Ей было так тяжело на душе, такое у нее было скорбное, печальное и в то же время нежное выражение глаз, что в Уленшпигеле заговорили жалость и сердечное влечение, – он подошел и поцеловал ее в шейку. Вместо ответа она закатила ему звонкую оплеуху.– Это мне ничего не объясняет, – заметил Уленшпигель.Она заплакала навзрыд. – Неле, – сказал он, – разве теперь принято ставить фонтаны на окраинах?