Звуковое сопровождение

Во время написания романа меня вдохновляли песни той самой эпохи, когда Ассоль только приехала в Италию. Попробуйте и вы читать эту историю любви под одну из композиций, указанных в списке. Уверена, так вы лучше прочувствуете атмосферу тех времен.

“Champagne” Peppino Di Capri

“Bella da morire” Homo Sapiens

“Anima mia” Cugini di Campagna

“Maledetta Primavera” Loretta Goggi

“E le rondini sfioravano il grano” Giampiero Artegiani

“Gelato al cioccolato” Pupo

“Su, di noi” Pupo

"Una rotonda sul mare" Fred Bongusto

“Sarà perché ti amo” Ricchi e Poveri

"Storie di tutti giorni" Riccardo Fogli

“Ti amo” Umberto Tozzi

"Felicità" Al Bano e Romina Power

"Caruso" Lucio Dalla & Luciano Pavarotti

“Piccolo amore” Ricchi e Poveri

"Perdere l’amore" Massimo Ranieri

“Suona chitarra” Franco Bastelli

“Il cuore e uno zingaro” Nicola di Bari

“Noi, ragazzi di oggi” Luis Miguel

“Ancora ancora ancora” Mina

“Parole, parole” Mina

“Tre settimane da raccontare” Fred Bongusto

“Me ‘nnammoro de te” Franco Califano

“Io non piango” Franco Califano

“Signora mia” Sandro Giacobbe

“Mare dei papaveri” Riccardo Cocciante

“Quando si vuole bene” Riccardo Cocciante

“Due come noi” Ornella Vanoni & Franco Califano

“Bimba mia” Franco Califano

“Amore, amore, amore” Franco Califano

“Io vorrei… non vorrei… ma se vuoi” Lucio Battisti

“Amore bello” Claudio Baglioni e Mango

“La rondine” Mango

“Con tutto l’amore che posso” Claudio Baglioni

“Il tempo se ne va” Adriano Celentano

“Pensieri e parole” Lucio Battisti

“Con un nastro rosa” Lucio Battisti

“E penso a te” Lucio Battisti

“24000 baci” Adriano Celentano

“Soli” Adriano Celentano

“Cercami” Renato Zero

“Magari” Renato Zero

“Vivo per lei” Andrea Bocelli & Giorgia

“La mia storia tra le dita” Gianluca Grignani

Пролог

Январь, 2000 год, Тоскана, Италия

– Добро пожаловать в Италию! – любезный женский голос в динамиках, ароматы кофе и пиццы в воздухе напомнили, что я вернулась домой.

Вот только это возвращение не сулило мне ничего доброго. Сделка сорвалась вместе с надеждой реализоваться в качестве успешной владелицы семейной кондитерской. Что мне теперь говорить своим кредиторам?

Я полезла в косметичку, проверить, на месте ли ключи от дома. О моей рассеянности уже ходили легенды… К примеру, однажды вместо Рима оказалась среди пассажиров, улетающих в Париж. Или собиралась к могиле Нерона, а очутилась с группой туристов в Колизее.

Вместо ключа нащупала медальон, в котором хранила засушенный василек. Напоминание о нем. О любимом, который пятнадцать лет назад стал воплощением моей мечты, а потом неожиданно исчез. После я вышла замуж за его лучшего друга, Энцо, ведь мне тогда показалось, что я смогу его полюбить.

Но почему тогда я все еще мечтаю, чтобы появился на горизонте фрегат под алыми парусами, а на нем тот самый, из Сан-Ремо, так неожиданно ворвавшийся в мою жизнь. Но ведь были же у судьбы иные планы на нас! Иначе бы мы с ним так и не встретились. Пока муж хотел видеть меня успешной бизнес-леди, я продолжала мечтать о своей первой, несбыточной любви.

Глава 1. Незавершенная сделка

Октябрь, 1984 год, Ташкент, Узбекистан

Легкий октябрьский ветерок колышет занавески нашей ташкентской квартиры, где в мамино отсутствие мы смотрели по телевизору итальянский песенный фестиваль “Сан-Ремо”. Будь она с нами в тот вечер, никакой Италии нам бы не видать. Тогда я еще не понимала, с чего возник этот мораторий на все итальянское, и почему мама запрещала произносить вслух имя «Сандра». Хотя иногда до меня доносились обрывки фраз о какой-то госпоже, которыми тихо обменивались мама с дедом. Но какое она могла иметь отношение к нашей среднестатистической советской семье, я тогда не догадывалась.

Где-то на небесах было написано, чтобы маму в тот вечер задержали на работе. На сцену фестиваля тем временем вышел ведущий интеллигентного вида в красном галстуке, чем-то похожий на Евгения Кочергина^[1]. Он объявил выступление совсем юных ребят, двое из которых держали в руках гитары. Когда крупным планом показали вокалиста, я чуть не проглотила ложку вместе с клубничным вареньем!

Как там говорится: “мой ангел, мой бог” – и мои бессонные ночи на долгое время! Прошло уже столько лет, но я до сих пор не могу подобрать слов, чтобы описать, что в тот момент происходило со мной на самом деле. Из его чувственного рта потекла музыка, нежно-страдающее бархатное пение. О чем он пел? Уверена, что о любви! Я прибавила звук, прикрыла глаза, закачалась в такт, не обращая внимания ни на отца, ни на деда. Мелодия понесла меня к молодому итальянскому певцу. Я почти почувствовала возбуждающий запах его каштановых волос, спадающих на широкие плечи под тонкой белой рубашкой. Даже провела в воздухе кистями по этим изгибам. Внезапный полет чувств длился до тех пор, пока сзади не раздался голос мамы, отчего я вздрогнула:

– Что это вы за концертный зал устроили? Ассоль, ты помнишь, что завтра у тебя репетитор по математике?

Я открыла глаза и раздраженно кивнула. Ну зачем она так?! Как же ей объяснить, что сейчас со мной происходит? Хотя нет. Вряд ли меня поймет женщина, для которой сапоги и цветы с конфетами важнее, чем стихи, посвященные ей папой. Я снова уткнулась в телевизор, но мой герой закончил свое выступление и ему на смену выбежала тоненькая, загорелая блондинка, сексуальным «Дай! Дай^[2]!» призывающая публику аплодировать.

Я разочарованно посмотрела на нее. Нет, артистка была хороша, даже слишком: блестящее чешуйчатое платье сидело на ней как влитое и открывало длинные загорелые ноги на высоких каблуках. Всем своим видом она напоминала о том, что по сравнению с ней выгляжу непрезентабельно: очкарик с толстыми ногами и небольшой грудью.

Дед переключил на новости, и красочный итальянский мир снова исчез из нашей квартиры. Но только не из моих фантазий!

Отец ушел на кухню подогревать маме вчерашний, сваренный бабой Нюрой, борщ.

Вся моя жизнь укладывалась в коробки с пирожными, что я делала и дарила близким и знакомым. Ведь это приносило мне удовольствие намного бо́льшее, чем занятия по математике и физике, за которые всегда так переживала мать. А ведь ей даже дед как-то сказал: “Смотри-ка, а гены у нашей Ассольки той госпожи-кондитерши, мать ее!”

Утешало лишь одно: в фантазиях я была свободна от комплексов и могла мечтать сколько угодно и о ком хочу.

А я взялась наверстывать математику, из-за которой провалилась на вступительных экзаменах в университет, хотя в школу меня отправили уже в шесть лет. Не то, чтобы я грезила стать экономистом, но, во-первых, мать хотела более богатой жизни для единственной дочери, а во-вторых, меня совесть подъедала: ей пришлось брать подработки, чтобы я могла ходить к репетитору три раза в неделю. Зато я была счастлива, когда пекла торты и пирожные да разрисовывала для них коробки незамысловатыми узорами собственного сочинения. Отец продавал их коллегам по конструкторскому бюро при авиационном заводе.

Не в состоянии сдерживать чувства от просмотра концерта, взяла телефон на длинном шнуре из прихожей и потащила к себе, наглухо закрывая дверь комнаты. Набрала номер подруги, Аньки.

– Фасолина, нет в тебе никакой интриги… – Скорее всего это было ее «чисто теоретическое предположение» в ответ на мой вчерашний вопрос, почему у меня, семнадцатилетней барышни, до сих пор нет парня. – Что, если тебе напустить немного дыму? У тебя же бабушка за бугром. Теоретически в твоих светлых волосах и серых глазах нет ничего итальянского, но ведь твоя бабуля там, а, значит, ты – заграничная штучка.

– Анька! Это все не важно. Я его встретила! Он уже существует! – сдавленно пропищала я в трубку.

Но Анька молчала.

– Ты уже видела фестиваль Сан-Ремо? А группу «А’нжели»? – не унималась я.

– Давай теперь без эмоций. Кто «он»? Какие Анжелы? – что-то жуя, ответила она.

Моя одноклассница и подруга всегда была мозгом в нашей двойке, а я – ее розовыми очками. Поэтому Аньке легко удавалось бросать ледяные кубики рассудка в мои горячие коктейли чувств.

– Леонардо! Ле-о-нар-до. Ну, послушай, Леонардо – это ведь так красиво. А какой у него голос!

Не дослушав моих ванильно-карамельных откровений, она, причмокивая, прокомментировала:

– Фасолька, напоминаю: он – итальянец, а ты живешь в Средней Азии. Нет, теоретически, может, тебе повезет больше, чем моему отцу. Ему уже, между прочим, пятый раз в американском посольстве в визе отказали. Это раз. И потом этот твой Леонардо – звезда телеэкрана. А ты?

– Несостоявшийся экономист, – сникла я.

– Вот! Чисто теоретически, шансов у тебя никаких. Если только бабушка не свалится на голову, а маманя твоя не решит с ней вдруг помирится.

– Какой там! – испугалась я так, что решила сменить тему разговора. – О своей матери и слышать ничего не хочет. Кстати, у родичей осенью розовая свадьба.

– Бабка, небось, посылочку пришлет по случаю?

– Она может, но мать снова ее на помойку выбросит. Даже ключи от почтового ящика у деда забрала.

– Не открыла ни разу?! Ужас! Категоричная. А я так хочу за границу! Отец снова документы в посольство подал. Так что держи за нас кулаки.

Я пожала плечами, ибо не представляла, как можно уехать в неизвестную страну, где говорят на непонятном тебе языке, и жить какой-то чуждой жизнью.

– Ну, вот скажи, какой толк от мерседеса в этом кишлаке? – У подруги проблем с самооценкой никогда не было. – Чисто теоретически, в Штатах у меня больше шансов устроить свою судьбу.

– Ну, не знаю. Может, Леонардо мне никогда и не встретить…

Но я буду о нем мечтать! Конечно, Анька права. Кто посмотрит на провалившегося на экзаменах очкарика?

Папа вскоре подарил мне плакат с фрагментом фестиваля, и с тех пор Леонардо жил вместе со мной в одной комнате и даже пел из кассетного проигрывателя, а я нежно гладила холодное изображение на двери, целовала. И мечтала.