отсутствие оперных постановок. Предполагалось, что в следующем сезоне в Парижской опере впервые будет показан «Борис Годунов», по мнению многих, самая прекрасная из русских опер, а также, возможно, «Садко» Римского-Корсакова. В обоих случаях опять-таки было не обойтись без участия композитора, с «Борисом» еще и потому, что Дягилев захотел работать не с оригиналом Мусоргского, а с оркестровкой Римского-Корсакова. «Бориса» должны были исполнять по-русски, «Садко» по-французски (до Второй мировой войны применялась широко распространенная практика давать оперу на языке той страны, в которой ее ставили. Так, в Амстердаме Чайковского пели по-нидерландски). Все оформление спектакля, включая костюмы и декорации, сделали заново, чтобы не забирать их из Парижа, с учетом будущих спектаклей. Но у Дягилева зрели и другие планы, требовавшие участия Римского-Корсакова. В начале июня он начинает с ним переговоры: «Я очень надеюсь, что Вы нам в