Некоторые историки считают, что в 1962–1963 гг. были упущены важные возможности для достижения мирного урегулирования. Возможно, предпосылки для этого действительно были, поскольку руководство Северного Вьетнама и сам Ле Зуан в тот период обдумывали возможность вступления в переговоры, чтобы добиться ухода американцев и затем — нейтрального статуса страны. В то же время представляется крайне маловероятным, чтобы Зьем согласился пойти на сделку, которая предполагала коалиционное разделение власти с НФОЮВ. Очевидно и то, что, даже если бы такая сделка была заключена, она бы стала не более чем короткой передышкой на пути к объединенному коммунистическому Вьетнаму: ни Ханой, ни ЦУЮВ не согласились бы довольствоваться меньшим.
Сегодня, оглядываясь в прошлое, мы можем сказать, что такой исход — единый коммунистический Вьетнам — вероятно, был бы наименьшим злом, чем последовавшее десятилетие кровопролитной войны. Большинство южных вьетнамцев, и особенно буддистские лидеры, предпочли бы мир на любых условиях. Это их американские спонсоры категорически отклоняли такой исход, заявляя, что отдать Южный Вьетнам в руки коммунистов, позволив его народу разделить печальную экономическую, социальную и политическую судьбу их северных братьев, будет непростительным историческим предательством.
Коммунисты и США в равной мере несут ответственность за все те ужасы, которые обрушились на вьетнамский народ после смерти Джона Кеннеди: те и другие предпочли наращивать насилие, вместо того чтобы пойти на уступки врагу ради мира. Как сказал служивший во Вьетнаме офицер-артиллерист Даг Джонсон, «убийство Зьема стало ключевым поворотным моментом в войне. С этого дня мы потеряли моральное превосходство. Все знали, что мы в этом замешаны. Кто после этого стал бы нам доверять? Лично я думал так: “Я желаю этому народу добра и сделаю лучшее, что смогу, пусть даже у меня мало надежды на то, что все это закончится хорошо”»53