Глава 1

Громадное багровое солнце садилось за высокие горные хребты, но воздух все еще оставался горячим: скалы нагреваются медленно, зато и отдают свой жар долго. Там, на западе, виднелись правильные прямоугольники полей и пастбищ с крошечными фигурками овец, оттуда доносился глухой лай пастушеских собак. Поля становились все зеленее по мере приближения к мелкой и неширокой горной речке, берущей начало в ледниковом языке. Там же, очень далеко, можно было разглядеть границу сине-серой громады широколиственного леса. Лес напоминал лоскутное одеяло: светлую зелень буков, каштанов и грабов то тут, то там пятнали темные пихты и голубые ели. Снизу, от леса, как часто бывает в горах к вечеру, тянул несильный, но устойчивый ветерок, наполненный запахами разогретой листвы и речной влагой. Становилось все прохладнее, зубчатые очертания дальних гор, еще недавно словно бы размытые дневным зноем, приобретали четкость, контрастно выделяясь на фоне темнеющего неба. До сумерек – в середине июля они на Кавказе очень короткие – оставалось не более получаса. В горах темнеет рано и сразу: словно плотный занавес опускается.

Но эти полчаса нужно еще прожить! А небольшой – со взвод – группе военных приходилось сейчас очень туго.

Александр Селиванов прислонился плечом к огромному валуну, еще хранящему тепло полуденного солнца, отбросил в сторону пустой рожок, вставил новый, последний, передернул затвор автомата, досылая патрон. Валун, который почти полностью перегородил узенькую горную тропку, прикрывал его от пуль. Но все равно дело было плохо, куда как неважно складывалась ситуация. В рожке сорок патронов. Даже если бить экономными, короткими очередями, надолго не хватит. Что еще в арсенале? Две гранаты РГД, десантно-штурмовой нож. У остальных – не богаче. Значит, не отбиться. Надо уходить, иначе положат всех. Эти фанатики преспокойно станут разменивать пятерых своих на одного нашего. Численное превосходство у них подавляющее. И командир – далеко не дурак и не новичок в горной войне. Троих уже ухлопали, заразы. Хорошо, хоть тяжелораненых пока нет.

Командир маленького отряда двумя точными короткими перебежками пересек простреливаемую тропку, упал за валун рядом с Александром.

– Что будем делать, Селиванов? – голос этого человека в камуфляжке без знаков различия прозвучал озабоченно, но без панических ноток. Видно было, что в сложные ситуации он попадает не в первый раз.

Видно было и то, что с Александром Селивановым командир давно и хорошо знаком, что по званию и должности они приблизительно равны.

– Здесь нам не удержаться, капитан, – коротко ответил Александр. – Смотри сам: справа они не подойдут, там их можно прижать плотным огнем. А вот слева... Надо уходить, Андрюша. Иначе без всякого толку положим всех ребят.

– К речке? – Капитан Андрей Василевский, командир отряда спецназовцев понял Селиванова сразу. – Пожалуй... Если перейти реку, можно укрыться среди прибрежных скал. И тогда с наступлением темноты хрен они нас найдут. Попросту оторвемся. Только вот как мы выйдем к берегу под таким огнем?

– Вы отходите, а я вас прикрою, – Александр выпустил две короткие очереди в приближавшихся врагов, силуэты которых появились чуть левее тропки, именно там, где он и ожидал их увидеть. – Оставишь мне еще два полных магазина и гранат побольше.

В голосе Селиванова звучала такая твердая убежденность, что спорить с ним не имело смысла.

«Я рискую, – хмуро подумал Александр. – Да еще как. Однако оно того стоит. Откуда им знать, сколько человек осталось прикрывать отход? Продержусь, пока Андрей не дотащит своих ребятишек до берега, а потом... Одному уходить легче».

Со стороны нападавших слышалось воинственное «Аллах акбар!», вплетающееся в отрывистый треск автоматных очередей. Вот еще четверо перебегают тропинку, обходя диверсионную группу Андрея Василевского слева, именно слева... На лбу у каждого из четверки узкая полоска зеленого шелка, на которой арабской вязью выведена одна из сур Корана. Обычно это «Мчащиеся». В криках, которыми боевики подбадривали себя, слышалась лютая ненависть, бешеное желание добраться, наконец, до проклятых русских и вцепиться зубами в их глотки. Ярость искажала и без того грубые черты их бородатых лиц.

Человек – воистину самое страшное и свирепое животное на планете!

Цивилизационная оболочка, напыление культуры, тоненькая пленочка, отделяющая нас от свирепых чудовищ нашего же подсознания, слишком ненадежна. И когда она рвется, человеком овладевают самые древние, примитивные страсти, инстинкты, эмоции, которые мгновенно превращают нашего современника в троглодита, обитателя пещер. Жестокого и смертельно опасного.

А то, что в руках у него не суковатая дубина, а автомат Калашникова или что-нибудь еще более убойное, только усугубляет печальную ситуацию.

Капитан диверсионного спецназа Андрей Федорович Василевский повел стволом АКМ, нажал на спуск. Короткая очередь. Один из бегущих подломился в коленях, рухнул на тропинку, задергал ногами, захрипел, выгнулся в предсмертной муке. Из простреленной груди боевика толчками выхлестывала кровь.

– Вот так вот, – сказал Андрей Василевский без всякого выражения, буднично и спокойно, точно не человека убил только что, а комара прихлопнул. – А кто тебя, Санек, прикрывать станет?

Александр Селиванов недобро усмехнулся. Его? Не стоит его прикрывать!..

– Да уж как-нибудь уйду, – коротко и зло бросил он. – Ты меня, Андрей, знаешь. Я этой публике не по зубам. Поторопись, они начали фланговый обход. Толковый командир у этих сволочей, ничего не скажешь!

Тут Селиванов попал в точку, командир их противников умел воевать в горах. Что и понятно: последние десять лет из прожитых тридцати Хайдарбек Усманов ничем другим не занимался. Только воевал.

Среди своих бойцов Усманов выделялся, не походил он внешне на обычный для Северного Кавказа этнический тип. Был Хайдарбек Мадиевич Усманов светловолосым, с аккуратной, тоже светло-русой бородой. Глубоко посаженные внимательные серые глаза. На правой щеке – след свежего ожога. И хоть зеленая повязка воина ислама пересекала лоб Усманова, но не читалось на его лице печати фанатизма. Скорее – спокойная сосредоточенность. Тонкие губы плотно сжаты, две жесткие складки у рта.

Хайдарбек Усманов, как и Василевский с Александром Селивановым, прекрасно понимал: единственный шанс для русских – попытаться пересечь неглубокую речку, скрыться в прибрежных скалах, густо поросших лозняком, бересклетом и кустами лещины, дождаться наступления темноты и оторваться от преследования. Но предоставлять своим врагам этот шанс Хайдарбек вовсе не собирался. Атаковать в лоб? Нет, можно поступить хитрее и грамотнее. Усманов отдал несколько коротких гортанных команд. Под прикрытием плотного огня все больше его бойцов скапливалось по левую сторону горной тропки, заходя российским спецназовцам во фланг. А вот когда этот обходной маневр завершится, тогда скажется численный перевес! Русских слишком мало, одновременного удара с двух сторон им не выдержать. Кровью умоются неверные, ни один живым не уйдет!

Но тут положение изменилось решительно и бесповоротно, и боевикам Усманова стало не до фланговых обходов, не до попыток устроить ненавистным гяурам кровавую баню. Тут самим бы ноги унести!

Потому что над двумя сцепившимися в смертельной схватке группами вооруженных людей вдруг, словно бы ниоткуда, из прохладного вечернего воздуха возникли два вертолета. Два «Апача» американского производства, вертушки огневой поддержки, которые могут натворить внизу столько и такого, что думать тошно. В свое время американцы во Вьетнаме одним звеном таких вертолетов выжигали дотла целые деревни. Не дай никому Аллах оказаться под атакой боевых вертолетов! Это – верная смерть.

Александру Селиванову хватило одного короткого взгляда на вертолеты, чтобы понять: прибыли хозяева. Вон, белая восьмилучевая звезда в черном круге на бортах вертушек. Эмблема ВВС Грузии. Грузинский спецназ пожаловал. Сейчас незваным гостям придется туго.

Хайдарбек Усманов тоже мгновенно понял, что начинаются танцы со смертью.

Какое тут, к шайтану, сопротивление?! Автоматами против двух «Апачей» много не навоюешь. Был бы у него в отряде ПЗРК типа «Игла», а лучше – два, имело бы смысл порыпаться. Но не было у боевиков Хайдарбека переносных зенитно-ракетных комплексов. Оставалось только рассыпаться, рассредоточиваться и, укрываясь в скалах, уходить по одному. Перекрывая свистящий шелест несущих винтов «Апачей», Усманов хрипло прокричал слова команды. Была она весьма немудреной, в вольном переводе на русский: «Спасайся, кто может!» Счет пошел на доли секунды.

Нет, не успели они рассредоточиться! Ничего не получилось со «спасайся!» Вертолеты, разойдясь по разные стороны тропинки, синхронно сделали «горку». Их острые носы хищно опустились вниз, к земле. И с внешних подвесок «Апачей» в самую гущу боевиков Усманова ударили ракеты класса «воздух – земля». По две от каждого из вертолетов. Хватило бы и половины, но грузины не поскупились, вжарили от души.

И тут разверзся ад кромешный. Казалось, сами скалы содрогнулись. Горное эхо усилило обвальный грохот взрывов до нестерпимой мощности. Звук шел отовсюду, горы резонировали, точно гигантские мембраны. У Александра заложило уши. Вовсю закрутились жернова чудовищной мельницы смерти.

Четыре слепящие вспышки слились в одну, пятачок земли, на который пришелся ракетный залп, затопил поток чистого белого пламени. Град осколков заскрежетал об валун, за которым укрывались Александр Селиванов и Андрей Василевский, со злобным визгом вспорол воздух. Ударная волна, напоенная яростным жаром, пронеслась над горной тропой.

И крики. Страшные, нечеловеческие крики погибающих лютой смертью, сгорающих заживо, размолотых в мясной фарш боевиков. В тяжелый запах сгоревшей взрывчатки вплетались запахи свежей крови и жареной человечины.

Из-за валуна, подпрыгивая, выкатился круглый предмет, напоминающий футбольный мяч. Оторванная голова. И зеленая повязка с сурой Корана на месте, даже не запачкалась. На что уж Александр Селиванов побывал в разных переделках и насмотрелся таких веселых картинок по самое не могу, но даже его слегка замутило. А окажись на месте разведчика и спецназовца Селиванова непривычный человек? Это жуткое зрелище преследовало бы его в кошмарах до смертной черты. Запредельный ужас, негоже людям на такое смотреть.

Андрей Василевский кинул на окровавленную голову равнодушный взгляд, носком берца отпихнул ее в сторону. Война плотно въелась во все поры души командира спецназовцев, в боевиках Усманова он людей не видел и не признавал. Опасные и кровожадные дикие звери! Уничтожают их грузины, как взбесившихся шакалов? Так и господь в помощь!

Грузины, меж тем, методично и по-деловому добивали жалкие остатки отряда Хайдарбека Усманова. Одна из винтокрылых машин, заложив крутой вираж, ушла вниз, к речке. А под брюхом второго «Апача» забились желто-оранжевые высверки, совсем тусклые после яростного пламени ракетного залпа. После той ослепительной вспышки Селиванову вообще все вокруг казалось тусклым и бесцветным. И, опять же, характерный звук: точно палкой по толстому штакетнику провели.

Это заработал американский крупнокалиберный пулемет RW – 90. Прицельная дальность – два километра, пуля величиной со среднюю виноградину. Когда очередь такого пулемета попадает в человека, да еще на таком небольшом расстоянии... Лучше не смотреть на то, что от человека остается.

Ясно одно: грузинские спецназовцы, с большой долей уверенности можно было предполагать, что это парни из элитной противодиверсионной группы «Кахетия», – прекрасно разобрались сверху, кто с кем дерется внизу. И если «воинов ислама» они безо всякой жалости раздавили, как тараканов, то в сторону русских пока не сделали ни одного выстрела. Это давало шанс. Теперь боевики Усманова выведены из игры, и остается только выполнить то, о чем разговор уже шел: форсировать вброд речушку, благо до нее не слишком далеко, и уходить в прибрежные заросли. Чтобы и от неожиданных спасителей подальше. Тем более что на горы уже падала темнота, ночь вступала в свои права.

Капитан Андрей Василевский отдал короткий приказ. Спецназовцы экономными перебежками двинулись к речному броду.

«Нет, так легко и просто не получится, – думал Александр Селиванов, привычно входя в ритм бега. – Или я не знаю грузин. Они наверняка готовят нам какой-то поганый сюрприз, скорее всего – засаду у брода. Недаром один вертолет пошел к реке! А преимущество у них подавляющее. Так что вполне можем попасть из огня да в полымя. Ох, не накаркать бы!»

И ведь накаркал! С того берега, до которого было не более тридцати метров, раздался слитный треск автоматных очередей. Прямо перед командиром, капитаном Василевским, пули вспороли стылую воду горной речки. Нет, били не по ним, а перед ними. Не на поражение, а предупреждая: остановитесь! А затем раздался искаженный мегафоном голос. Правильный русский язык, правда, с характерным акцентом:

– Мы предлагаем вам немедленно сдаться. Сопротивление бесполезно, у вас нет шансов отбиться. Уйти мы вам тоже не позволим. Вы находитесь на территории суверенной республики Грузия. Находитесь незаконно. Мы вправе применить против вас меры любой степени жесткости. Вы только что своими глазами видели, что это могут быть за меры. Бросайте оружие!

«Ну, все понятно, – обречено подумал Александр. – Мы нужны этим гаврикам живыми. У них в группе наверняка инструктор-американец имеется, и, возможно, не один. Такие друзья стали янкесы с независимыми грузинами, прямо водой не разольешь. Типично американская схема: взять нас теплыми на грузинской территории, отснять репортаж и запустить его по телевидению. С комментарием соответствующим. Дипломатический скандал, лишний повод обвинить Россию во всех смертных грехах. В чем очень заинтересованы определенные круги в Тбилиси. Про Вашингтон и говорить нечего, там спят и видят, как бы нас в лужу поглубже усадить».

Но если Селиванов все же сохранял относительное спокойствие и способность рассуждать, то на Андрея Василевского предложение сдаться подействовало, как красная тряпка на быка. Капитан, который почти поверил в то, что сейчас уведет своих ребят, спасет их и спасется сам, сорвался. Не выдержали нервы, они у спецназовцев тоже имеются.

Таящийся в подсознании страх – он вовсе не хотел погибать! – словно исчез куда-то, смытый волной доходящей до бешенства злости.

– Спецназ умирает, но не сдается! – зычно проревел он, так, что от прибрежных скал донеслось раскатистое эхо. – Вперед, ребята! На прорыв! Огонь по тому берегу, бей их, сволочей!

И, добавив полную чудовищных оскорблений длинную фразу на ломанном грузинском, первым кинулся в ледяную воду, которая в этом месте доходила ему почти до плеч.

Слитно и дружно ударили автоматы ребят Василевского. На том берегу раздались яростные проклятия, крики боли. Русские спецназовцы посыпались в речку за своим командиром.

Прямо под плотный и убийственный огонь. Теперь о том, чтобы взять их живыми, грузины из «Кахетии» уже не мечтали. В сгустившейся темноте вспыхнули, как глаза исполинских чудовищ, два конуса слепящего белого света: носовые прожектора «Апачей».

Александр Селиванов словно бы выпал из времени. Осталась только кипящая от пуль вода, треск автоматных очередей, разрывы гранат, отчаянные крики, стоны... Жуткая музыка боя. Неравного боя, увы!

И закончился бой быстро, не было шансов у парней Андрея Василевского. Ни одного. Только в резком свете вертолетных прожекторов видно, как по горной реке плывет то ли тело, то ли вещмешок. Еще один, еще... Туда, на глубину.

@int-20 = Этот рядовой, вообще говоря, инцидент получил неожиданно широкий резонанс.

Грузинские власти провели официальное расследование. В свете произошедшего МИД Грузии заявил дипломатический протест России, тут прозвучало и «незаконное вторжение», и «неуважение суверенитета и территориальной целостности республики Грузия» и много чего еще в том же духе. Об уничтоженных боевиках Усманова речь не шла, бандиты, они бандиты и есть, но предстояло ответить на весьма неприятный и колючий вопрос: а чем, в самом деле, занималась группа российских военнослужащих на грузинской территории?

Российским дипломатам приходилось учитывать то, что отношения с независимой и суверенной Грузией у нас сейчас, мягко выражаясь, непростые.

Значит, что? Значит, надо выкручиваться. Ну на то дипломаты и существуют в природе!

Ответ МИД РФ был таковым: мол, отряд пограничников преследовал нарушителей госграницы, потерял связь и непреднамеренно оказался в Грузии. Горы, то да се... Заблудились, одним словом. Поди, проверь!

На неприятный вопрос грузин, может ли российская сторона предъявить общественности хоть одного «пограничника», последовало лаконичное «Нет!»