Авторы: Готье Теофиль, Бодлер Шарль, Малларме Стефан, Верлен Поль, Аполлинер Гийом, Жамм Франсис

Переводчик Елена Оскаровна Айзенштейн

Дизайнер обложки Catharine Lorillard Wolfe Collection, Wolfe Fund, 1913 (Public domain) Paul Cezanne "View of the Domaine Saint-Joseph"

© Теофиль Готье, 2022

© Шарль Бодлер, 2022

© Стефан Малларме, 2022

© Поль Верлен, 2022

© Гийом Аполлинер, 2022

© Франсис Жамм, 2022

© Елена Оскаровна Айзенштейн, перевод, 2022

© Catharine Lorillard Wolfe Collection, Wolfe Fund, 1913 (Public domain) Paul Cezanne "View of the Domaine Saint-Joseph", дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0053-7835-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Французская лирика
Двуязычное издание

Théophile Gautier
Теофиль Готье

À des amis qui partaient

 
Vous partez, chers amis; la bise ride l’onde,
Un beau reflet ambré dore le front du jour;
Comme un sein virginal sous un baiser d’amour,
La voile sous le vent palpite et se fait ronde¹.
Une écume d’argent brode la vague blonde,
La rive fuit. – Voici Mante et sa double tour,
Puis cent autres clochers qui filent tour à tour;
Puis Rouen la gothique et l’Océan qui gronde.
Au dos du vieux lion, terreur des matelots,
Vous allez confier votre barque fragile,
Et flatter de la main sa crinière de flots.
Horace fit une ode au vaisseau de Virgile :
Moi, j’implore pour vous, dans ces quatorze vers,
Les faveurs de Thétis, la déesse aux yeux verts
 

Друзьям, которые уезжают

 
В дорогу, о, друзья, объятьем скачут волны,
Янтарный луч златит прекрасный горизонт,
Как девственная грудь под ласкою любовной,
Трепещет, кружит парус в ветре вод.
 
 
Брег убегает. Вот богомолец и двойная башня, выше
Плетутся друг за другом ста колоколен крыши,
Серебряная пена волнами бормочет,
Потом Руан готический, и Океан грохочет.
 
 
Вы старому морскому льву, матросов року,
Доверив барку хрупкую,
Ласкаете рукой гриву потока.
 
 
Виргилия корабль простую оду подсказал
Горацию, а я молю для вас своим рассказом
О благосклонности Нерея дочери зеленоглазой.
 

Ambition

 
Poète, dans les cœurs mettre un écho sonore,
Remuer une foule avec ses passions,
Écrire sur l’airain ses moindres actions,
Faire luire son nom sur tous ceux qu’on adore;
 
 
Courir en quatre pas du couchant à l’aurore,
Avoir un peuple fait de trente nations,
Voir la terre manquer à ses ambitions,
Être Napoléon, être plus grand encore!
 
 
Que sais-je? être Shakspeare, être Dante, être Dieu!
Quand on est tout cela, tout cela, c’est bien peu :
Le monde est plein de vous, le vide est dans votre âme…
 
 
Mais qui donc comblera l’abîme de ton cœur?
Que veux-tu qu’on y jette, ô poète! ô vainqueur?
– Un mot d’amour tombé d’une bouche de femme!
 

Амбиции

 
Поэт, в сердцах эхо пробуждаешь ты звучное,
Волнуешь толпу страстями,
Пишешь в металле деянья кипучие,
Заставляешь сиять свое имя речами!
 
 
Бежать в четырех шагах от зари,
Владеть народами тридцати стран земли,
Видеть, что земля безучастна к твоим амбициям,
Наполеона быть двойником и рыцарем!
 
 
Что знаю я? быть Шекспиром, быть Данте, быть Богом,
Когда б мы были во всем этом, всем этим, – добра немного.
Мир полон вами, пусто в души берлоге.
 
 
Но кто заполнит сердца твоего пропасть?
О победитель-поэт, что туда нужно бросить?
С уст женских любовного слова шепот!
 

Ghazel

 
Dans le bain, sur les dalles,
À mon pied négligent
J’aime à voir des sandales
De cuir jaune et d’argent.
En quittant ma baignoire,
Il me plaît qu’une noire
Fasse mordre à l’ivoire
Mes cheveux, manteau brun,
Et, versant l’eau de rose
Sur mon sein qu’elle arrose,
Comme l’aube et la rose,
Mêle perle et parfum.
 
 
J’aime aussi l’odeur fine
De la fleur des Houris,
Sur un plat de la Chine
Des sorbets d’ambre gris,
L’opium, ciel liquide,
Poison doux et perfide,
Qui remplit l’âme vide
D’un bonheur étoilé;
Et, sur l’eau qui réplique,
Un doux bruit de musique
S«échappant d’un caïque
De falots constellé.
 
 
J’aime un fez écarlate
De sequins bruissant,
Où partout l’or éclate,
Où reluit le croissant.
L’arbre en fleur où se pose
L’oiseau cher à la rose,
La fontaine où l’eau cause,
Tout me plaît tour à tour;
Mais, au ciel et sur terre,
Le trésor que préfère
Mon cœur jeune et sincère,
C’est amour pour amour!
 

Газель

 
В ванной, на мозаике близ краба
Я люблю увидеть сабо,
У ног моих небрежных.
Серебряной и желтой кожи сабо,
Мне нравится, что Ночь,
Когда покину мою ванную огромного масштаба,
Кусает кость слоновую волос и темный плащ,
И течет вода розовая арабов
На грудь мою важно,
Как заря и роза,
Смешивая ароматы и жемчуга сагу.
 
 
Я люблю тонкий аромат не зря
Цветок Гурии беря,
На китайской тарелке —
Шербет серого янтаря,
Опиум, жидкое небо,
Нежный и коварный яд,
Кто заполнит пустую душу
Звездным счастьем наград,
А вода повторяет
Нежной музыки звукоряд,
Бежит шлюпка турецкая
Под созвездьем огней-ягнят.
 
 
Я люблю фесок алые балдахины,
И звенящие цехины,
И сияние злата,
И месяца переливы,
И цветущее дерево, где сидит
Птица близ розы стыдливой.
И фонтан, где вода объясняется торопливо, —
Все мне нравится счастливо.
Но на земле и на небе
Из всех сокровищ предпочитаю ревниво
Моего юного и прямого сердца
Любящего заливы!
 

Les Matelots

 
Sur l’eau bleue et profonde
Nous allons voyageant,
Environnant le monde
D’un sillage d’argent,
Des îles de la Sonde,
De l’Inde au ciel brûlé,
Jusqu’au pôle gelé…
 
 
Les petites étoiles
Montrent de leur doigt d’or
De quel côté les voiles
Doivent prendre l’essor;
Sur nos ailes de toiles,
Comme de blancs oiseaux,
Nous effleurons les eaux.
 
 
Nous pensons à la terre
Que nous fuyons toujours,
À notre vieille mère,
À nos jeunes amours;
Mais la vague légère
Avec son doux refrain
Endort notre chagrin.
Le laboureur déchire
Un sol avare et dur;
L«éperon du navire
Ouvre nos champs d’azur,
Et la mer sait produire,
Sans peine ni travail,
La perle et le corail.
 
 
Existence sublime!
Bercés par notre nid,
Nous vivons sur l’abîme
Au sein de l’infini;
la Des flots rasant la cime,
Dans le grand désert bleu
Nous marchons avec Dieu!
 

Матросы

 
По воде глубокой и голубой
Путешествуем мы с тобой,
По окрестностям мира,
Серебряный след
Зондских островов зефиром.
От неба Индии сожжённого
Почти до полюса студёного.
 
 
Маленькие звёздочки
Указывают своим золотым пальцем,
В какую сторону
Направить должно парус;
Как птицы белые,
Крыльями парусов помахав небосводу,
Мы пробуем воду.
 
 
Мечтаем о земле,
Которой мы бежим,
О матери своей,
О молодой любви —
Но легкая волна
Вмешается в игру,
Смежит души хандру.
 
 
Терзает труженик
Земли скупой поля;
Раскроют воды
Шпоры корабля,
И море сотворит в пустотах
И жемчуг, и коралл
Без боли, без работы.
 
 
Высоты бытия!
Баюкают фрегат,
В пучинах жития —
Бессмертья виноград,
Реют воды потоком,
По голубой пустыне
Идем мы с Богом!
 

Dans un baiser, l’onde

 
Dans un baiser, l’onde au rivage
Dit ses douleurs;
Pour consoler la fleur sauvage
L’aube a des pleurs;
Le vent du soir conte sa plainte
Au vieux cyprès,
La tourterelle au térébinthe
Ses longs regrets.
Aux flots dormants, quand tout repose,
Hors la douleur,
La lune parle, et dit la cause
De sa pâleur.
Ton dôme blanc, Sainte-Sophie,
Parle au ciel bleu,
Et, tout rêveur, le ciel confie
Son rêve à Dieu.
 
 
Arbre ou tombeau, colombe ou rose,
Onde ou rocher,
Tout, ici-bas, a quelque chose
Pour s’épancher…
Moi, je suis seul, et rien au monde
Ne me répond,
Rien que ta voix morne et profonde,
Sombre Hellespont!
 

В поцелуе воды на берегу…

 
В поцелуях воды на берегу
О ранах волны рассказ,
Чтобы утешить дикий цветок
На заре в дождях.
Вечером бриз скажет о нем
Древнему кипарису,
Горлице пропоет
Сожалений каприсы.
 
 
В спящих потоках,
Где все отдыхает
Вне страданий, вне ран,
Луна рассказывает о бледности.
Святая София, храм
Шепчет в синем неба чертоге,
Мечтатель небу доверяет
Свой сон о Боге.
 
 
Дерево иль гробница, голубь иль роза,
Скалы иль волны —
Все может взмолиться,
Рассказом пролиться неровным.
Я одинок, и нет в этом мире
Мне эха в эфире.
Нет ничего, кроме голоса огромного
Геллеспонта темного.
 

La petite fleur rose

 
Du haut de la montagne,
Près de Guadarrama,
On découvre l’Espagne
Comme un panorama.
 
 
À l’horizon sans borne,
Le grave Escurial
Lève son dôme morne,
Noir de l’ennui royal;
 
 
Et l’on voit dans l’estompe
Du brouillard cotonneux,
Si loin que l’œil s’y trompe,
Madrid, point lumineux!
 
 
La montagne est si haute,
Que ses flancs de granit
N’ont que l’aigle pour hôte,
Pour maison que son nid;
 
 
Car l’hiver pâle assiège
Les pics étincelants,
Tout argentés de neige,
Comme des vieillards blancs.
 
 
J’aime leur crête pure,
Même aux tièdes saisons
D’une froide guipure
Bordant les horizons;
 
 
Les nuages sublimes,
Ainsi que d’un turban,
Chaperonnant leurs cimes
De pluie et d’ouragan;
 
 
Le pin, dont les racines,
Comme de fortes mains,
Déchirent les ravines
Sur le flanc des chemins,
 
 
Et l’eau diamantée
Qui, sous l’herbe courant,
D’un caillou tourmentée,
Chuchote un nom bien grand!
 
 
Mais, avant toute chose,
J’aime, au cœur du rocher,
La petite fleur rose,
La fleur qu’il faut chercher!
 

Маленький цветок розы

 
Высоко в горах,
Близ Гвадаррамы,
Открываешь Испанию,
Как панораму.
 

Безграничен горизонт.

Эскуриала поместье.

Поднимается мрачный собор

Скукой черной королевской.

 
И видно в мягкости
Пушистого тумана,
Так далеко, что может обмануться взор,
Мадрида световой узор.
 
 
Гора так высока,
Что на гранитных склонах
Гостит только орел,
Гнездясь в скалы разломах.
 
 
Зима, сверкая, извлечёт
Блестящих пик богатства.
Природы зимней серебро,
Словно седые старцы.
 
 
Люблю их гребней чистоту
В любой другой сезон,
Гипюра хладного шитьем
Связавших окоем.
 
 
Большие облака
Похожи на тюрбан,
Напяленный горой
И в дождь, и в ураган.
 
 
И сосны, чьим корням
Подобен рук захват,
Взрывают там ложбины,
Выстроившись в ряд.
 
 
И бриллианты вод,
Что под травой бегут,
Вращают камней водопад
И имя Бога чтут.
 
 
Но, больше всех вещей,
Люблю в душе скалы
Малюсенький цветок
Найти внутри горы.
 

Le Rose

 
Je connais tous les tons de la gamme du rose,
Laque, pourpre, carmin, cinabre et vermillon.
Je sais ton incarnat, aile du papillon,
Et les teintes que prend la pudeur de la rose.
 
 
À Grenade, des bords que le Xénil arrose
J’ai, sur le Mulhacen lamé de blanc paillon,
Vu la neige rosir sous le dernier rayon
Que l’astre, en se couchant, comme un baiser y pose.
 
 
J’ai vu l’aurore mettre un doux reflet pourpré
Aux Vénus soulevant le voile qui leur pèse,
Et surpris dans les bois la rougeur de la fraise.
 
 
Mais le rose qui monte à votre front nacré
Au moindre madrigal qu’on vous force d’entendre,
De la fraîche palette est le ton le plus tendre.
 

Роза

 
Я знаю все оттенки розы:
Пурпурной, красной, цвета киновари и карминной
Я знаю тон румяный бабочкиных крыльев
Все краски, что являют скромность розы.
 
 
В Гренаде, где течет Ксенил,
Я на Муласене парчой, фольгой белил
Увидел снег, красневший под лучами,
Как поцелуй звезды вечерней пред очами.
 
 
И видел я зарю, что отражением пурпурным
К Венере вознеслась, откинув плат лазурный,
И удивлялся в рощах свежего румянца холодку.
 
 
А роза, что на лбу жемчужном с краю,
Воспетая