— Давид, — выдохнул Микеланджело.
— Если будут наступать на меня злодеи, противники и враги мои, чтобы пожрать плоть мою, — голос Давида звучал все сильнее, — то они сами преткнутся и падут.
Слезы наполнили закрытые глаза Микеланджело.
— Если ополчится против меня полк, не убоится сердце мое… — взывал Давид.
— Да, — произнес Микеланджело, и смех вырвался из его горла.
Затем его слух уловил восхитительный звук — самый приятный из всех, что существовали на свете, — Давид начал петь:
— …Если восстанет на меня война, и тогда буду надеяться.
Камень не был мертв, он дышал жизнью, и теперь Микеланджело наконец-то услышал его голос. Мрамор сам расскажет ему, какую историю он скрывает в своей толще.