В октябре 1946 года шведский писатель Стиг Дагерман едет в Германию – как бы навестить родственников жены, но на самом деле по заданию редакции одной газеты, которая заказала ему серию очерков. "Прикрытие" очень полезное, потому что поможет ему избежать назойливого внимания оккупационных властей и побывать там, где ему хочется, а не там, куда возят. Он очень молод, чуть старше двадцати, и еще не изжил в себе тягу к изящным парадоксам, но в своих описаниях фактографически точен. Он, подданный нейтральной Швеции, счастливо избежал ужасов войны и может оценивать увиденное, не руководствуясь гневом, отчаянием или желанием мести:
О зверствах, которые творили немцы в Германии и за ее пределами, разумеется, мнение может быть только одно, потому что о зверствах вообще – как бы и кем бы они ни совершались – не может быть больше одного мнения. Другой вопрос – не совершаем ли и мы схожее зверство, считая страдания немецкого народа, описанные, в частности, и в этой книге, справедливым возмездием за неудавшуюся попытку немецкой завоевательной войны.
Гамбург, где разбомбленные жилые кварталы тянутся на километры (можно идти час в любую сторону и не видеть ничего, кроме остатков внутренних стен и пола, свисающих с перекрытий, да обледеневших батарей, облепивших развалины, словно фруктовые мошки). Беженцы в товарных вагонах, отправленные властями относительно благополучной Баварии обратно в разрушенный Эссен (самим еды мало, а работы и вовсе нет). Суды по денацификации мелких чиновников, у каждого из которых припасена куча положительных характеристик (пел в церковном хоре!) и даже есть друзья-евреи, готовые свидетельствовать за них (стоимость услуги фиксированная, 200 марок). Шестнадцатилетний фолькштурмовец, который сбежал из советской зоны оккупации, чтобы уехать в Америку, потому что in Deutschland ist nix mehr los. Обитатель башни из слоновой кости:
– В концлагерь попадали только те, кто не мог удержать рот на замке. Почему они не помолчали и не переждали эти двенадцать лет?
– А откуда вы знали, что именно двенадцать?
– Могло оказаться и больше. Естественно. Ну и что? Почему бы не посмотреть на все это с точки зрения истории? <…> Строго говоря, такой вещи, как реальность, в принципе не существует, пока историки не поместят все эти события в контекст, а тогда будет уже поздно их проживать, мучиться над ними или оплакивать.
Книжка очень тонкая, тринадцать эссе по пять-семь страниц каждая, но эффект погружения поразительный. И только одно остается непонятным – как? Страна не просто проиграла войну, она в руинах – физически и морально. Но всего через двадцать лет ФРГ – вполне приличное государство, с развитой промышленностью и работающими институтами. А еще через четверть века Германия объединится. И все это при жизни и усилиями фактически одного поколения – в том числе и тех, кто осенью 1946 доказывал Дагерману, что в Германии нечего больше делать.