Введение

Если нет двух листьев на дереве, совершенно похожих друг на друга, то тем более нет двух людей на свете с совершенно одинаковой судьбой; и если б каждый мог перед смертью описать свою жизнь, то различных биографий было бы столько же, сколько людей. Часто кажется, что жизненные тропы человека так же перепутаны друг с другом, так же перекрещены, как нитки в запутанном клубке без всякой цели, без всякого порядка; на деле никогда этого не бывает. Светоч веры бросает свой освещающий луч в запутанную тьму и показывает нам, как все эти перекрещивающиеся и перепутанные пути ведут к одному и служат мудрым предначертаниям и целям Создателя. Пути Провидения неисповедимы!.. Когда я, удрученный годами, бросаю взгляд на прожитые годы и наблюдаю извилины моего жизненного пути, я вижу, что часто стоял на краю гибели; но потом, вопреки всякому ожиданию, путь мой осветился лучом призвания, и я имею тем большее основание ценить мудрое и любвеобильное Провидение, что оно, путем, ведущим, по людскому мнению, к гибели и смерти, указало мне и массе мне подобных новый источник жизни.

Мне было около двадцати одного года, когда я с путевой книжкой в кармане покинул родину. В книжке было написано, что я ткацкий подмастерье; но в сердце у меня было написано иначе, еще с самых детских лет. В безызвестности, со страстной тоской мечтал я об осуществлении своего идеала и ждал своего отъезда – я желал сделаться священником. Итак, я ушел не для того, чтобы дальше иметь свой ткацкий станок, а чтобы отыскать кого-нибудь, кто бы помог мне учиться. Во мне принял участие прелат Матиас Меркле (1881), бывший тогда капелланом в Грененбахе, и два года давал мне частные уроки с таким усердием, что я за это время был подготовлен и мог быть принят в гимназию. Труд был не легкий и, как казалось, напрасный. После пяти лет всяких лишений и напряженного труда я был разбит телесно и душевно. Однажды отец приехал, чтобы увезти меня из города, и у меня до сих пор еще звучат в ушах слова моего квартирного хозяина: «Послушайте, господин ткач! Нa этот раз вы увозите своего сына в последний раз». И не он один так думал. Знаменитый в то время военный врач, большой филантроп и великодушный утешитель бедных больных, посетил меня в предпоследний год моего пребывания в гимназии девяносто раз; в последний год – более ста раз; но моя все прогрессирующая хилость побеждала его познания и готовую на всякие жертвы любовь к ближнему. Я сам потерял надежду на выздоровление и с тихой покорностью ждал конца.

Для развлечения я часто с удовольствием перелистывал книги. Случай (я пользуюсь этим общеупотребительным, но ничего не значащим словом, потому что случая нет) подсунул мне под руки незначительную книжку, где речь шла о водолечении. Я ее перелистывал; там были написаны невероятные на взгляд вещи; в конце мне блеснула вдруг мысль: «Да ведь здесь описано твое собственное состояние». Я начал перелистывать дальше. Действительно, оно было похоже, подходило, как две капли воды! Что за радость, что за утешение! Новые надежды оживили мое вялое, слабое тело и еще более слабый дух. Книжка эта сначала была соломинкой, за которую ухватился утопающий; потом она сделалась опорой для больного; теперь, наконец, она является мне спасением, посланным милосердным Провидением в минуту крайней опасности.

Книжка, в которой трактовалось о силе свежей воды, написана была одним врачом; само применение было большей частью очень сурово и строго. Я попробовал три месяца, потом полгода; заметного улучшения не было; но не было и ухудшения. Это придало мне бодрости. Наступила зима 1849 года, я был в Диллингене. Два – три раза в неделю я выбирал уединенные места и купался несколько минут в Дунае. Быстро я подходил к месту купанья, еще быстрее шел домой в теплую комнату. Эти холодные ванны никогда не вредили, но пользы приносили, как я думал, мало. В 1850 году переехал я в Мюнхен. Там встретился я с одним бедным студентом, которому было еще хуже, чем мне; по мнению врача того заведения, где он был, ему жить оставалось очень недолго. Теперь у меня был товарищ. Я его посвятил в тайну моей книжки, и мы вместе пробовали и практиковали наперерыв друг с другом. Теперь этот господин еще жив. Я сам крепнул все более и более, сделался священником и отправляю св. Службу уже более тридцати восьми лет. Друзья мои, льстя мне, говорят, что они удивляются силе моего голоса и моей телесной крепости, при моем семидесятилетнем возрасте. Вода сделалась и осталась моим верным другом; неужто можно на меня пенять за то, что и я остался ей навсегда верен.

Кто сам терпел нужду и несчастие, тот умеет сочувствовать нужде и несчастию.

Не все больные несчастны в одинаковой степени. Кто обладает средствами и путями к излечению, тот легко может примириться с кратковременным страданием. Таких больных я сам отсылал сотнями и тысячами обратно. В нашей помощи нуждается больше всего тот бедняк, который, сам нищий и оставленный, обречен врачами и лишен помощи и лекарств… Всю массу таких людей я причисляю к своим друзьям; и таких бедных или обедневших больных я никогда не отсылал от себя. Мне всегда казалось, да и теперь кажется жестоким, бессовестным и неблагодарным запирать пред такими несчастными двери, отказывать им в том источнике помощи, который принес мне самому исцеление и спасение.

Громадное количество больных, еще большее разнообразие всевозможных болезней побудили меня стараться обогатиться опытностью в этом деле, усовершенствовать методы водолечения.

Своему первому советнику – вышеупомянутой книжке, за ее советы я приношу мою сердечную благодарность. Но скоро уже я понял, что многие способы применения слишком сильно действуют на человеческий организм, устрашают своей суровостью. Водолечение называли прежде «лошадиным лечением», да и теперь еще называют многие, которые, совсем не изучив или не изучив основательно этого дела, бранят без разбора все касающееся лечения водой, – шарлатанством, невежеством и т. п. Я, впрочем, охотно допускаю, что некоторые, еще малоизвестные и неисследованные способы врачевания водою подходят более к одаренному крепкими мускулами и костями коню, чем к слабому творению – человеку, обладающему нежными покровами и сильно развитыми нервами.

В биографии знаменитого «Pater Ravignan S. I.» есть следующее место: «Болезнь его, страдание горла, от напряжения (патер был знаменитый проповедник, отправлявший свой долг в Лондоне, Париже и других больших городах с чисто апостольским рвением) ухудшалась и скоро перешла в хроническую… Дыхательное горло представляло почти одну сплошную рану. Голос почти не был слышен, словом, орган его был как бы истощен.

Целых два года (1846–1848) он, больной, страждущий, должен был провести в бездействии. Лечение в различных местах, перемена воздуха, юг – все оставалось без желанного результата. В июне 1848 года патер Ravignan остановился у доктора К. R… на его даче, в одной долине, около Б. Однажды, после мессы, в час, когда собрались вместе все обитатели дачи, доктор с озабоченным лицом объявил собравшимся, что патер Ravignan не явится к завтраку, так как чувствует себя хуже. С этими словами он и сам ушел и подошел к больному и сказал ему: «Встаньте и следуйте за мной!» «Куда же вы меня ведете?» – спросил тот. – «Я хочу вас бросить в воду». «В воду, – спросил Ravignan, – при лихорадке, при кашле? Ну что ж, делать нечего, я в вашей власти и должен вам повиноваться!» Дело шло о быстрой, внезапной ванне (Sturzdad), очень сильном, но действенном средстве, как говорит биограф. Результат был удивительный. Уже к обеду доктор с триумфом привел больного, который себя очень хорошо чувствовал, и, утром еще немой, он вечером рассказывал историю своего исцеления».

Это я и сам считаю чем-то вроде «лошадиного лечения» и, несмотря на его успех, никогда сам не применял и никому не советовал бы пробовать.

Здесь я должен оговориться, что я согласен далеко не со всеми способами лечения водою в наших водолечебницах, некоторые же прямо не одобряю. Многие кажутся мне слишком сильными и, если можно так выразиться, слишком односторонними. Часто лечение ведется по одному и тому же способу, невзирая на различие между пациентами, их большую или меньшую слабость, более или менее укоренившуюся болезнь, различные степени ее разрушительного действия, последствия и т. д. Здесь-то, в применении разнообразнейших способов лечения, в применении одного и того же способа отдельно к каждому пациенту, и должен выказаться знающий свое дело. Ко мне являлись из различных водолечебниц больные с подобными жалобами: «Это невозможно выдержать, я совершенно обессилен!» Этого не должно быть. Один здоровый мужчина рассказал мне, что он испортил себе здоровье умыванием. «Я каждый день, – последовал отчет, – держал пятнадцать минут голову под колодезной трубой, и вода была холодна как лед!» Удивительно было бы, если бы подобный смельчак не заболел серьезно! А между тем, сколько людей, которые, по-видимому, должны были бы уметь применять водолечение, действовали еще безумнее и тем отвратили навсегда многих пациентов от этого спасительного средства. Многочисленные примеры могу я привести в подтверждение своего мнения.

Я предостерегаю от всякого слишком сильного, слишком частого применения воды. Польза, ожидаемая от лечения, превращается во вред, надежда и доверие пациента превращаются в страх и ужас.

Тридцать лет я исследовал и изучал всякое отдельное применение на самом себе. Три раза, сознаюсь в этом открыто, я был вынужден изменять свою систему водолечения. По теперешнему моему твердому убеждению, основанному на семнадцатилетней практике, на многочисленных излечениях, только тот может принять воду с надлежащим действием, с вернейшими результатами, кто умеет пользоваться ею в простейшей и невиннейшей форме.

В первой части моей книги указано, в каком виде вода целебна, а в третьей указаны отдельные болезни. Во второй части (читайте особое введение к ней) я собрал, особенно для поселян, некоторые средства для домашней аптеки, которые служат внутри организма для той же цели, что и применение воды: для растворения, выделения и укрепления.

Каждому, кто обращается ко мне за помощью, я предлагаю несколько вопросов, чтобы не действовать поспешно и себе во вред.

В этой книжке я должен сам ответить вкратце на следующие вопросы:

1. Что такое болезнь, какой общий источник всех болезней?

Человеческий организм – одно из чудеснейших творений Создателя. Всякий членик подогнан, так сказать, к члену, всякий строго размеренный член составляет часть одного гармоничного, данного целого. Еще удивительнее соприкосновение органов и их общая деятельность внутри организма. Даже наибольший скептик из врачей и естествоиспытателей, «не открывший еще ланцетом и скальпелем души», не может не подивиться неподражаемому образу человеческому.