Дневники 1862–1910

Л. Н. Толстого многие считали , считают и будут считать великим писателем, философом, мудрым, духовным наставником, гением и вообще чуть ли не святым человеком.
Но каким Толстой был на самом деле, в личной жизни большинство людей не знали и не знают до сих пор.
Настоящую правду личности Толстого знали только самые близкие.
Дневники С. А. Толстой , открывают нам страшную правду, которую обычно умалчивают, скрывают биографы, исследователи Л.Н. Толстого стараясь представить нам Толстого в более положительном виде.

То что я узнавала из дневников Софьи Андреевны в процессе чтения иногда повергало меня в настоящий шок!
Я и раньше знала, что Толстой относился к жене и  детям достаточно холодно и сурово, но на самом деле все было намного хуже.
Л.Н . Толстого был  тиран, деспот, лицемер,  мизогинист с  манией величия и вседозволенности. И оправдывать это гениальностью совершенно не допустимо. «Он  гений, ему можно простить все говорят поклонники Толстого »
Я считаю, нельзя лицемерие, мизогинию, эгоизм , психологическое насилие оправдывать гениальностью.
Вся его философия  построена на противоречиях.
Он всегда говорил одно , а делал другое.
Как зная это можно серьезно относится к его философии и считать мудрым, духовным человеком?
Чтобы не быть голословной приведу несколько цитат из дневников Софьи Андреевны.
«Теперь второй час ночи. Левочка ушел на какое-то заседанее, не знаю по  поводу чего. Я овсянку ему сейчас варила и вклеивала корректурные листы. А у них там разговоры.
А завтра в 8 утра я буду температуру мерить Ванечке (речь идёт о  младшем сыне, который часто очень тяжело болел), а Левочка будет спать. Потом он пойдет воду возить, не зная даже, лучше ли ребенку и не утомлена ли слишком мать.
Ах как он мало добр к нам, к семье! Только строг и равнодушен.
А в биографии будут писать, что он за дворника воду возил, и никто никогда не узнает, что он за жену, чтобы хоть когда-нибудь ей дать отдых, ребенку своему воды не дал напиться и пяти минут в 32 года семейной жизни не посидел с больным ребенком, чтобы дать мне вздохнуть, выспаться или просто опомниться от трудов»

«Сегодня меня поразило в записной книге Льва Николаевича, что он пишет о женщинах «Если женщина не христианка - она страшный зверь».  Я всю свою личну жизнь отдала ему в жертву, подавила в себе все желанья - хотя бы к сыну сеъздить, как сегодня, и так всю жизнь.
А муж мой везде видит зверство.
Зверство настоящее в тех мужчинах, которые ради своего эгоизма поглощают всецело жизнь жен, детей, друзей -  всех кто попадаются на пути их»

«Вообще все отрицалось ,  когда здоровье его было, а при первой серьезной болезни - все пущенно в ход. По три доктора собираются почти через день: уход трудный, нас много, и все утомлены и заняты, и жизнь личная всех нас, поглощена болезью Л. Н. Он прежде всего писатель, излогатель мыслей, но на деле и в  жизни - слабый человек.
Меня бы мучило то, что я писала и говорила одно, а живу и поступаю совершенно по-другому, а его это кажется не очень тревржит. Лишь бы не страдать, лишь бы жить, выздороветь»

«Л.Н с усмешкой, при большом обществе начал обычно бранить медицину и докторов. Мне было противно (теперь он здоров), но после Крыма и девяти докторов, которые самоотверженно, умно, внимательно, бескорыстно восстановили его жизнь, нельзя порядочному, честному человеку относиться так к тому, что его спасло.
Я бы молчала, но тут Л.Н. прибавил, что  Руссо сказал, что доктора в заговоре с женщинами; итак, я была в заговоре с докторами. Тут меня взорвало. Мне надоело играть роль ширмы, за которой прячется мой муж.
Если он не верил в лечение, зачем он звал, ждал, покорялся докторам?»

«Говорил сегодня Л.Н., что идеал христианства есть безбрачие и полное целомудрее. На мое возражение, что два пола созданы Богом, по его воле, почему же нужно идти против него и закона природы, Л.Н. сказал, что кроме того, что человек есть животное, у него есть разум
и этот разум должен быть выше природы и человек должен быть одухотворен и не заботиться о продолжении рода человеческого. В этом его различие от животного.
И это хорошо, если бы Л.Н. был монах, аскет и жил бы в безбрачии. А между тем по воле мужа я от него родила шестнадцать раз: живых тринадцать детей и трех неблагополучных»

Многие скажут: «нужно отделяться личную жизнь и творчество писателя»
На это я отвечу : Жизни и творчество писателей  тесно связаны между собой. Одно без другого невозможно понять.
Чтобы понять творчество, нужно знать биографию и личную жизнь писателей.
На мой взгляд Величие, гениальность мудрость Толстого
слишком сильно преувеличено.
Спасибо Софье Андреевне за то что, решилась писать и дала согласие на публикацию этой страшной правды.

" День именнин- день предложения мне Льва Николаевича.
И что сделал он из восемнадцатилетней Сонечки Берс, которая с такой любовью и доверием отдала ему всю свою жизнь? Он истязал меня своей холодной жестокостью и своим крайним эгоизмом» - 17 сентября 1910 год.

Он – жизнь, сила, а я – только червяк, который ползает и точит его.

Моё мнение о том, какую оценку я поставлю этой книге, колебалось множество раз во время чтения. Признаюсь, в какой-то момент я даже успела заскучать, но, дочитав до конца, всё-таки ставлю высший балл.

Дневники эти писались не для публикации, об этом легко можно догадаться, читая их содержание. Да, Геббельс писал дневники, предварительно договорившись и взяв аванс у издателя, на публикацию своих рукописей надеялась и Анна Франк в своём убежище, но Софья Андреевна – не тот случай. Именно поэтому сразу стоит настроить себя, что развлекать читателя здесь никто и не собирался, и здесь найдут своё отражение те мысли и действия, которые дороги самому автору. Стоит отбросить надежды на то, что Софья Андреевна расскажет о творческом полёте мыслей своего гениального мужа, или о том, как продумывались сюжетных ходы в романах. Более того, две трети книги – это беспокойство и забота о «Лёвочке» и детях, а иногда и вовсе описание каких-то бытовых вещей - что ели на ужин, чем болели, кто приходил в гости.

Тем не менее, стоит отметить, что у Софьи Андреевны есть задатки писательского таланта, и часто попадаются очень глубокие философские мысли. Пожалуй, больше всего запало в душу размышление С.А. о войне, куда она отправила родного сына:

Мне вдруг представилось, что война, как буря — явление стихийное, и мы только не видим той злой силы, которая так беспощадно и несомненно крушит на смерть столько человеческих жизней. Когда человек палкой раскапывает муравейник, и муравьи погибают, таскают яйца свои и разный сор, они не видят ни палки, ни руки, ни человека, разоряющих их; так и мы не видим той силы, которая произвела убийство войны.

Редко когда СА высказывается о произведениях мужа, тем не менее, помнится, что она отмечала, как ей понравилась «Власть тьмы», её разочарования от чтения дневников Льва Николаевича.

Нельзя не заметить мудрость и рассудительность Софьи Андреевны, умении найти баланс (насколько это было возможно) между порывами мужа и нуждами семьи, она говорит и о хитрости издателей, или своём разочаровании, и покорности, что плата за повесть или роман ушла в чужой карман и семье придётся себя существенно ограничить.

На мой взгляд, самая трепетная часть дневника - это записи о войне, 1905 годе (существенно урезан) и Черткове. Ворвался в их жизнь проклятый Чертков, овладел сердцем Льва Николаевича, рухнуло доверие. Чувствовала Софья Андреевна и близящееся предательство дочери – это буквально пророческие строки, шокирующие своей точностью.

Несмотря на слова об «истеричности» Софьи Андреевны в послесловии, у меня ни на секунду не сложилось впечатления о том, что Автор дневников теряет рассудок и скатывается в эмоции. Нет, это писала женщина несчастная, но сильная и стойкая. Всё мне хочется сравнить её с Анной Сниткиной - благодаря им, способным отдать свою жизнь во служение, мы обязаны таким богатым литературным наследием двух всемирно известных гениев.
Подытоживая, призываю вас не сомневаться и прочитать эти дневники. Чтение не из лёгких, порой удручающее, но полезное.

Прекрасное издание, "Захаров" пишет, что полное (надеюсь). Хотя всегда почему-то публикуют дневники С.А. только с момента свадьбы и до смерти Толстого. А я бы почитала и дневники юности, если они сохранились. Но думаю, что самые поздние наверняка должны быть: как-то упоминают какие-то записи, сделанные С.А, после смерти Толстого. Интересно, как жила она одна, легче ли ей стало жить или тяжелее. О чем она размышляла в последние годы.

Вообще удивительно, как из любящей, любимой, веселой и энергичной девушки в начале дневников С.А. превращается в нервную, подозрительную, истеричную женщину. Несмотря на то, что писали о ней ее современники, она вызывает какую-то симпатию. Видно, что вся жизнь ее сосредоточена в заботе о семье, причем заботе реальной: как прокормить, какое дать образование и т.д. При том что Лев Николаевич после своего духовного перерождения от насущных вопросов отстранился. Для меня удивительно, что ей вменяли эту в вину. Как будто хотели, чтобы она была Марией из известной христианской притчи, хотя она просто вынуждена была быть Марфой. Ну и как Марии смогут существовать без Марф?