Аллергия (от греч. allos – иной, ergon – действую), состояние повышенной чувствительности к определенному веществу или веществам (аллергенам), развивающееся при повторном воздействии этих веществ.

Сижу, короче, на остановке, курю. Никого не трогаю. Вдруг прямо за моей спиной пробегает огромный таракан размером со взрослого корги, не пизжу. В общем, останавливается он, зависнув на стене, где-то на уровне второго этажа дома, что позади меня, выворачивает голову, смотрит свысока точно мне в глаза, как никто раньше не смотрел, так проникновенно, что дыхание сперло, и дальше курить забыл совсем, навсегда. Упавший пепел, кстати говоря, ботинок прожег, вот пятно на носке до сих пор осталось. Ну, посмотрел, короче и черной тучей влетел в приоткрытую дверь продуктового подвальчика. А я сижу такой, автобус мой, конечно ушел. Вспоминаю его взгляд, как мы пялились друг на друга, не отрываясь и не моргая пару секунд. Не по себе стало. Почувствовал себя каким-то мелким, ничтожным существом в этом неизведанном мире… Переосмыслил многое. На этом, кажись, всё…

Котик.

Дубль 124. Весна. Бревенчатый дом со ставнями укутали прошлогодний малинник и молодые яблоньки. Окно испускало тусклый теплый свет одинокой масляной лампы, освещая уснувшие в вечернем холоде первоцветы. Вездесущий взор проник в спальню современных староверов. Дети, сидя на соломенном матрасе, передавали друг другу стеклянную банку с травой и что-то рассматривали, не забывая слушать сказку, что читал им дед.

– А дальше? Что дальше? – глава закончилась на самом интересном, и по комнате начал распространяться звонкий недовольный галдеж.

Старик захлопнул книгу.

– На сегодня всё, пора спать…

– Ну… Фуу!

– И что, он теперь убьет его?

– … Ну, хорошо, подскажу… Случается в жизни, что самые близкие нас убивают… Медленно, размеренно… Так, что ты этого даже не замечаешь… Да они и сами не замечают…

– Как? Как так? – раздался детский шепот…

– Ну-ка, лучше дай посмотреть… ― Прохрипел дед, а малыш протянул ему банку с травой. Тот, разглядев в ней окуклившуюся переливницу, улыбнулся и вздохнул, ― Но иногда… ― Дед внезапно встрепенулся, встал и поставил банку на стол, поближе к лампе, и так же резко стих, будто, забыв обо всём.

– Что иногда? – спросил малыш.

– Эх, нет, время ещё не пришло…

Вездесущий взор кинокамеры стремительно покинул деревню, скрывшись в лесу.

Котик.

Центр города. Тихая улочка. Молодая новенькая работница модной цветочной лавки собирала очередной заказ. Как обычно скучая и поглядывая через стеклопакет двери на редко проходящих мимо людей, она безжалостно обрывала крепкие рубашки хрустящих роз.

«И зачем это нужно? И так вроде, красиво. Какое-то насилие над цветами…» ― мысленно недоумевала девушка. «Ну что ж, это твоя работа…» ― поразмыслила она и перевела взгляд на маленького жучка, ползущего по руке.

«Наверное, с цветов. Ну что ж, друг, придется тебе подышать выхлопами… Кажется, это единственный вариант… А вокруг ни травинки… Но ты справишься, я почти что уверена», ― подумала она и осторожно подошла к двери, выкинув беспомощное существо на пыльный сухой асфальт тротуара. Дверь захлопнулась, китайские колокольчики снова звякнули.

– Не, никого? – Мари, шеф-флорист, появилась из комнаты отдыха на переливы бубенцов.

– Не, как всегда, одни онлайн-заказы… Живем и молимся на них… ― протянула Рита.

– Ну тож неплохо, ― отпозитивила Мари. – Рит, эт… Шипы не забудешь срезать?

Рита в ответ кивнула, мастерски скрыв легкую неприязнь к собственному имени, и полезла в ящик за канцелярским ножом. Кажется, она уже всё решила. Продолжив разделываться с цветами, Рита начала перебирать в голове некоторые недалёкие от оригинала варианты на замену…

«Ну… Что ж… Может, попробовать поиграть только с первой буквой? И всем так, пожалуй, будет легче привыкнуть… Итак, начнём с начала… Значит, А… Аита… Б… Бита? Точно НЕЕЕТ… Вита? Шило на мыло… Гита?! Пхах!!! Дита… Уже где-то было… Или, может, обрезать всё лишнее к чертям собачьим?» ― Рита закончила с шипами, глаза ее загорелись. День прошел в мечтаниях о новом имени, и, быть может, даже судьбе…

Котик.

Месяц спустя, в той же цветочной лавке. Конец смены.

– Ой, блин… я случайно…

Мари, попивая американо из соседней кофейни, подошла к столу, где Рита кровожадно лишила дорогущую розу молодого отростка и нижней трети стебля. Она безмятежно покрутила цветок на уровне глаз.

– Да фиг с ней, спишу… Можешь взять себе, если хочешь! – Мари положила розу обратно, на стол, а Рита лишь чуть округлила глаза. – Да, после кофе я добрая, ― она хихикнула.

– Ну… спасибо тебе. – Рита чуть улыбнулась, на столе завибрировал телефон. – Это Дэн, ― Пояснила она и скрылась в комнате отдыха.

Анна приняла смену.

– Да, хорошо, через час, значит, примерно? – Рита натягивала одной рукой ветровку, не отрываясь от телефона, ― Всем пока! – шепнула она, подхватив со стола, прямо из под носа Анны испорченный ей парой минут ранее цветок.

Девушки беззвучно помахали ей в ответ. Дверь захлопнулась, Рита скрылась. Мари пожала плечами, глянув украдкой на Анну, та улыбнулась.

Котик.

Рита и Дэн идут вдоль широкой улицы, разговаривают. Их диалог периодически разрывает шум города, гул клаксонов. Дэн держит в руке розу.

– Ну что, как концерт?

– Как обычно. Хотя, неплохо… Да… Если сравнивать с прошлым годом…

– Как-нибудь зайду, посмотрю… Сегодня не успела, извини…

– Да ничего, они каждую субботу… Успеешь.

– Кстати… Может, зайдём кое-куда? Надо кое-что отметить! – Рита хитро скосила глаза, а Дэн немного напрягся. – Да не, не… Не то, что ты подумал… Так, по мелочи! – они свернули в ближайшую кондитерскую.

Котик.

Трио официантов резво шныряло по милой уютной кафешке, плотно укомплектованной горожанами всех мастей.

– Кажется, нам повезло, что у той парочки разорался ребенок! ― Рита хихикнула, комично выпучила глаза и направилась к освободившемуся столику.

– Да уж… ― Дэн сделал заказ.

Рита чуть покопошилась в сумочке и ее лицо застыло в хитрой мине, проявив ямочки на щеках. Официант уже принёс вьетнамский ледяной, она отглотнула немного и раскрыла перед Дэном свой новый паспорт.

– Ну вот! Сегодня отмечаем… твой концерт, конечно, и это!

Дэн осмотрел внимательно страницу с фото.

– Ну… что ж… Мои поздравления… Теперь, кажется, понимаю, к чему эта новая прическа… Ита Браун…

– Не нравится? Согласна, звучит странно… Да и прическу, может, сменю… Но, вроде мне подходит и теперь не стыдно познакомиться с твоими друзьями, чтоб на равных, как их там?

– Лики и Янко? Ну, ты знаешь, они те ещё придурки! Не стоит на них ориентироваться. Кстати, имена у них настоящие. Думаю, они тебе понравятся, – Дэн хихикнул. ― Честно говоря, прошлый вариант мне нравился больше, но дело твоё. Фамилия, конечно, спасает ситуацию… Попробую привыкнуть.

Ита и Дэн сидели друг напротив друга молча. Пожилая дама то и дело глазела сквозь тоннели Дэна, не понимая что не так с его ушами, мило поддакивала своему джентельмену и наслаждалась гороховым супом в хлебной чаше.

Ита крошила себе в блюдце баумкухен слой за слоем, припоминая, что за последнее время ей не нравилось в Дэне: «… Слишком тихий, увлечен какими-то своими мелкими делами, почти всё время на работе, совсем непонятно, есть ли у него собственное мнение, какие-то планы на будущее, но в общем … Ничего сильно отрицательного, на что можно было бы обидеться, вполне себе комфортный тип… А вот та старуха, что всё время пялится, совсем мне не нравится. Да и местечко какое-то, требует косметики, как минимум…» ― думала она… КАК ВДРУГ!!! На ее блюдце упали две жирные сколопендры. Рита в панике завизжала и замахала блюдцем во все стороны, чтобы откинуть членистоногих как можно дальше от их с Дэном столика. Одна сороконожка улетела к барной стойке, другая же угодила прямо в суп пожилой дамы! Та вскочила, со скрипом заорала. Администратор, официанты и даже бариста окружили ее столик. «Бежим!» ― скомандовала Ита, довольная, что всё внимание персонала досталось старухе. Она вместе с блюдцами и приборами скинула их булочки в сумку, одним глотком уничтожила свой приторно-сладкий кофейный напиток и, схватив Дэна за руку и пригнув голову, шуранула к выходу.

Котик.

– Ты сумасшедшая… ― Дэн и Ита стояли у входа в метро друг напротив друга.

– Я знаю… То ли ещё будет! – хихикнула она. – А что, ты стал бы расплачиваться за эту сороконожку?

– Не знаю… Не особо горел желанием… Может, стоило всё же побеседовать с администратором?

– Как та старуха? Только время терять! А у нас его не так много…

– Может, ты и права… Приборы, насколько я понимаю, прихватила за причинённый моральный ущерб?

– Именно! Смотрю, мы начинаем понимать друг друга с полуслова?

Дэн, несмотря на противоречивые чувства, ухмыльнулся. Он, кажется, уже смирился с тем фактом, что здоровые отношения ему не грозят. Низкое солнце заволокло фиолетовыми длинными облаками где-то вдали проспекта, похолодало.

– Ладно, мне пора… ― Ита отпустила руки Дэна и полезла в сумочку, чтобы отдать ему пирожное Рунеберга, что она захватила в заложники перед побегом из кондитерской. Она достала из своей вместительной сумки из мягкой телячьей кожи припасённые салфетки и тщательно завернула сладость. – Слушай, мы встречаемся всего ничего, конечно… Но… может, попробуем съехаться? Меня, кстати, на днях переводят на полную ставку… и … спизженная посуда может пригодиться! ― заржала она.

Дэн покачал головой в ухмылке, закатив глаза.

– Надо подбить себестоимость проекта, ― обозначил он. – Я подумаю, посмотрю, что мы можем позволить себе в данный временной промежуток…

Котик.

Дэн и Ита бросают оставшиеся чемоданы и сумки к куче перевезенных вещей. Смеются сквозь слёзы от безысходности, глядя на свисающие с углов пыльные куски прокуренных обоев их первого совместного съёма.

Котик.

Центр города. Тихая улочка. Снаружи духота и пекло. Легкие завихрения дорожной пыли и мелкого мусора. Молодая работница модной цветочной лавки собирала очередной заказ. Как обычно скучая и поглядывая через стеклопакет двери на редко проходящих мимо людей, она безжалостно обрывала крепкие рубашки хрустящих роз, как бы случайно подломив стебли нескольких цветков.

Мари, попивая американо с коньяком, зашла передать внеплановый заказ.

– Как делы?

– Да, норм… Ну почти… Смотри, что я наделала! – пожаловалась ей Ита. ― Вот эти две… и та ещё… Совсем безрукая…

– Ну чё, подруби и забирай! Спишу… Я… всегда добрая… ― ответила Мари и создала лицом и пальцами дзен так, как она его визуализировала, Ита замялась, ― А чё, миленький букетик выйдет. Как у невесты. Не собираешься, кстати? Как там Дэн?

– Не, пока не предлагают! – с усмешкой вздохнула Ита, а Мари собралась уходить, ― Подожди, пожалуйста, а вон те уже пришли с дефектом. Что делать? – вдогонку соврала она.

– Да всё то же, не переживай! Бывает! – успокоила Мари Иту. – Блин, только подожди секундочку… У тебя… гусеница… Прямо вон тут… ― Мари потянулась к уху Иты…

– Что? – Ита вскочила. Она, как и многие, наличие насекомых на своем теле не одобряла.

– Что-что?! Постой, не дёргайся!

Но Ита в панике уже успела разбить вдребезги вазу с гипсофилой и эвкалиптом и чуть поранить ногу осколком.

Мари рванула к аптечке.

Котик.

– Что тут у вас случилось? – сменщица Анна поставила сумку в комнате персонала, и, увидев кровь на ватных дисках, чуть отшатнулась назад.

– Ничего страшного, маленькое недоразумение, уже всё в порядке… – Ита показала скромный кусочек бактерицидного пластыря на лодыжке.

– Тоже мне, ничего страшного. Прикинь, на нашу Иту забралась такая коричневая игольчатая гусеница с красной дорожкой по спинке. Наверное, с тех стрёмных обломанных роз. Она испугалась, конечно, опрокинула ещё одну вазу, вот поранилась. Кровища тут хлестала… еле остановили! Хорошо, что обошлось без швов!

– Не слушай её, ― Ита обратилась к Анне. – Всего несколько капелек крови. Перекись, заклеили клеем, и ок. Мари у нас это, любит приукрасить, ты же знаешь.

– Ничерта подобного, девочки… Приукрасить я могу только свой кофе, парой тройкой градусов! А что? Ну, вы в курсе… Но в остальном! Почти что святая! – все рассмеялись. – Слушай, Ит, я возьму, пожалуй, тот поломанный букет себе, а тебе сейчас наверчу настоящий прям, большущий, красивучий… который, конечно, не возместит кровопотерю, но … думаю… чуточку приукрасит ваше с Дэном новое гнёздышко!

– Да ну тебя, не стоит! Этому дряхлому сараю ничто не поможет, я ж показывала фотки… – начала Ита, но Мари поспешила в зал.

– Не-не… Ничего не слышу… И производителю напишу! А то что он нам такое высылает, живность всякую! а потом у работниц производственные травмы! – крикнула она, не оборачиваясь.

Котик.

Ита и Дэн идут вдоль широкой улицы, разговаривают. Их диалог периодически разрывает шум города, гул клаксонов. Дэн держит в руке шикарный букет.

– Ну что, как концерт?

– Как обычно. Неплохо… Зайди уж как-нибудь, отпросись, может, пораньше…

– Да, попробую. Давай через пару недель. Хочу, чтоб нога немного зажила.

– С моей группой, наконец, познакомишься. Лики спрашивал о тебе… Звали нас потусить, как всегда… в их клуб… Но да ладно… Может, зайдём в какой-нибудь фастфуд, возьмём много дешевой вредной еды на вечер и пива? Надо выдохнуть эту неделю! Тяжелая была…

– Я не против! – Ита улыбнулась и, взявшись за руки, они свернули на авеню.

Котик.

А жизнь тебе не нянька. И всё, что происходит тут, чистейшая случайность. Ты потерялся сегодня, потерялся завтра в ней, данной биологическими отцом, матерью и каким-то не до конца изученным чудом света. Но пару недель спустя, кажется, пришел в себя, немного обустроил быт, поймал, наконец-таки, своё течение… О боже… Всё срослось…можно вполне себе сносно существовать на кровные… И прошлый ты уже мог бы по-хорошему позавидовать тебе настоящему… Но не тут то было.

Всё происходящее обернулось самым грандиозным твоим провалом… Теперь живи с этим. Выкручивайся, как умеешь и…

Котик. Сцена 128.

Лето. Вечер. Деревня староверов. Бревенчатый дом со ставнями.

– Деда, а я поймала тут… вот… Посмотри!

– А, паучок. Отпусти, пусть живет с нами.

– Но… он же совсем немножко страшный…

Дед рассмеялся.

– Совсем немножко… Скажешь, тоже… Знаешь, есть такая легенда, что таких вот немножко страшных жучков да червячков нам посылают духи, и не просто так. Их глазами они следят за нами… Ты вот думаешь, почему у паука их так много?…

«Значит, как камеры слежения на нашей станции… Чуть в сторону, и прямиком в обезьянник, как дядю Бунко на прошлой неделе…» ― девочка осмотрела голову пойманной черненькой букашки, посадила ее на подоконник, проверив заодно, как там поживает гусеничка переливницы, которую они посадили в банку ещё прошлой осенью, но та не спешила сначала окуклиться, а позже, вероятно, совсем позабыла, как превращаться в бабочку… ну или сдохла… А дед молчит, не хочет расстраивать малышню… вдруг когда сами забудут, выкинет … но кто знает… может, чудо и произойдет…

Прохлопав скучную вечернюю притчу, внучка только спросила в конце…

– Так что, дед… значит, насекомые, это плохо? И зачем тогда тебе этот паук?

– Почему плохо? Боги хотят получше к тебе присмотреться, чтобы понять или помочь, направить на путь… А вот этот дружок ещё и… – дед замолк на полуфразе. Подойдя к подоконнику, он посмотрел паучку в глаз, затем глянул на банку с куколкой.

«Вечно старый забывает, что хотел сказать…» ― Луша взяла хлеб и пошла на крыльцо к Чернышу.

«Время… Время… Значит, ещё не пришло… Не пришло…» ― повторил дед шепотком.

Котик.