжалось недолго. Зазвенели мечи – и аристократическая шайка с азартными выкриками налетела на Иванушку. Они хотели получить этим вечером заряд бодрости и веселья – и их желании сбывались с лихвой.

Если бы не уроки фехтования, преподносимые Волком каждый вечер, повествование наше оборвалось бы на этой странице. Но каковы бы ни были Ивановы успехи, пятеро головорезов для начинающего бойца, было слишком. Ударом рукоятью меча по темечку он отправил нахала в красном плаще отдыхать на мостовую, но раскладу сил это не помогло. Скорее наоборот: оставшиеся дворяне накинулись на него как оголтелые. Мысль спешиться пришла слишком поздно. Неудачный – или удачный – выпад юнца в малиновом камзоле – и жеребец, хрипя, рухнул с полуметром стали в груди.

Оказалось, в древнем гостеприимном Мюхенвальде мостят даже маленькие переулки в бедных пригородных кварталах. Век живи – век учись, дураком от такой ерунды и помрешь…

– …откуда тут взялся этот мужлан?…

– …надо преподнести ему хороший урок…

– …ублюдок…

– …давайте отрежем ему уши…

– …пропусти меня, Гейнц…

– …нет, я сам переломаю ноги этому быдлу…

О ком это они?… Они – это кто?… Непонятно…

Единственное, в чем Иван был уверен, это что его голова раскололась на несколько частей. Если бы каким-то чудом он смог поднять руку, он даже показал бы, на какие именно. Перед глазами в алом тумане кружили золотые искры. Тягучие плавающие звуки доносились точно из соседнего измерения.

Кто-то хочет кого-то зарезать… Зачем… Не надо…

– Зачем? Не надо.

Знакомый голос…

– Если вы заплатите за убитую лошадь и тихо уберетесь отсюда по домам, я дам вам уйти.

Волк?

– А вообще-то, вы еще должны отвезти моего друга до ближайшего постоялого двора. На себе. Потому что вы есть безмозглые мерины, а матери ваши – вислобрюхие клячи.

Волк!

Ухмыляясь, как идиот, Иванушка спокойно провалился в беспамятство.

Очнулся он только когда его вытаскивали из-под коня – и сразу схватился за голову. К его бесконечному удивлению она все еще располагалась на плечах, одним куском, хотя и с большущей гулей на затылке.

– Ну вот, опять живой, – ласково поставил его на ноги Волк и прислонил к стене.

– Ни одно доброе дело не должно остаться безнаказанным, – нежно ощупывая шишку, сделал попытку улыбнуться Иван.

– Теперь королевич Елисей был бы доволен? – полюбопытствовал Серый, навьючивая переметные сумы с мертвого коня на свою лошадь.

– Я не просил тебя спасать меня, – насупился царевич.

– А если бы был в состоянии?

Вовремя спохватившись, что слова «ирония» в лексиконе Сергия нет и никогда не было,[4] и что, если бы не Волк, незнакомцем, которого хотели зарезать благородные бандиты, наверняка стал бы он, Ивану стало стыдно. Настолько, что извиниться он постеснялся, и торопливо перевел разговор в другое русло.

Осторожно повернув голову из стороны в сторону, он спросил:

– А где… эти…

– Какие эти? Ах, эти… Убежали. Латать свои шкуры и кафтаны, я полагаю. Я же обещал их отпустить, если они заплатят за коня.

– Ты хочешь сказать, что они?!..

Волк небрежно кивнул на свой пояс, потяжелевший на пять кошельков.

– А куда они денутся?

Иванушке оставалось только покачать головой, о чем тут же и пожалел – свежеприобретенная шишка таких гимнастических номеров не прощала.

Смеркалось. На главной улице зажигали фонари. В переулке по-прежнему было тихо и пустынно.

– Ну как, Вань? Голова моргает? Ноги шевелятся? – Сергий закончил приторачивать к седлу последний трофейный меч. – На шишку шапка налезет?

– Ерунда. Синяк. К утру пройдет, – приняв мужественно-снисходительный вид, хмыкнул царевич и добавил про себя: «Дней через десять».

– Вот и славненько. А то ведь нам еще постоялый двор искать придется. Ты тут, нечаянно, раньше не был?

– Я вас п-провожу, – и из темноты, нетвердо ступая, вышел человек. С первого взгляда царевич узнал в нем беднягу, за которого заступился.

– Пошли, – пожал плечами Серый, и они двинулись к свету на центральную улицу.

– Поз-звольте поблагодарить вас… ик… с-сам-м-моутверж… сам-моотревж-ж-ж… с-сам-моотвержд… великодушных господ, я хочу сказать… за мое сп-пасение из лап… ик… этих п-пере… перезрелых… пере…зренных н-н-негодяев и п-представиться. Хотя, м-может, вы уже с-слышали м-мое имя, – незнакомец попытался горделиво вскинуть голову, но, ойкнув, сморщился, снова икнул и схватился за голову. Царевич невольно почувствовал к нему симпатию.

– Я – Гарри. М-меннизингер, – продолжил он с неменьшим апломбом, но с более ограниченной жестикуляцией. – Ваш покорный с-слуга, – и человек, дохнув на них алкоголем, поклонился.[5] Волк наклонился к царевичу и шепотом переспросил, не сводя с аборигена подозрительного взора:

– Кто-кто он?

Иванушка также шепотом пояснил:

– Это от вондерландского «мини», что значит «маленький», и «сингер», что значит «певец».

Сергий еще раз покосился на нового знакомого, более внимательно.

– Маленький? А ты ничего не путаешь?

Минисингер был высок, толст и немыт. Желтые грязные спутанные кудри до плеч постоянно лезли ему в глаза, и он смахивал их назад рукой жестом лорда, отгоняющего козявку. Черная с желтыми разводами[6] куртка без единой пуговицы расходилась на животе, открывая для обозрения замызганную серую сорочку.[7] Половина лица, обращенная к Волку, начинала потихоньку синеть и распухать. Босые, в одних дырявых чулках, ноги мягко шлепали по мостовой, перемещая своего хозяина одновременно в четырех измерениях. По всем признакам, без сомнения, Гарри был человеком творчества.

– Кто это тебя так взъерошил? – для поддержания разговора вежливо поинтересовался Серый.

Минисингер метнул на Волка убийственный взгляд, но того он даже не задел.

– Вы знаете этих мерзавцев? – рука царевич потянулась к мечу, и Серому даже показалось, что назови минисингер своих обидчиков, его друг бросится на их поиски, забыв про всё на свете. Гарри, по-видимому, это показалось тоже, он решил, что самолюбие его в безопасности, и притушил свой пламенный взор.

– Н-не знаю, – промолвил он, – Их было ч-численное п-преимущество, и они з-заставили меня в-в-врасплох. Ик. Если бы не это, й-я бы им п-пок-ик-казал! – он угрожающе взмахнул кулаком, снова ойкнул, но схватился на этот раз за плечо.

– Что показал? – полюбопытствовал Серый.

Если бы взглядом можно было ожечь, на месте Серого сейчас лежала бы кучка пепла. Очень маленькая кучка, если быть точным.

– Куда ты нас ведешь?

– К-к одному своему д-другу.

– Он содержатель постоялого двора?

– П-постоялый д-двор! – презрительно фыркнул Гарри, обдав спутников душепробирающим амбре сивушных масел, одновременно стараясь не делать резких движений. – У него – целый ик… д-дом, ик… два ик-тажа… и ик… красильня! И он – меценат. Ик.

– Что это значит? – шепотом спросил Волк.

– Это значит – покровитель искусств.

– И минисингеров тоже?

– В первую очередь.

– Понятно. Он сдерет с нас двойную цену за свое гостеприимство, чтобы потом отдать наши деньги этому пьянчужке.

Непонятно, почему, но Иванушку это задело за живое.

– Сергий, ты не прав. Нельзя судить о человеке, особенно о человеке искусства, по первому впечатлению. У них – нежные творческие натуры. Состояние натянутого обнаженного нерва – их каждодневная жизнь, они воспринимают мир не так, как все, а как бы полнее, объемнее, они видят и чувствуют то, что не замечает обычный человек, проходя мимо, погруженный в свои сиюминутные заботы, и не сознавая, что под ногами у него – вечность. Поэты пропускают вселенную через себя, испытывая…

– И ты тоже?

– Что?… – экспресс красноречия Ивана налетел на бетонную стену с надписью «Отрок Сергий».

– Я хотел сказать – и ты тоже был когда-то… минисингером?

Иванушка на мгновение задумался.

– Нет.

Волк сделал вид, что поверил.

– Ну смотри, как хочешь, – пожал плечами он. – Но я бы на твоем месте не связывался с ним, хоть он и пропускает во всю вселенную… Что бы это ни значило. Или именно поэтому.

Царевич упрямо, но чрезвычайно осторожно мотнул головой.

– Ну посмотри же, Иванушка, этот твой Гарри – законченная пьянь, минисингер или нет. А пьяницы хороши только в одном случае – им проще выворачивать карманы.

– Сергий! – взвился Иван.

– Но ведь так оно и есть! Я же не придумываю! Если бы срезать кошельки было бы удобней у трезвых, я бы ведь так и сказал. Что мне за интерес врать?

– Я не о том! Воровать – дурно!

– Дурно воровать – дурно. А хорошо…

– Сергий! Воровать – это гнусно! Брать чужое – преступление, и нет ему оправдания!

– Оправдание всему можно найти.

– Это силлогизм!

– Так силлогизм или преступление?

– Нет, я не это имел ввиду…

– Так зачем говорить то, что не имеешь ввиду? Это называется «врать». А разве врать – это не дурно?

Иванушка остановил на друге выразительный взгляд и промолвил:

– Дурно врать – дурно. А хорошо…

Вечерние улицы Мюхенвальда огласило громовое лукоморское ржание. Минисингер подпрыгнул, ойкнул, схватился за наболевшие места и с укоризной в нетрезвом взоре обернулся к своим спасителям.

– Вы, наверное, издалек-ик-а?

– Да, издалека, и у вас тут на краю света впервые. А что? – весьма определенное выражение лица Волка заставило совершить обратное путешествие слова Гарри, уже готовые вырваться наружу.

– Ах, да, мы же не представились, – спохватился царевич. – Прошу простить нас великодушно, но несколько нестандартные обстоятельства нашего знакомства не позволили сделать это сразу же, но я полагаю, это можно исправить прямо сейчас. Это – мой друг, Сергий Волк, вольный охотник, а я – царевич Иван. И мы прибыли из Лукоморья. Только сегодня вечером, несколько часов назад, если быть точными. И намереваемся пробыть в вашем великолепном городе некоторое время, уладить свои дела, и, конечно же, осмотреть достопримечательности, так сказать, исторические и архитектурные памятники, знаменитый дворцовый комплекс и прочие интересные места.

– Очень приятно, – рот Гарри растянулся в натужной улыбке.

– Да, и мы тоже очень рады встрече с вами, – даже при свете масляных фонарей искренность царевича была видна невооруженным глазом.

– Ты за себя, за себя говори, – уголком губ пробормотал Серый. – А сейчас я в толк взять не могу – чего ты так радуешься, что мы его встретили? Подумаешь, шшастье приперло!

– Если он действительно минисингер, ты не представляешь, как нам повезло! В нашем современном практичном и чересчур реальном мире их же осталось один на миллион! Это несказанная удача! Королевич Елисей за все время своих странствий – и то повстречал их меньше десятка – на страницах девяносто пять, сто двадцать, четыреста пятьдесят девять, пятьсот шестьдесят семь, семьсот сорок один, тысяча двести девяносто девять и три тысячи девятьсот девяносто пятой, в самой последней главе! Ты подумай только! Живой минисингер! Ты вообрази, что если нам действительно так несказанно посчастливилось, то мы услышим настоящие баллады, может быть только что сочиненные, еще животрепещущие, пронизанные духом приключений, прикоснемся к романтическому миру отважных героев, славных подвигов, доблестных походов, прекрасных дам, вдохнем полной грудью пьянящий ветер дальних странствий…

Серый вдохнул полной грудью, мысленно поклялся никогда и ни за что больше в жизни не давать повода Ивану говорить о минисингерах и балладах, а королевичу Елисею при встрече вообще устроить веселенькую жизнь, и погрузился в созерцание прелестей и чудес большого города, неторопливо проплывающих мимо.

* * *

Через час знаменитые красильни предстали перед взором героев. Это подтверждала вывеска над дверью. «Красильня «Веселая Радуга» – вопреки невзрачной цветовой гамме гордо провозглашала она.

На первом этаже в маленькой комнатке, судя по всему – лавке, их встретил невысокий белобрысый парнишка со стрижкой «под горшок», с виду немногим старше Ивана.

– Санчес, – с картинным полупоклоном, отставив ногу и помахав рукой в области коленок, представил его Гарри. – Наш редактор, ценитель и кормилец.

Санчес смущенно улыбнулся и покраснел.

– А это – приезжие иностранцы, принц Джон и странствующий рыцарь сэр Вульф из Лукоморья. Мы имели счастье, или несчастье, или, так сказать, не было бы счастья, да несчастье помогло – познакомиться сегодня в переулке Башмачников. Они пришли мне на помощь в некой весьма щекотливой ситуации, незваные, но желанные. И они будут жить у тебя. В смысле, у нас.

– Друзья Гарри – мои друзья! – не прекращая улыбаться, молвил красильщик. – Пойдемте, я покажу вам ваши комнаты! Правда, у нас тут немножко не прибрано, богемная жизнь, понимаете сами, но зато все свои. У вас багаж?

– Да, с вашего позволения. Не могли бы вы помочь донести? Но если вам тяжело, мы сами… – царевич двинулся на улицу, Серый и Санчес – за ним.

– Ого, – крякнул хозяин, взвалив на плечо мешок. – Что у вас там – чугун?

– Золото, – отозвался Иван из-под другого мешка.

Рыцарь Вульф скривился, как от зубной боли.

Санчес споткнулся на ровном месте.

– Шутка, гы-гы, – сказал Серый, делая царевичу страшные глаза.

– Гы-гы, – старательно выговорил Иванушка.

– Гы-гы, – задумчиво повторил Гарри с крыльца.

 



















 






На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Жар-птица», автора Светланы Багдериной. Данная книга имеет возрастное ограничение 16+, относится к жанрам: «Юмористическое фэнтези», «Юмористическая проза». Произведение затрагивает такие темы, как «семейное чтение», «сатира». Книга «Жар-птица» была издана в 2016 году. Приятного чтения!