© OOO «Издательство «Эксмо», 2004

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Глава 1

– Ну что, нравится тебе моя идея? – спросил Альберт Дадамян у Потапова, после того как закончил излагать суть своего предложения.

Потапов, сидевший вместе с Альбертом на диване, молча взял с невысокого столика бутылку мартини и разлил ее содержимое по бокалам.

– Давай лучше выпьем, Алик, – предложил он, поднимая бокал.

– Выпьем, Сережа, конечно, выпьем, – с готовностью согласился Дадамян и тоже взял бокал.

Когда оба их осушили, Альберт, хитро прищурившись, посмотрел на задумчивого Потапова и снова спросил:

– Ну что, вступаешь в мою Ассоциацию спортсменов-предпринимателей?

Потапов в ответ усмехнулся:

– Кто тебе это название придумал – спортсмены-предприниматели?

– Чем плохое название? – недоуменно пожал плечами Дадамян. – Я сам его придумал. Мы с тобой бывшие спортсмены: я борец-классик, ты боксер. Оба теперь бизнесом занимаемся.

– Я, Алик, уже давно не боксер, а скорее кокер-спаниель, – отшутился Потапов, вынимая из пачки сигарету и прикуривая ее, – в спортзале на тренировке последний раз лет десять назад был, сигареты, как ты, наверное, успел заметить, изо рта не выпускаю.

– Э-э-э, – эмоционально взмахнул рукой Дадамян, – брось прибедняться, Сережа, ты еще форму держишь, а я вот совсем расплылся.

После этих слов Альберт с довольной улыбкой на устах положил густо покрытую волосами руку на свой весьма внушительных размеров живот.

Дадамян был высокий сорокалетний мужчина с седыми волнистыми волосами, сильно поредевшими с возрастом.

Когда-то Альберт боролся в весе до ста килограммов на борцовском ковре, но, бросив спорт, прибавил к своему рабочему весу еще килограммов тридцать и в сорок лет производил впечатление громадного увальня с неизменной добродушной улыбкой на лице и иронично поблескивающими черными цепкими глазами.

Дадамян был первым и одним из немногих спортсменов в области, выполнившим норматив мастера спорта международного класса. Поэтому он был любимцем не только у многочисленных спортивных болельщиков, следивших за его успехами как на всесоюзной, так и на международной арене, его также уважали и ценили местные деятели партийных и государственных структур, гордившиеся тем, что воспитали в области такого прекрасного борца.

Во многом благодаря своей популярности среди «отцов» области Альберт по окончании спортивной карьеры успешно начал карьеру спортивного функционера.

С начала перестройки Алик, как его звали близкие друзья, возглавлял уже первый в области негосударственный Фонд поддержки спортсменов. Кроме этого, он являлся учредителем многих коммерческих предприятий, кои успешно развивались, пользуясь его влиянием и поддержкой.

– Кабинетная работа, сам понимаешь, – улыбался Альберт, – самое спортивное мероприятие для меня сейчас – это баня. Каждую неделю хожу туда с друзьями, хочешь, и ты приходи. Я по понедельникам в Щукинской бане парюсь, там в этот день никого, кроме меня и моей компании, не бывает. Посидим, пивка попьем, заодно и дела пообсуждаем.

– Спасибо, Алик, – поблагодарил Потапов, – обязательно воспользуюсь твоим предложением… сходить с тобой в баню.

Блестящие глазки Альберта внимательно и цепко впились в лицо Потапова.

– А как насчет другого моего предложения? – спросил Дадамян. – Пойдешь со мной вместе в политику?

– Знаешь что, Алик, – улыбнулся в ответ Потапов, – если бы ты организовывал ассоциацию спортсменов, я бы с радостью возглавил в ней фракцию бокса, а лучше настольного тенниса – меньше ответственности и денег требует… Помогали бы спортсменам после завершения их спортивной карьеры устраиваться в жизни, детский спорт бы развивали. Всем этим я, правда, и так занимаюсь, но в компании с тобой я бы делал это с еще большим удовольствием.

– Что тебя смущает, Сережа? – спросил Дадамян.

Потапов усмехнулся:

– Если честно, то смущают сами спортсмены-предприниматели… Все это звучит как легализованный рэкет-клуб. Боюсь, что организация с подобным названием вызовет серьезное недоверие как у правоохранительных органов, так и у руководства губернии.

– Да брось ты, – поморщился Дадамян. – Зря, Сережа, беспокоишься, откровенных бандюков в команду мы брать не будем. Все люди будут солидные, с деньгами и влиянием в городе. А спортсменов я специально в названии упомянул. Спортсмены – это всегда сила, а объединенные спортсмены – это сила очень большая. Предприниматели же – это всегда деньги, и деньги немалые… Я хочу создать структуру, которую бы все уважали и боялись. В области грядет большая смена власти, губернатор стар и скоро уйдет в отставку. Если мы с тобой объединим усилия и свой политический вес, нам мало кто сможет противостоять.

Потапов внимательно слушал Альберта, не перебивая, лишь изредка затягиваясь сигаретой. Когда Дадамян закончил свою речь, Потапов ответил не сразу, он еще несколько секунд обдумывал его слова.

– Ты все верно мыслишь, Алик, – произнес он наконец, – добиться чего-либо значимого можно, лишь объединив усилия, но, по-моему, ты забываешь об обратной, темной, стороне этого процесса.

– Ну, давай, Сережа, освети мне ее, эту темную сторону. – Альберт нетерпеливым движением поправил на запястье золотые часы с браслетом.

– Объединившись со своими союзниками, ты становишься не только большой силой, но и крупной мишенью, – ответил Потапов.

Полное лицо Альберта расплылось в самодовольной и одновременно добродушной улыбке:

– Нет еще такой пушки, которая смогла бы расстрелять такую мишень, как я. А если даже и найдется такой стрелок с пушкой, я о его планах узнаю раньше, чем он успеет их осуществить. Я ведь давно в этих краях живу, много чего знаю, есть связи кое-какие и влияние.

– Смелый ты, Алик, никого не боишься, – усмехнулся Потапов.

– Ты тоже, Сережа, никогда трусом не был. Так чего ты сейчас опасаешься? Почему медлишь с ответом? Ведь выгоды и мои, и твои очевидны в случае успеха.

– Я, Алик, опасаюсь всегда только одного, – ровным, немного отстраненным тоном ответил Потапов. – Мой бизнес – это мое детище. Я свою структуру создавал не один год и прошел через многое, чтобы сохранить и защитить ее. Если я и лез в политику и добивался власти и влияния, то только для того, чтобы защитить себя, своих людей и свои предприятия от посягательств врагов.

Потапов встал и, пройдясь по своему кабинету, остановился перед Альбертом.

– Лезть во власть ради власти, Алик, это большая глупость, надеюсь, что ты это прекрасно понимаешь, – продолжил Потапов, – твое влияние в городе и без того велико, и прежде чем соглашаться на твое предложение, я хочу знать, ради чего это все затевается, каковы конечные цели. Если ты хочешь усилить свое влияние на власть, то это, наверное, еще стоит поддержать, если же ты сам хочешь стать властью, то в этом случае я еще десять раз подумаю. При таком варианте развития событий ты, на мой взгляд, затеваешь слишком опасную игру, которая не соответствует твоему уровню.

Глаза Альберта после этих слов Потапова сверкнули нехорошим холодным блеском:

– Кто это определил мой уровень? Покажи мне этого человека. Уж не ты ли?

Потапов грустно улыбнулся:

– Нет, не я, Алик. Нашу значимость в этой жизни определяет сама жизнь, стечение сложившихся обстоятельств, которое определило нашу судьбу и дало нам некоторые возможности, выше которых нам с тобой прыгнуть не дано.

– Хорошо сказал, – усмехнулся Альберт. – Но как все же тебя понимать? Ты что, отказываешь мне?

– Нет, не отказываю, – ответил Потапов, – я же сказал, что должен подумать. Мне надо обсудить со своими партнерами, на каких условиях моя структура будет поддерживать тебя.

– Подумай, Сергей, подумай, – уже более добродушным тоном произнес Альберт, вставая.

Лицо Дадамяна с небольшим, несмотря на кавказское происхождение, крючковатым носом снова озарила улыбка:

– Я думаю, что ты правильно оценишь мое предложение, – продолжил Дадамян, – мы с тобой крупные, сильные люди и должны быть вместе. Если к моим ста тридцати килограммам прибавить твои девяносто, наш вес с тобой существенно увеличится, и не только в политике.

После этих слов Альберт засмеялся, довольный своей аллегорией.

Потапов ничего не ответил. Дадамян перестал смеяться и заговорил серьезным тоном:

– Не надо нам с тобой ссориться, Сергей. Если мы будем вместе, то обязательно выиграем. Если же порознь, то проиграешь прежде всего ты. Знаешь, за моей спиной сейчас большая сила собирается, поэтому лучше быть с нами в одной команде.

– Звучит почти как скрытая угроза, – усмехнулся Потапов.

– Что ты, что ты, – засмеялся добродушным смехом Дадамян, – какая угроза, Сережа? Я просто очень тебя уговорить хочу. Как друга уговорить, которого люблю и уважаю… Так когда мы вместе в баню пойдем?

– Надеюсь, что скоро, – ответил Потапов.

– Ну вот и хорошо, – искренне обрадовался Альберт, – попаримся, очистимся от грехов и дурных мыслей и спокойно поговорим.

Дадамян попрощался с Потаповым, пожав ему руку, и покинул кабинет президента ассоциации «Корвет».

Почти сразу же, едва за Дадамяном закрылась входная дверь, в кабинет вошел Константин Титов, директор охранного агентства «Легион».

Костя Титов был невысокого роста, широкоплечий крепыш, достаточно молодой: не так давно ему исполнилось двадцать восемь лет. Но при этом, несмотря на свой возраст, он являлся главным силовиком в структуре Потапова, на деле неоднократно доказавшим свою преданность, а также цепкость и смекалку хорошего оперативника.

– Ну что, Сергей Владимирович, – радостно улыбаясь, произнес Титов, – Дадо сделал тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться?

Улыбчивость и веселый нрав были неизменными чертами характера никогда не унывающего Кости.

– Не знаю, не знаю, – задумчиво произнес Потапов, – впрочем, Альберт, видимо, уверен, что он мне сделал именно такое предложение. Он хочет, чтобы мы были с ним вместе в готовящейся большой войне за власть.

– Каково наше место в этой игре? – спросил Титов.

– Почетное, – усмехнулся Потапов, – но, разумеется, не первое.

Костя пожал плечами и сказал:

– Об этом можно было бы догадаться. Если он получит нас в союзники, то ему останется ехать на белом коне впереди войска к победному финишу.

– Возможно, он так и думает, – подтвердил Потапов.

Размышляя, он снова прошелся по своему кабинету и уселся в кресло за рабочим столом.

– Альберт посчитал, что он вырос из своего привычного костюма, ему хочется большего, и он полагает, что я могу и должен ему в этом помочь.

– Может, нам еще и под «крышу» к нему перейти, – с недоброй иронией в голосе заметил Титов.

– Во всяком случае, он бы не возражал, – в тон Константину ответил Потапов.

Однако, несмотря на шутливый тон, и Потапов, и Титов понимали, что Дадамян является одной из самых надежных «крыш» в предпринимательской среде области.

Будучи одним из самых состоятельных людей города, Дадамян, использовав свою известность и связи, приобрел большое влияние не только среди чиновничьей элиты.

Являясь спортсменом общества «Динамо», Альберт дружил со многими высокопоставленными сотрудниками областного и городского УВД.

Кроме этого, Дадамяна уважали и в криминальных кругах за его влиятельность и организаторские способности.

Во многом этому способствовали и сами бывшие спортсмены, крутившиеся вокруг Дадамяна и кормящиеся от него. При этом многие из них уже успели после окончания спортивной карьеры приобрести и криминальный опыт.

Все это и сделало Дадамяна, пожалуй, самым влиятельным в городе теневым деятелем, сравниться с которым по значительности и авторитету могли лишь несколько человек, одним из которых и был Потапов.

Однако Потапов и Дадамян за всю историю их становления как бизнесменов и просто влиятельных в городе людей никогда остро не конфликтовали. Их отношения вполне можно было назвать даже дружескими.

В отличие от Потапова Альберт не был погружен в детали организации бизнеса. По натуре он был скорее не бизнесмен, а общественный деятель.

Как правило, непосредственной организацией на предприятиях занимались его менеджеры. Альберт предпочитал просто «стричь купоны» с дохода своих фирм, а также собирать дань с предпринимателей, которые работали под его «крышей».

Куда с большей охотой он занимался организацией вышибания долгов для себя и своих знакомых. Не раз выступал третейским судьей в спорах между различными группировками, а также по-прежнему принимал участие в развитии областного спорта, финансируя различные соревнования и содержа несколько спортивных клубов.

С Потаповым Дадамяна сближало то, что оба, как правило, стремились к цивилизованным формам конкуренции. И тот и другой предпочитали сначала договариваться со своими соперниками и уж в крайних случаях, когда договориться не удавалось, пускали в ход силу.

Дадамян уважал Потапова за его ум и организаторские способности, считая Сергея порядочным человеком.

Ко всему прочему, их связывало прошлое – оба были бывшие спортсмены. Потапов являлся мастером спорта по боксу.

– Ну так что ты ответишь Дадо? – спросил у Сергея Титов.

– Надо посоветоваться с Селантьевым, в конце концов, он наша политическая фигура, как-никак вице-губернатор области.

Потапов посмотрел на часы, после чего резко поднялся.

– Так, ну мне пора, у меня сегодня еще одна деловая встреча.

– Мое участие обязательно?

– Нет, не обязательно, – поразмышляв секунду-другую, ответил Потапов, – я встречаюсь с Димой Губиным по поводу его предложения о совместном проекте. Если что-нибудь нужно будет проверить по этому делу, я тебя потом подключу.

Сергей нажал кнопку на селекторе и произнес, обращаясь к своей секретарше:

– Вера, пусть приготовят машину, я уезжаю…

* * *

Рабочий день бизнесмена Игоря Кислицина начинался в этот понедельник как обычно, однако внезапное событие не только нарушило его дневные планы, но и серьезным образом изменило всю его дальнейшую жизнь.

Как это часто бывало по утрам, Кислицин заехал за своей бухгалтершей Татьяной Ивановой к ней домой.

Гоша Кислицин, двадцатисемилетний молодой человек, полный, невысокого роста, со светлыми кучерявыми волосами, являлся директором и владельцем фирмы «Молочный двор».

Друзья в шутку называли предприятие Кислицина «Кисломолочный двор». Но как бы ни подтрунивали над Гошей его друзья и знакомые, все они не могли не признавать, что фирма Кислицина развивалась очень динамично и являлась весьма прибыльной.

Кислицин остановил свою новенькую синего цвета «девятку» во дворе девятиэтажки, где жила Иванова, коротко посигналил клаксоном. После этого откинулся на спинку сиденья, закурил сигарету и принялся ожидать Татьяну.

Ожидания продлились минут пять, после чего Гоша снова нажал на клаксон, поскольку Татьяна так и не появилась.

Терпеливо выждав еще несколько минут, Кислицин в сердцах произнес:

– Ну, началось, мать твою!

Нахмурившись, он вылез из машины и направился к подъезду дома. Для него было совершенно очевидно, что бухгалтерша попала в очередной загул, связанный, как всегда, с новым любовным увлечением.

…Оценки большинства мужчин, более или менее знавших Таньку-бухгалтершу, сводились, как правило, к одному мнению – шалава.

Вся жизнь тридцатипятилетней Таньки Ивановой была посвящена одной цели – поиску любимого мужчины.

Таковые поиски, однако, по мнению ее знакомых, сильно затянулись, поскольку одних официальных мужей у Татьяны было трое, не говоря уже о многочисленных разной протяженности романах – так Иванова любила называть свои интрижки.

Каждый раз, встретив героя своих девичьих грез (как правило, это был высоченный верзила, часто с трехдневной щетиной на лице, в потертых штанах или рваных ботинках), Татьяна бросала в разгорающийся костер любви все имеющиеся у нее на данный момент финансовые, интеллектуальные и душевные ресурсы, а также запасы невостребованной сексуальной страсти, томившейся в ее пышном теле в огромных количествах.

Первый и последний факторы служили своеобразным высокоэффективным горючим, получив которое, огонь любви разгорался с неимоверной силой.