– Подождите, – говорю я, не обращая внимания на ручку. – Я хочу знать, от кого этот букет.
Вытаскиваю карточку, пробегаю глазами длинное послание, не вникая в смысл, пока не замечаю имя.
Джек.
Ненависть душит меня. И это после всего, что он наделал! Воображает, будто сможет откупиться от меня своим жалким веником?
Ну ладно – громадным роскошным букетом.
Но разве дело в этом?
– Спасибо, мне они не нужны, – говорю я, гордо расправив плечи.
– Не нужны? – непонимающе переспрашивает посыльный.
– Нет. Скажите тому, кто их послал: «Нет, спасибо, но это ей ни к чему».
– Что тут происходит? – слышу шепот за моей спиной. Оборачиваюсь и вижу Лиззи, не сводящую с букета глаз.
– О боже. Это от Джека?
– Да. Но я не желаю их брать. Пожалуйста, унесите, – прошу я посыльного.
– Подожди! – кричит Лиззи, вцепившись в целлофан. – Дай хотя бы понюхать! – Она зарывается лицом в букет и глубоко вдыхает. – Вот это да! Просто невероятно! Эмма, ты нюхала?
– Нет, – сухо бросаю я. – Не нюхала и не собираюсь.
– В жизни не видела ничего прекраснее. Скажите, сэр, а что с ними будет?
– Понятия не имею, – пожимает плечами мужчина. – Выбросят, наверное, что же еще!
– Господи! – сокрушается Лиззи. – Какая нелепая трата…
Стойте! Она же не собирается…
– Лиззи, не могу я их принять! Не могу! Он подумает, что я согласилась с ним помириться!
– Тут ты права, – неохотно признает Лиззи. – Следует их отослать. – Она осторожно касается розового бархатистого лепестка. – Какая, однако, обида…
– Отослать! Да вы шутите!
О, ради всего святого! Теперь на сцене появляется Джемайма, по-прежнему в белом халате.
– Да ни за что! – вопит она. – Завтра я устраиваю вечеринку! Они идеально подойдут. Взгляните, какая фирма! «Смайт и Фокс»! Да вы хоть представляете, сколько это может стоить?!
– Плевать мне на то, сколько они стоят! – фыркаю я. – Это от Джека! Может, мне ему еще и поклониться? Не могу я принять букет!
– Почему нет?
Джемайма в своем репертуаре.
– Потому что… потому что это дело принципа. Взять их – все равно что сказать: «Я тебя простила».
– Вовсе не обязательно, – отмахивается Джемайма. – Ты можешь сказать: «Я тебя не прощаю». Или: «Я не потрудилась вернуть твои дурацкие цветы, потому что они для меня ничего не значат».
Мы молча переглядываемся, взвешивая ее слова.
Дело в том, что цветы действительно потрясающие.
– Так вы берете букет или нет? – спрашивает посыльный.
– Я…
О боже, я окончательно сбита с толку.
– Эмма, отослав их, ты проявишь слабость, – решительно заявляет Джемайма. – Со стороны покажется, будто ты не можешь вынести ни малейшего напоминания о нем. А вот если оставишь, это будет все равно что бросить ему в лицо: «Ты мне безразличен»! Пойми, ты стойкая. Гордая. Ты…
– Ну ладно, ладно, – не выдерживаю я, выхватывая ручку у посыльного. – Так и быть, подпишу. Но не могли бы вы передать, что это совсем не означает прощения. И что он циничный, бессердечный, жестокий, подлый и так далее. И если бы не вечеринка Джемаймы, весь этот мусор оказался бы на помойке!
К концу своей речи я уже вся красная и задыхаюсь. И с такой силой ставлю точку, что ручка протыкает страницу.
– Вы можете все это запомнить?
Посыльный с интересом смотрит на меня.
– Дорогая, я всего лишь работаю в