Если бы включение индивида в систему авторитета было полным, он исполнял бы команды — даже самые жестокие — без малейшего напряжения. Ведь тогда он рассматривал бы требуемые действия лишь в свете смыслов, навязанных авторитетом, а потому не видел бы в них проблемы. Каждый признак внутреннего конфликта — свидетельство неспособности авторитета полностью привести испытуемого в агентное состояние. Система авторитета, действующая у нас в лаборатории, менее всеохватна, чем могущественные системы, сложившиеся в тоталитарных структурах Сталина и Гитлера, где граждане превратились в «винтики» гигантского механизма. Остатки самости, уцелевшие вне авторитета экспериментатора, поддерживают в испытуемом личностные ценности и создают внутренний конфликт, который, если становится достаточно сильным, ведет к неподчинению.