Этот город стоит на своём, как большой кенотаф[6]
для любви, что могла бы случиться, но как-то не вышло
у растерянных нас. Так, никем для тебя и не став,
я под небом хожу, и оно не становится выше.
Предпоследние письма по следу идут за тобой.
А за ними уже не бредёт их потерянный автор,
только бредит и бредит он этой волшебной тропой.
Нет тебя для него ни вчера, ни сегодня, ни завтра.