Протягивая Савченко дымящуюся чашку, Сергей Евгеньевич спросил:

– Может, по грамуле коньячку?

– Нет, спасибо, в командировке я избегаю возлияний. Все-таки не за подержанными «тачками» едем, – твердо отказался Виктор.

– Верно говоришь: в начале славных дел голову каждый день нужно держать свежей. – Подполковник сел напротив боевого пловца, бросил на стол пачку сигарет, сверху положил зажигалку. – В общем, с прелюдией, к счастью, закончили, переходим непосредственно к самому акту.

– Переходим.

– Исходя из твоего личного дела, с «Забиякой» ты хорошо знаком. Три автономки, плюс «принуждение к миру» воинствующих грузин.

Виктор подтвердил молчаливым кивком верность сведений, и подполковник продолжил:

– За те одиннадцать лет, что корабль находится в боевом строю, он прошел две модернизации. Вторая совпала с капитальным ремонтом, после которого он внешне остался прежним, а вот что касается начинки…

– Он и когда встал в строй, был кораблем двадцать первого века, – возразил Стрелок.

– Десять лет назад в наше время – это уже слишком. А начинка «Забияки» – это уже новое поколение, начиная от корабельных машин и заканчивая вооружением, не говоря о радарах, средствах связи и навигации. У носового орудия только семь видов боеприпасов, может работать как по надводным, воздушным, так и наземным целям. Причем по последним – снаряды используются сверхточные и сверхдальние (активно-реактивные). И это еще далеко не все. ПВО – это уже сложнее, три пояса защиты, шестнадцать ракет дальнего действия, сорок среднего и два «Дуэта» скорострельностью более десяти тысяч выстрелов. Но главная сила корвета – это противокорабельные ракеты «Молния».

– Я не слышал о таких, – произнес Виктор, не скрывая своего удивления.

– И неудивительно: они только приняты на вооружение, пока еще в единичных экземплярах. Это, так сказать, «наш ответ Чемберлену».

– Не понял?

– Это выражение появилось в нашей стране в тридцатые годы прошлого века, в честь английского премьер-министра, который любил пакостить СССР. Соответственно на происки недругов приходилось реагировать, в том числе и путем митингов со всеми необходимыми атрибутами. Так фраза с одного из плакатов уже много десятилетий живет в нашем лексиконе, – стал охотно пояснять Юсупов, – и обозначает она простой, но весьма эффективный ответ на сложную угрозу. Например. В сорок третьем году, когда немцы на Курской дуге выставили большое количество тяжелых «Тигров» и «Пантер», которым Советской армии нечего было противопоставить, выход нашли в течение нескольких дней. На шасси танка «КВ» установили 150-миллиметровую гаубицу. Снаряд этого орудия не пробивал броню фашистских «зверей», а раскалывал, как молоток орехи. За что самоходку и прозвали «зверобоем».

Хотя подобные примеры известны истории задолго до случая с английским премьер-министром. Россия, потеряв в войне с Японией весь броненосный флот, к началу Первой мировой стала лидером в минном оружии. Оно оказалось настолько эффективным, что за раскрытие его секрета американцы отвалили адмиралу Колчаку столько денег, что тот смог пол-России залить кровью.

– Вы любите историю? – Виктор с нескрываемым интересом посмотрел на контрразведчика.

Тот с жаром ответил:

– Только дураки не любят историю, отчего обречены раз за разом наступать на одни и те же грабли. Потому и не можем переварить бунтарского прошлого. Хотя это уже область дешевой демагогии…

– А что по поводу Wundrwaffe^[4]? – перебил собеседника диверсант. – Могу я хотя бы в общих чертах узнать об этой новинке, из-за которой столько напряг у секретных служб.

– Все необходимые допуски у тебя есть, Виктор Сергеевич. Тем более что через пару недель изделие под индексом «Перун» будет демонстрироваться дюжине самых влиятельных политиков Южной Америки. Соответственно будут раскрыты основные тактико-технические характеристики ракеты.

– Я весь внимание, – Виктор отодвинул чашку с нетронутым кофе.

Подполковник Юсупов встал, включил вытяжку, потом закурил.

– Как я говорю, «голь на выдумки хитра». Появлению тяжелых ракет «Молния» мы обязаны союзникам из НАТО, вернее, их маниакальному желанию разместить по периметру наших границ системы противоракетной обороны. И если с наземными объектами все более-менее ясно, их контролируют комплексы «Искандер», то системы ПРО морского базирования плохо отслеживались. Во-первых, они маневренны, во-вторых, приблизиться на дистанцию ракетного залпа незамеченными было невозможно. Крейсеры типа «Петра Великого» или «Москвы» слишком крупные цели, а у эсминцев и фрегатов радиус действия противокорабельных ракет недостаточный. «Забияка» до последней модернизации не был исключением. На тот момент его главным оружием являлись четыре гиперскоростные ракеты «Москит» и четыре тяжелые ракеты-торпеды «Водопад». Теперь «Забияка» вооружен восемью тяжелыми подводными ракетами «Молния», правда, из-за них пришлось увеличить корабль в ширину на четыре метра, но на глаз это определить могут только специалисты.

– Подводная ракета? – переспросил Савченко.

– Да, только в отличие от «Шквала», дистанция которого четыре мили, у «Молнии» – десять, но это на конечном участке атаки. – Контрразведчик на секунду прервался, быстро затянулся несколько раз и затушил окурок. – Новое – это хорошо забытое старое. По такому пути как раз и пошли наши конструкторы. За основу тяжелой противокорабельной ракеты взяли «Бурю», крылатую ракету межконтинентальной дальности КБ имени Лавочкина. Ее испытывали еще в начале пятидесятых годов под недремлющим оком незабвенного Лаврентия Палыча. Результаты превзошли все ожидания, но в серию пошли баллистические ракеты Королева. Кроме бомбардировки Америки предстояло еще и космос осваивать.

Теперь, спустя шестьдесят лет, когда наука ушла далеко вперед, появились новые материалы, новые технологии. Да и не нужно, чтобы «Молния» летела, как ее предшественница, на восемь тысяч километров, достаточно пятисот. Так что ракету собрали и испытали меньше чем за год. А теперь предстоит боевая демонстрация гения российской инженерной мысли.

– Но это еще одно лирическое отступление, а суть?

– А суть такова: трехступенчатая крылатая ракета, двумя маршевыми двигателями которой служат спаренные ракетоносители «Яхонт». Их суммарная мощность позволяет развить гиперскорость свыше четырех махов. Ракета способна наносить удары на дистанции пятьсот километров. – Следующая сигарета была выужена из пачки. Полковник щелкнул зажигалкой и по помещению поплыли серые клубы дыма. – Третья ступень, вернее, сама ракета «Молния», в отличие от «Бури», находится не сверху над маршевыми двигателями, а под ними. После старта «Молния» летит над поверхностью воды на высоте десять-двенадцать метров, практически не заметная для вражеских радаров и соответственно противоракет. На «Молнии» две системы наведения: одна на маршевых двигателях, другая – на подводной ракете.

Во время полета происходит беспрерывное уточнение данных о цели. На дистанции в десять миль идет сброс. Ракета ныряет на полсотни метров, идет на этой глубине шесть миль, потом на форсаже атакует. Такой маневр летчики называют «бочка».

Современные торпеды уничтожают цели гидроударом, круша суда противника. Противокорабельные дырявят корпуса выше ватерлинии. У «Молнии» своя ниша: ракета атакует врага из-под воды под углом тридцать градусов, и это еще не конец сюрпризам… Боевая часть ракеты весит триста семьдесят килограмм и состоит из двух тандемных зарядов. Головной кумулятивно-фугасный, на манер тех, что установлены на баллистических ракетах «Синева», для пробивания многометрового льда, если стартовать предстоит из района Северного полюса. Здесь несколько попроще: головной заряд пробивает днище корабля, делая трехметровую пробоину. Основной заряд – триста килограмм новейшей аэрозольной объемно-детонирующей взрывчатки. Попав внутрь, она в доли секунды распыляется и взрывается. Мощность взрыва сам посчитай, если десятикилограммовая капсула реактивного огнемета «Шмель» сравнима со взрывом фугасного снаряда сто двадцати двух миллиметров, умножь на тридцать.

Виктор будто воочию увидел смерч раскаленной плазмы, несущейся со скоростью гоночного автомобиля по корабельным отсекам, уничтожая все на своем пути. Люди в доли секунд превращаются в обугленные головешки, плавятся бронированные кабели и пузырится краска. В мгновение ока корабль превращается в погребальный костер.

– Новейшие эсминцы типа «Арли Берк» с арсеналом в полторы сотни противокорабельных ракет от одного такого попадания превратятся в «Дым над водой», есть такая песня у группы «Дип Перпл», – пробормотал боевой пловец. – Я уже не говорю о кораблях пожиже.

– Судам покрупнее тоже не поздоровится, – добавил контрразведчик. – Крейсеры типа «Лонг Бич», по мнению наших экспертов, даже от одной ракеты получат колоссальные разрушения. И если сразу не затонут, то сопротивляться уже не смогут. По сути, и авианосцу не поздоровится от такой «клизмы», особенно если она зацепит бомбу-склад, топливные баки или рванет систему охлаждения ядерного реактора.

– Чем сложнее система, тем больше она уязвима, – добавил Савченко. Он помнил, как совсем недавно от неудачно брошенного окурка едва не взорвался атомный авианосец «Джордж Вашингтон». Пожар тушили больше десяти часов, пострадали почти три десятка моряков, боровшихся с пожаром, а после плавучий аэродром надолго встал на капитальный ремонт. И это от обычного «бычка», что говорить об удачном попадании противокорабельной ракеты. Волей-неволей вспомнишь «летающие крепости», которые Кожедуб со своими соколами пачками валил в небе Кореи.

– Как видишь, каплей, вооруженный такими «гостинцами» малозаметный «Забияка» может атаковать, не входя в зону боевого соприкосновения, не только морские объекты ПРО, но даже ударные авианосные группы, – подвел итог беседе Сергей Юсупов. – Так что понимаешь, сколько заинтересованных лиц, желающих познакомиться поближе с «Молнией», или на худой конец уничтожить? По принципу «так не доставайся ты никому». В первом случае это наша с хлопцами делянка, а второй – на тебе и на твоих «Ихтиандрах». На ходу вряд ли кто-то решится действовать с наглостью сомалийских пиратов, а вот на стоянке о сне придется забыть.

– Да ясно это, – согласно кивнул Виктор и отважился задать вопрос: – Вы, товарищ подполковник, так ловко рассказывали о ракетном комплексе, словно сами его собирали.

– Нет, не собирал, но документацию изучал подробно. К тому же у меня соответствующее образование: в молодости закончил Пермское военное авиационное училище, специализация – ракетное вооружение. Даже два года прослужил в войсках, а потом, как говорится, был привлечен к работе органов.

– А как ваши Смирновы-Ивановы отличат диод от триода?

– Ты за них не переживай, морячок. Каждый из них закончил «Бауманку» с красным дипломом, а пока три года учились в аспирантуре, освоили оперативное ремесло. Да это у них далеко не первое задание. Дело свое знают добрэ, профиль нашей группы – охрана технических секретов государства.

Неожиданно прозвучал ревун тревоги, и корабль, который казался дремлющим, в одночасье ожил топотом множества ног, гулко захлопывающимися стальными переборками, откуда-то из глубины корабля донесся нарастающий звук судовых двигателей.

– Ну, все, Мальбрук в поход собрался, – со вздохом облегчения проговорил Юсупов, как будто все это время сомневался в предстоящем походе.

– Еще вопрос можно, товарищ подполковник?

– Валяй, каплей.

– А что с маршевыми двигателями происходит после того, как «Молния» сброшена?

– Атакуют цель, и, если «Вулканы» не собьют на подлете, запросто снесут корабельную надстройку хоть у эсминца, хоть у крейсера, мощи хватит…