© Зверев С., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2017

* * *

Глава 1

Провинция Алеппо.

Пригороды города Эр-Рифад

Крупнокалиберный пулемет бил длинными очередями. Капитан Котов лежал в белой пыли и каменном крошеве и ждал, когда бойцы его группы подползут ближе. Пока, не жалея патронов, лупит эта длинноствольная «дура», невозможно говорить и уши закладывает, но вполне можно этим воспользоваться и занять позицию поближе к боевикам, укрепившимся в разрушенном доме и обстреливающим отсюда позиции сирийской правительственной армии.

– Барс, я – Седой! – послышался в коммуникаторе голос заместителя Котова старшего лейтенанта Сашки Белова. – Мы на месте. Я оставил шестерых ребят у машин. По нашему сигналу они будут прорываться в город.

– Понял, Седой! Занять позицию, выставить охранение и наблюдать. Зима! Давай ко мне!

Лейтенант Зимин, штатный переводчик, выпускник МГУ, знающий арабский язык и культуру арабских стран, был единственным не спецназовцем в группе. Но за те месяцы, что ему пришлось работать в Сирии, он стал неплохим бойцом и выполнял уже задания, порой далекие от перевода документов и помощи в допросах пленных, хотя Котов старался его беречь и неохотно привлекал к боевым операциям. Лишиться переводчика, когда группа находилась в глубине территории, контролируемый боевиками ИГИЛ, и не иметь больше ни одного человека, который хоть с грехом пополам понимал арабский, было верхом командирского легкомыслия.

– Здесь, командир! – выдохнул запыхавшийся Зимин, падая рядом с Котовым на камни.

– Как слон топаешь, – проворчал капитан. – Что там «бандерлоги» копошатся, послушай.

Зимин стал смотреть, чуть приподнявшись на руках из-за камней. Метрах в пятидесяти от них в развалинах дома стояла на треноге большая труба с прицелом. Котов хорошо различил, что это американский тяжелый противотанковый комплекс BGM-71 TOW. Штука мощная, но далеко не новая, хотя все еще и стоявшая на вооружении в армиях США и НАТО. Группа Котова искала другое тяжелое вооружение, имевшееся у боевиков, более современное. Командованию были нужны свежие доказательства того, что Турция и США продолжают снабжать международную террористическую организацию не только стрелковым, но и тяжелыми штурмовыми и противотанковыми системами.

– Они целятся в танк, – сказал Зимин и повел биноклем в сторону городской окраины.

– Судьбу твою в душу! – зло прошипел Котов, осматривая сирийские позиции. – Куда же они его выставили, как на витрине!

– Где? – торопливо водя биноклем по сторонам, спросил Зимин.

– Вон между домами, чуть повыше, видишь, корма виднеется? Хороший аппарат, «Т-90», а они с ним так! Когда только воевать научатся!

– И мы помочь не можем, себя выдадим, – уныло пробормотал лейтенант.

– Седой! – Котов постучал по микрофону коммуникатора у своей щеки. – Как там окрестности? Епонский…

Возглас капитана потонул в грозном реве установки на позиции боевиков. Ракета вырвалась из ствола установки и, сверкая огнем реактивного двигателя и оставляя легкий белый шлейф, понеслась к цели. Котов стиснул зубы, представляя, что сейчас произойдет. Первый заряд обезвредит динамическую броню, если она там на танке есть, а затем кумулятивная струя основного заряда ракеты прожжет борт танка, и все внутри мгновенно погибнут от резкого повышения температуры и давления. Грубо говоря, сгорят заживо.

Удар, вспышка – и огромное облако пыли поднялось вокруг танка. Спецназовец успел даже различить, как многотонная туша машины качнулась от разрыва ракеты. Боевики возле американской установки приплясывали, вопили хвалы Аллаху и, видимо, на чем свет поносили неверных.

– Капец, – тихо сказал Котов.

– Что там? – не понял Белов. С его позиции за спиной командира метрах в десяти было не видно, что творится здесь.

– Американская «шайтан-труба» плюнула в сирийский танк, – проворчал Котов. – Чуть бы нам пораньше здесь появиться, и спасли бы ребят, перебили бы «бандерлогов».

– Война, командир, – как всегда, рассудительно заметил Белов. – Мы всюду не успеем. Должны бы и сами научиться не подставляться.

– Смотрите! – вдруг удивленно зашептал и завозился рядом Зимин. – Вы только посмотрите!

Не веря своим глазам, Котов навел бинокль на танк и увидел, как в клубах оседающей и рассеивающейся пыли поднялась крышка верхнего башенного люка, и из танка выбрался танкист. Он спрыгнул на землю, отряхнул штаны, а из башни уже лез второй. Котов мысленно зашептал: «Только бы эти «плясуны» не увидели, только бы не увидели. Срежут ребят из крупнокалиберного пулемета».

– Седой, это Зима, – не унимался переводчик. – Прикинь, они не смогли из этого «косоплюя» «Т-90» подбить.

– Что, серьезно? – удивился Белов. – Ну и вояки! Барс, на горизонте чисто. Позиции других групп боевиков: ориентир «2», на запад, «на одиннадцать часов». Пулеметная точка. Ориентир «3», «на два часа», группа пехоты – до десятка человек с автоматическим оружием.

– Понял, Седой! Всем, я – Барс, команда приготовиться! Боб, Лишай, Сокол – огневое прикрытие. Седой, атакуешь двумя крыльями, сразу отрезаешь их от своих. Готовность – две минуты. Атака – по команде «плюс».

Котов наблюдал за боевиками. Там уже перестали прыгать и бесноваться от радости и снова начал бить длинными бестолковыми очередями крупнокалиберный пулемет, а полтора десятка бойцов шумно обсуждали что-то, показывая руками на окраину города. «Американская система далеко не новость, – думал капитан, – но эту группу все равно не обойти. А если уж ввязываться в бой и уничтожать их, то и орудие стоит прихватить. Не помешает Сидорину в его делах для воздействия на союзников по коалиции».

Полковник Сидорин был представителем на базе Хмеймим от Главного разведывательного управления Генштаба. Собственно, он единственный и самый главный начальник Котова и командиров других групп спецназа в Сирии. Спокойный, немного грузный и уже лысеющий Сидорин был человеком уникальным. Он умел просчитывать ситуацию на много шагов вперед буквально «на колене», то есть имея под рукой минимум информации, зато обладая огромным опытом работы в «горячих точках» по всему свету, и прекрасно знал тактику и стратегию подобных полупартизанских войн, когда с одной стороны – ослабленная и почти деморализованная правительственная армия, а с другой – кучка фанатиков и толпа наемников. И почти полная неразбериха по всей территории в пределах прежних границ государства, а то и за ближними пределами этих границ. Как, например, на границе с Турцией. Граница вроде и есть, Турция вроде и входит в западную коалицию, являясь членом НАТО, а торгует с боевиками напропалую, причем не стесняясь вообще никого. И главное, все в мире об этом знают.

Котов глянул на часы. Две минуты истекли. Затихли в наушнике звуки перемещения людей, пыхтение и тихие переговоры. Старшие каждой из трех групп доложили о готовности.

– Всем внимание, я – Барс! – сказал Котов в коммуникатор. – Всем команда… «Плюс»!

И тут же два ручных пулемета спецназовцев хлестнули по относительно открытой с этой стороны позиции боевиков. Двое из возившихся с противотанковой системой тут же повалились на камни. Плечистый молодой пулеметчик присел, схватил свое мощное оружие, явно намереваясь переместиться в задний сектор, но тут пуля старшины Алейникова, лучшего снайпера группы, разбила ему череп, забрызгав каменную стену кровью. Еще один боевик схватился за плечо и сполз на землю, другой ткнулся головой в камни и затих. Котов наблюдал за действиями своей группы и покусывал по привычке нижнюю губу. Два ручных пулемета и снайперская винтовка прикрывали атаку второй части группы. Сейчас пулеметы уже не били длинными очередями, высекая искры и разбивая пулями камни в мелкое крошево, сейчас спецназовцы стреляли короткими экономичными очередями, не давая оставшимся боевикам высунуться и стрелять прицельно по атакующим.

У них в барабанных магазинах закончатся патроны, привычно определил Котов по темпу стрельбы своих пулеметчиков. И точно, один пулемет замолчал, несмотря на то что в барабане у него еще оставалось патронов на пару очередей. Нужно дать возможность второму пулеметчику выполнять задачу, прижимать огнем боевиков. Нельзя, чтобы оба пулемета замолчали, пусть и не надолго, но одновременно. И вот снова заработал первый, теперь второй, выстрелив все «до железки», спокойно сможет тоже сменить барабан.

Ну вот, заметили, мысленно усмехнулся капитан, увидев, что боевики пытаются стрелять в направлении приближавшихся к ним спецназовцев. Они явно ошарашены тем, что к ним приближаются с двух сторон всего по два бойца, да еще так умело применяясь к местности и ведя точный огонь из любого положения. Поняли, упыри, что это не сирийцы! А вот и критический момент, когда из укрытия могут полететь гранаты. Важный момент, кто опередит… И тут же между седыми от пыли остатками стенной кладки старых домов одна за другой взорвались две гранаты. Почти одновременно с взрывами четыре фигуры в камуфляже и без знаков различия поднялись в полный рост и мгновенно оказались на камнях. Несколько коротких очередей вниз, и все было кончено.

Появилась голова старшего лейтенанта Белова. Офицер посмотрел в сторону позиции командира и постучал по микрофону пальцем.

– Барс, я – Седой, – послышался в коммуникаторе его спокойный голос. – Минус четырнадцать. Чисто.

– Понял, Седой. Заканчивайте, – ответил Котов и повернулся к лежавшему рядом Зимину: – Вот и все. Как говорится, чтоб дело мастера боялось, он знает много страшных слов. Пошли!

Одним движением капитан поднял свое тренированное, гибкое, как у дикого зверя, тело и бросил его вперед. Пригибаясь, сливаясь с развалинами, лавируя между камнями, он в несколько перебежек преодолел расстояние до захваченной позиции боевиков. Зимин догнал его через двадцать секунд, виновато повесив голову. Переводчик не мог еще тягаться в таких делах с профессионалами. Спецназовцы мельком глянули на командира и продолжили торопливо обыскивать трупы в поисках документов, личных вещей, которые помогли бы идентифицировать личности убитых или другим образом оказаться полезными военной разведке. Отдельно осматривалось и складывалось оружие боевиков. Вся работа проводилась быстро и тщательно. Чувствовалось, что каждый делал это не в первый раз и хорошо знал, что важно, а что не представляет ценности.

Двое спецназовцев снимали с треноги трубу противотанкового комплекса. Алейников морщился, стараясь не прикасаться к тому месту кожуха, который был забрызган кровью и мозговым веществом. Язвительный и несдержанный на язык Володя Лысаков, получивший за свои личностные качества прозвище, а потом и позывной «Лишай», только посмеивался и шептал, что глаза снайперу даны не для того, чтобы в дырочку глядеть, надо еще уметь и трофейное имущество не портить и всякой гадостью не пачкать. А вдруг она заразная?

Двое спецназовцев наблюдали за другими позициями боевиков, где всполошились из-за сильной стрельбы, которая только что здесь была слышна. Однако никто не предпринимал попыток прислать связного или связаться по рации. Котов поднял изувеченный попаданием нескольких пуль передатчик с плечевым креплением для ношения на спине.

– А вот это интересно, – кивнул он Зимину. – Знаешь, что это за фиговина? На военной кафедре вы такое не проходили?

– Радиостанция? – спросил переводчик.

– Точно. Это называется «Радиостанция сети боевого управления» (РСБУ). Она призвана обеспечивать обратную связь с вышестоящим командованием и соседними подразделениями с применением высоких частот VHF и горизонтальных каналов связи за счет использования высокой частоты HF и военной спутниковой связи MILSATCOM.

– MILSATCOM? Так она американская?

– В чем и вся прелесть, – сплюнул Котов. – Уж не знаю, как эта хрень сюда попала, но использует она натовскую военную спутниковую связь. Седой, кинь на брезент, с собой возьмем, Сидорину на потеху.

– Барс, это Зуб! – раздалось в коммуникаторе. – К нам гость.

Котов мгновенно присел и повернулся лицом на северо-запад. Двое спецназовцев лежали в десятке метров друг от друга и держали под наблюдением всю южную сторону от захваченной позиции. И где-то там сейчас был человек, которого они засекли. Почему один? Послан для связи, на разведку из-за дикой стрельбы тут?

– Зуб, доложи, что видишь! – приказал капитан, жестом подзывая к себе Зимина.

– Один, с бородой, брюнет в черной шапочке с зеленой полосой и с изречениями из Корана по краю. Из оружия – «АК-74» и пистолет в кобуре. «Разгрузка» полна. Запасные магазины, гранаты, нож. Ползет к нам и думает, что мы его не видим.

– Боб! – подозвал старшего сержанта Крякина Котов. – Иди туда, возьмете его живым. Зуб, к тебе Боб идет.

Спецназовцы торопливо заканчивали свои дела на захваченной позиции, Белов вызвал бойцов, оставшихся в полукилометре отсюда с тремя пикапами группы, и велел готовиться и ждать сигнала на прорыв.

– Давай, Олег, – тихо сказал Котов переводчику. – Встань в полный рост и начни деловито командовать по-арабски. Приказывай вытащить за бруствер убитых, вызвать машину за ранеными и забрать пленных. И все время ругайся, поторапливай. Агрессивно и уверенно, понял?

– Так точно, задачу понял!

Зимин оставил на земле свой автомат, поднялся, стащив с головы камуфляжную летнюю фуражку, и затараторил по-арабски. Спецназовцы стали оглядываться на лейтенанта и заулыбались. Зимин вошел в роль и вполне правдоподобно покрикивал на несуществующих нерадивых помощников. Котов хотел, чтобы он отвлек неизвестного, который пробирался скрытно к их позиции. Пусть расслабится и думает, что бой закончился, но боевики на месте и ситуация под контролем. Здравый смысл подсказывает, что разведчик, а он, очевидно, со стороны боевиков, послан не один. Но верить своим ребятам Котов привык, и раз наблюдатели говорят, что один, значит, так и есть.

Резкий вскрик и шум падающего тела заставили Зимина замолчать. Котов сразу высунул голову. Коренастый и широкоплечий Боря Крякин сидел верхом на каком-то человеке. Несколько резких движений, и руки пленника были прочно связаны за спиной пластиковыми вязками. Выскочивший Миша Зубченко подхватил боевика под вторую руку, и оба спецназовца через пару секунд уже втаскивали пленника под прикрытие стен. Котов, усевшись на камень, велел поднять и поставить на колени незваного гостя.

Человек даже внешне не выглядел как сириец, турок или араб. Да он же кавказец, понял капитан. Наемник?

– И куда же ты, друг ситный, лыжи навострил? – спросил он по-русски.

– Вы кто? – с заметным кавказским акцентом заговорил пленник, блестя черными настороженными глазами.

– Время теряешь, – поморщился капитан, вставая на ноги и вытягивая из кобуры «беретту». – Причем наше время. Отвечаешь – и идешь с нами к сирийцам в плен, а там уж как Аллах распорядится. Не отвечаешь – остаешься здесь с дыркой в голове. Мне с тобой валандаться некогда.

Котов передернул затвор и приставил дуло пистолета ко лбу пленника. Его одолевало брезгливое чувство к человеку, который за деньги отправился в чужую страну увеличивать меру зла, которая здесь и так зашкаливает. Слишком много трупов по всей Сирии, причем трупов стариков, женщин, детей. Трупов обезглавленных заложников, почти уничтоженная страна, искалеченные жизни миллионов. Мерзко, гадко… как скорпион на ботинке. Хочется взбрыкнуть ногой, сбросить его и припечатать каблуком так, чтобы брызнуло на камни внутренностями.

– Вы – русский спецназ? – проигнорировал предупреждение Котова пленник.

– Вот этого тебе вообще знать не следует. И рассказывать никому тоже, – покачал с сожалением головой капитан. – Прощай!..

Но что-то помешало ему нажать на спусковой крючок, видимо, интуиция сработала. Он отвел пистолет и посмотрел в глаза пленника. В этих глазах не было страха, отчаяния, а лишь злое сожаление и досада.

– Слушай, ты чего такой бесстрашный? – удивился Котов. – Бессмертный, что ли?

– Кому и когда умереть, решают не люди, – усмехнулся пленник. – Но не стоит торопить этот момент. Ты здесь командир? Мне нужно тебе что-то важное сказать.

– Кто ты такой? – нахмурился капитан.

– Этого я сказать не могу. Но я вам не враг! Я специально шел сюда, потому что понял, что атаковали не простые солдаты, а теперь вижу, что не зря так подумал. Информация попадет по назначению.

– Ну, валяй! – убирая пистолет в кобуру, сказал Котов.

– Я не знаю, насколько это срочно и важно. Но мой друг заплатил за эти сведения жизнью.

– Ну-ну, не набивай цену. Говори!

– В Пальмире руководство ДАИШ^[1] организовало мощное минирование. Пострадают не только жилые кварталы, но и памятники истории и культуры.

– Большая новость, – холодно отозвался Котов. – Я поражен. Дальше.

– Вы не понимаете, – начал горячиться пленник, – я не имею в виду то, что огромная территория просто заминирована, что там понатыканы фугасы, установлены растяжки, противопехотные мины и всякая другая ерунда.

– Ерунда? – вскинул брови капитан. – Во всем мире такого рода варварская ерунда уносит жизни тысяч мирных жителей, которые к конфликтам как раз никакого отношения не имеют.

– Вот и я о том же, командир. Там все серьезнее.

– Хорошо, – пожал Котов плечами. – Пойдешь с нами и в спокойной обстановке расскажешь, что там уж такого необычного наминировали.

– Нет, командир, я не могу с вами идти, – запротестовал пленник.

– Ну, что, – не выдержал старший лейтенант Белов, – спеленать его и волоком? Заболтались мы тут, а время идет. Этот парень нам явно зубы заговаривает, резину тянет.

– Да что же вы тупые такие! – взорвался вдруг пленник и завернул такую матерную композицию с кавказским акцентом, что на него с восхищенным изумлением обернулись все спецназовцы на позиции. – Я вам русским языком говорю, что в Пальмире что-то минировали целенаправленно, чтобы потом, когда приедут российские саперы и займутся спасением исторического наследия мирового значения, взорвать все сразу… И жилые кварталы захватить! Мы не сумели узнать подробности, но я могу хотя бы предупредить. Там копали, много копали и прятали. Там не все можно найти современными средствами.

– Кто ты такой? – хмуро спросил Котов, подходя к пленнику и садясь напротив него на камень.

– Это неважно, командир, – дернул головой кавказец. – Ты профессионал, ты должен понимать цену такому предупреждению.

– Должен. Только ты ничего не сказал. И ты правда думаешь, что я тебя отпущу?

– Поверь, брат, – устало проговорил пленник. – У нас с тобой одна большая родина. Только ты родился на равнине, я в горах. Но у нас одно солнце, одна идея, одна родина. Ты выполняешь свой долг, я – свой, по-другому. Если я не вернусь, значит, другие мои братья погибли здесь напрасно. Поверь мне, командир. И предупреди своих, что Пальмиру разминировать нужно крайне осторожно. Я думаю, что там устроили какую-то грандиозную минную ловушку. Наверняка есть точка, откуда все это можно взорвать. Это какой-то минный узел, что-то по принципу минного заграждения. И наверняка есть пульт управления. Если ты понимаешь немножко в этих вещах, командир, то знаешь, что мину можно взорвать лишь сигналом с небольшого расстояния или со спутника, но это уже другой уровень.

– Где примерно расположен предполагаемый пульт?

– Не знаю.

– Какие территории предполагаются к уничтожению?

– Не знаю.

– Кто из полевых командиров, какие группировки в этом участвовали?

– Не знаю.

– И что мне с тобой делать? – вздохнул Котов. – Пришел, нарассказывал сказок и хочешь уйти. Ты хоть представляешь себе такого представителя силовых структур или спецслужб, кто тебя в подобной ситуации отпустил бы?

– Да, – кивнул пленник, – представляю. Свои отпустят.