Решившись, она потянула меня к третьей витрине. В самом центре в лучах света переливались — как несложно было догадаться даже мне — джинсы. Каждый сантиметр усыпан стразами «Сваровски», сидят в облипку, точно русалочий хвост. Верх манекена не одели, разумеется: такое великолепие соседства не терпит.
— Моя мать сказала, что не купит их мне, — объясняла Беа, не отрывая глаз от джинсов. — Даже на Рождество, даже если мне ничего другого не надо. Сука. — Она повернулась ко мне: — Ты не представляешь, какая она сука. Никто не представляет.