От автора

Вышедшие из-под моего пера историко-приключенческие романы и повести посвящены истории освоения американского Запада. Тема эта мне была близка с детства. В 1970-е годы книгами про индейцев зачитывался едва ли не каждый мальчишка в нашей стране. Помню, лет в тринадцать я даже взялся писать роман в подражание «Отважной охотнице» Майн Рида. А, повзрослев, стал всерьез пробовать себя в литературе. В 1999 году издал свою первую книгу, «Длинный Нож из фотра Кинли». В том же году побывал в Америке, пообщался с ассинибойнами, арапахо, кроу, лакота, шайенами, шошонами, потомками тех самых отважных степных охотников и воинов, о которых и повествуется в моих сочинениях. В 2002 году опубликовал роман «Белый шайен», переизданный в 2010 году издательством «Вече».

У меня зрели новые планы, складывались интересные сюжеты. Но однажды мне в руки попал роман канадского писателя Альфреда Сильвера под названием «Акадия», рассказывающий о становлении маленькой французской колонии в дебрях Америки в конце XVII века. Написанный ярко и убедительно, он всколыхнул воспоминания о детстве и прочтении «Анжелики в Новом Свете», герои которой жили и сражались на берегах рек Кеннебек и Пенобскот. А вслед за «Акадией» я ознакомился с книгой американского писателя Альфреда Кейворта «Воин абенаков. Жизнь и времена вождя Эскумбуита». Эта вещь также произвела на меня глубокое впечатление – за короткий срок я прочитал ее дважды. Тогда-то мне и стало ясно: я непременно возьмусь за роман о вражде между Акадией и Новой Англией, и главными героями его станут русские люди!

Написал письмо Альфреду Сильверу. Канадец был любезен, рассказал о себе и предоставил список опубликованных источников, которые использовал при создании своей книги. Поразмыслил (не без юмора) над тем, что где-то в глубине России живет человек, всерьез собравшийся написать книгу «про лесных индейцев, Мэн и Акадию». Не теряю надежды отыскать его запропастившийся ответ в своих бумагах.

Альфред Сильвер

Обратился я за советом и к Кейворту. Переписка с ним, к счастью, сохранилась. Приведу вкратце содержание двух его писем ко мне (от 17 и 22 ноября 2005 года):

«Kuai Кuai, (Greetings) Sergey: Your name hints that you might be Russian… am I right?.. Abenaki Warrior… was published in 1998, wheh I was 78 years old… I live on tiny Escumbuit Island during the summer… I am now writing this from Loxahatchee, FL where I spend the winter. I’m curious where you located. Please let me know. Wlipamkanni (may your yourney go well)! This is from Abenaki language.

Al Kayworth.

P. S. My book describes Escumbuit’s raids on English settltements from Massachusetts to Newfoundland. Much of my research came from a historian for King Louis 14^th».

«Kuai, Sergey… An Indian taught me to trap muskrats when I was about 12, and I later spent three years as a wilderness guide in the White Mountains of NH and at lake Whinnipesaukee… I have several Abenaki friends, аn elder from the Penobscot Tribe in Bangor, Maine visited me on Escumbuit Island… I was surprised: like you, my interest comes from my youthful fascination with the Indians. Stay in touch.

N’datlogit “Story Teller’’ Name given to me by the Abenaki… Al Kayworth».

«Приветствую, Сергей! Твое имя намекает на то, что ты русский… Я прав?.. «Воин абенаков» был издан в 1998 году, когда мне было 78 лет… Летом я живу на крошечном острове Эскумбуит… Письмо пишу из Флориды, из Локсахатчи, где провожу зимы. Мне интересно, где живешь ты. Пожалуйста, напиши. Влипомканни (удачного пути)! Это из языка абенаков.

Эл Кэйворт.

P. S. В моей книге описываются набеги Эскумбуита на английские поселки от Массачусетса до Ньюфаундленда. Большая часть исторических источников взята у историка короля Людовика XIV».

«Привет, Сергей! Индеец научил меня ловить ондатру, когда мне было 12. Позднее я три года служил гидом-проводником в Белых горах Нью Гемпшира и у озера Уиннипесоки… У меня несколько друзей абенаков, старейшина племени пенобскотов из Бангора в Мэне навещает меня на острове Эскумбуит… Я был удивлен: как и у тебя, увлечение индейцами у меня с детства. Будем на связи.

Н’датлогит, Рассказчик историй, имя, данное мне абенаками… Эл Кэйворт».

Альфред Кейворт

Я с энтузиазмом взялся за новую книгу, писал одну главу за другой, практически, дошел до финала, когда меня с головой накрыло другое увлечение – краеведение! К истории родного края я был не равнодушен с детства – читал книги Л.Е. Рудакова, Н.В. Маркова, А.Ф. Мартынова, В.М. Жданова, собирал в особую тетрадь вырезки из газет и журналов. Ну, так вот, заглянул в архив, выписал метрические книги, дела уездного суда, документы нижней расправы – и пошло-поехало!.. В результате исследований я составил свою родословную вплоть до 16 колена (конец XVI – начало XVII века, времена царей Федора Иоанновича и Бориса Годунова). Отмечу, предки мои по линии отца были казаками, а по линии матери – стрельцами у великих бояр Ивана Никитича и Никиты Ивановича Романовых, близких родственников царя Михаила Федоровича, и несли службу на русском степном пограничье.

Занимаясь краеведчскими изысканиями, я написал ряд статей, издал книгу «Город Романов-в-Степи и его округа», ставшей в 2014 году лучшей среди научно-популярных трудов по краеведению, подготовил к публикации историко-родоведческие заметки «Уездный Липецке и село Подгорное» и исторический детектив «Убийство в имении Отрада». Между тем, ваш покорный слуга, избранный в конце 2015 года членом-корреспондентом Петровской академии наук и искусств, не забывал, что роман «про лесных индейцев, Мэн и Акадию» все еще не завершен. Последняя точка была поставлена в декабре 2016 года, когда главный редактор журнала «Петровский мост» И.Н. Безбородов, сообщил мне, что готов опубликовать роман на страницах литературно-художественного издания.

Таким образом, впечатления от «Акадии» и «Воина абенаков» были столь сильны, что отвлекли меня от темы Дикого Запада и заставили обратиться к временам Колониальных войн, написать историко-приключенческий роман о событиях, имевших место на атлантическом побережье Северной Америки в начале XVIII века. Ну, а что получилось из этого, судить вам, мои дорогие читатели.

(Сокращенный вариант романа опубликован в литературно-художественном журнале «Петровский мост» в 4 номере за 2016 год)

Предисловие

Они шли с юго-запада. На долгом пути были остановки, менялись поколения, но скитальцы, невзирая ни на что, упорно продвигались к северо-востоку. Им приходилось вступать в кровопролитные схватки и заключать мир, преодолевать крутые горы и переправляться через быстрые реки. Они продолжали идти вперед до тех пор, пока перед ними не открылась необозримая ширь северной Атлантики.

Это были люди, которые стали известны в истории под именем абенаков. Новые земли полюбились Народу Утренней Зари. В них были густые леса, полноводные реки и глубокие озера. Вскоре у каждой группы появились излюбленные охотничьи угодья, и единая когда-то общность краснокожих распалась на несколько родственных племен.

Так образовались сококи и аросагунтакуки, пигвакеты и рокамеки, амасеконти и вевеноки, кеннебеки, норриджевоки и пенобскоты, составившие Конфедерацию Мавушен, которая просуществовала до 1607 года. Тогда военные отряды враждебных микмаков нанесли Людям Утренней Зари не одно жестокое поражение. Страшная эпидемия чумы спустя 10 лет едва не докончила начатое микмаками – она унесла около 70% абенаков.

Малочисленные и разрозненные племена продолжали жить и охотиться в своей красивой стране, которую они назвали Ндакина – Наша Земля. Но когда могучая Лига ирокезов принялась безжалостно уничтожать их поодиночке, абенаки осознали, что нужно объединяться вновь.

Так возникла Конфедерация вабанаков, включившая в себя не только родственных абенаков провинции Мэн, но близких им пассамакоди, малеситов, канадских абенаков Сен-Френсиса и Беканкура и даже враждебных когда-то микмаков. Абенаки превратились в грозную силу, с ними стали считаться все восточные лесные племена, включая свирепых ирокезов.

Законы Конфедерации были просты и понятны. Аросагунтакук с реки Андроскоггин мог свободно охотиться в землях пенобскотов, а амасеконти – на родине норриджевоков. Малесит имел возможность выбрать себе жену в любом из становищ абенаков. Пассамакоди не боялся больше путешествовать западнее реки Сен-Круа. Возникавшие проблемы разрешались у костра Великого Совета, который ежегодно возгорался на территории одного из союзных племен.

Но потом пришли совсем другие люди. Светлокожие, бородатые, с иным укладом жизни они настойчиво продвигались вглубь Норумбеги – легендарной, сказачно богатой, по их мнению, страны, – стараясь закрепиться в ней навсегда. Одни, французы, теснили Людей Утренней Зари с севера, другие, англичане, накатывались с юга. И загремели мушкеты, запели стрелы, полилась кровь. Это были яростные битвы за волшебный край мшистых лесов и синих озер. Эта была жестокая война за Эльдорадо северо-востока, за Акадию.

Ярка и удивительно драматична история этой земли. Имена ее почти легендарных героев – Шамплейна и Разийи, Д'Онэ и Лятура, Модокавандо и Эскумбуита, Сен-Кастена и Сюберказа, – еще слышны в шуме лесной листвы от границ Новой Англии до туманных берегов Ньюфаундленда.

Вспомним же, читатель, те суровые времена и последуем туда, где названия местечек ласкают слух, несут в себе таинственность и будоражат воображение. Только вслушайтесь: Маттавомкег, Миссагуаш, Пемадамкук, Сагадахок, Уискассет, Шубенакади… Заинтригованы? Тогда – в дорогу!

Пролог

Торговый бриг «Казак» грузно покачивался в неспокойных водах залива Фанди. На палубе слышались громкие команды владельца судна и капитана Джона Хука. За их исполнением он не следил, полагаясь на опытного помощника Алекса Рэма. Все внимание его было сосредоточено на маячившей вдали французской шхуне.

– Ну, что там, сэр? – спросил худощавый и рыжебородый помощник, прежде обругав нерасторопного матроса.

Приникнув к подзорной трубе, Хук молчал. Его губы были плотно сжаты, волевой подбородок приобрел еще более твердые очертания.

– Французы, похоже, собираются спустить шлюпку на воду, – наконец проговорил он c расстановкой. – Ну, уж нет!.. Быстро приготовить пушку!

Повторив приказ, помощник встал подле хозяина брига.

– Позвольте взглянуть, сэр.

Взяв подзорную трубу, он мельком осмотрел шхуну и перевел взгляд на плывшего к бригу человека.

– Х-м-м, кажется, прыгнувший со шхуны пловец вовсе и не подданный английской короны!

– Да?.. Ну, и кого же мы собираемся принять на борт?

Всмотревшись в пловца, Рэм отчеканил:

– Индейца, сэр!

Джон Хук выхватил из рук помощника подзорную трубу и снова поднес ее к глазам.

– Стоило тут болтаться из-за какого-то дикаря! – недовольно пробурчал он, спустя секунду.

Рэм, краем глаза поглядывая на капитана, наморщил лоб.

– Все отменяется? А ведь пушка заряжена… Вспомните утренний успех, удача с нами!

Рэм напомнил хозяину о захвате шлюпа, шедшего из Европы в Порт-Ройал с товарами для профранцузских индейцев. Темноволосый Хук какое-то время просто стоял и рассеянно смотрел вдаль. Затем в его карих больших глазах блеснула решимость. Вытащив из ножен длинный нож, он повернулся к висевшей на мачте самодельной мишени. Короткий взмах правой руки, и острие клинка вонзилось в дюйме от центра нарисованного круга.

– Такому броску позавидовал бы и старший брат, – пробормотал капитан себе под нос.

Увидев, как к пловцу на всех парах мчится шлюпка, он проревел:

– Вздуем французов, парни!.. Огонь!

Снаряд из пушки правого борта, изрыгнувшей дым и пламя, приводнился в десятках ярдов от шлюпки, но она развернулась и резво понеслась вспять. Матросы громко захохотали, а Хук с улыбкой ткнул локтем в бок своему помощнику.

Индейский же пловец, из-за которого разгорелся весь сыр-бор, быстро приближался к «Казаку». Он мощно работал руками, видно было, что это выносливый и сильный человек. Ещё немного, – и его пальцы коснулись правого борта. По сброшенной веревочной лестнице он легко взобрался на палубу. На вид ему было лет двадцать пять. Он был высок, строен, имел скуластое лицо с широким ртом, орлиным носом и блестящими черными глазами. Его длинные волосы были собраны высоко на макушке в хвост, а в скальповой пряди виднелось ястребиное перо, растрепанное и поникшее. С замшевых леггин, отороченных густой бахромой, и набедренной повязки на украшенные иглами дикобраза мокасины стекали струйки морской воды. Взгляд воина после короткого осмотра корабля остановился на капитане.

Хук, сузив глаза и поглаживая подбородок, также смотрел на индейца и над чем-то раздумывал. Под камзолом и жилетом 34-тилетнего моряка виднелась серая рубашка с кружевными манжетами и оборками. На голове его красовалась большая треугольная шляпа с серебряной кокардой и золотым кантом, на ногах были обтягивающие бриджи и высокие черные ботфорты.

– Скванто! – выкрикнул он затем.

Матрос-метис из племени наусетов, которого моряки окрестили именем знаменитого друга пилигримов, живо предстал перед хозяином.

– Узнай кто он, что он и почему сбежал с французского судна? – потребовал Хук.

Метис, неплохо разбиравшийся в языках индейцев Мэна, задал пловцу несколько вопросов.

– Китче Пишу абенак из племени негасегов, – объяснил он. – Его люди занимались сбором моллюсков на отмелях восточнее устья Кеннебека. Вчера, перед уходом к родным местам, негасеги решили поторговать с французами, чей корабль неподалеку бросил якорь. Вечером моряки подпоили Китче Пишу и силой затащили на шхуну. Негасег говорит, что среди похитителей был офицер из Порт-Ройала, которого малеситы называют Серебристым Лисом. На шхуне Китче Пишу передали знатному господину из Франции. Тот все и затеял, желая заиметь в своем поместье краснокожего слугу.

Хук задумчиво посмотрел на индейца.

– Значит, это абенак… Но я не слышал о негасегах. И абенаки, насколько мне известно, ушли в Канаду и союзничают с французами.

– Не совсем так, – пояснил Скванто. – Многие остались в Мэне. А пенобскоты, норриджевоки и пассамакоди, например, никуда и не думали уходить. Если хорошенько поискать, то там обнаружатся и пигвакеты, и аросагунтакуки, и амасеконти с рокамеками. Негасеги же это небольшое племя, частью норриджевоки, частью пенобскоты из клана нахаму.

Хук оживился, на его кареглазом, мужественном лице появилось выражение заинтересованности.

– Где обитают эти негасеги?

– Говорит, на притоках Себастикука.

Капитан хмыкнул, достал из нагрудного кармана камзола сложенный лист бумаги и, развернув, быстро пробежал по нему глазами.

– Участок на речке, впадающей в Медомак!.. Совсем рядом… А ну-ка, Cкванто, спроси у дикаря, есть ли в его лесах пушное зверье?

– Могу и сам заверить, сэр, что всякой дичи там полно и…

– Делай, что сказано!

Метис снова заговорил на мягком наречии. Индеец его выслушал, а потом живо устроил что-то вроде пантомимы, показывая повадки разных животных. Хук заметил, что его скальповая прядь была заплетена в две тонкие косички.

– Ну, что я говорил, сэр! – улыбнулся метис.

– Что ж, неплохо… Пушнина – это здорово, но… как быть с безопасностью?.. Стоддард!

– Да, сэр, – откликнулся корабельный плотник с обширной лысиной и густыми седыми бакенбардами.

– Слышал, тебе довелось пожить в разных пограничных селениях Мэна.

– Так и есть. Менял их, как француз носовые платки. Йорк, Каско, Эрроусик. Последнее мое жилище стояло у залива Мачиас до тех пор, пока его не спалили малеситы.

– Н-да-а, – протянул Хук, глядя на покрытые хвойным лесом далекие пустынные берега. – Эти индейские налеты… Но ведь их можно избежать, если… честно торговать с индейцами и не делать им зла.

– Не причинял я им зла, – сказал плотник, почесывая бакенбарды. – Ну, бывало, надувал в сделках с пушниной. Но это ж обычное дело.

– Э-э, куда тебя занесло! – протянул один из матросов. – Не стоило, старина, селиться возле охотничьих угодий французких дикарей. К востоку от Кеннебека дьявольски ненадежные места.

– Где в Мэне ты найдешь безопасное место? – Стоддард хмуро посмотрел на матроса. – Только в Сако да, может быть, Портсмуте… А в других районах индейцы по-прежнему наглы и опасны. Сегодня они жмут тебе руку, а завтра попытаются содрать скальп. Хитрости в них – уйма! Ты не видишь ни кончика пера, ни пятки мокасина, а они уж давно торчат в подлеске и держат тебя на мушке… Эх, и вспомнишь добрым словом губернатора Эндроса. Хоть и ходил он в папистах, но ведь сумел обезопасить границу – повсюду расставил военные гарнизоны. Ни уговоры, ни вознаграждения за скальпы и поимку пленников не могли заставить краснокожих взяться за оружие.

– Ну, Стоддард, – усмехнулся Хук, – это всего лишь разговоры о золотом прошлом. Помню я те времена. И тогда лилась кровь поселенцев, индейцы уводили пленников под носом у солдат. Да и не получится приставить военного к каждой пограничной лачуге. Как я и сказал, только честная торговля и миролюбие позволят поселенцу ужиться с краснокожим.

Поглаживая подбородок, он снова посмотрел на индейца.

– Как негасеги и другие племена относятся к торговому посту на притоке Медомака и к поселенцам, живущим возле него?

– Сэр, абенак говорит, что поселенцы не ингизы, их мало, и это хорошо. Плохо то, что в фактории закончились товары.

Хук понимающе улыбнулся.

– А что представляет из себя Кичу… Гичу… тьфу!..

– Рысь, сэр. Индейца зовут Рысь. Он сын военного сагамора негасегов.

Хук довольно хмыкнул и долго смотрел вслед удалявшейся французской шхуне.

– Какой сегодня день? – наконец проговорил он.

Ему подсказали дату.

– 20 июня 1709 года запомнят в семье старшего брата.

ГЛАВА 1

Темноволосый и поджарый юноша, устроившийся вместе с приятелями на сосновом бревне в Индейской бухте, перестал глазеть на ленивую разгрузку облупленной пинассы и все свое внимание переключил на приближающийся парусник. Когда он заявил, что судно бросит якорь именно здесь, в бухте, его оспорил лишь один единственный голос:

– Так уж и здесь!

Темноволосый со вздохом покосился на парнишку с рыжими вихрами и вздернутым, конопатым носом.

– Посуди сам, Билли, тут тихо и уютно. Да к тому же наша бухта достаточно глубока. Что еще нужно кораблю?