Отзывы на книгу «Кого люблю, того здесь нет»

Небольшая книга воспоминаний, ставшая одновременно книгой-автобиографией и книгой мемуаров. На самом деле Юрский в принципе пишет не о себе — вся книга состоит из небольших глав-очерков-воспоминаний о разных людях, близких ему — о людях, которые так или иначе оставили в нём след, затронули, зацепили, растревожили и до сих пор звучат резонансом. Люди, о которых вспоминает и которых поминает Юрский, были в той или иной мере известны довольно широкому кругу людей более или менее близких искусству или интересующихся им. Часть фамилий и имён лично для меня были совершенно новыми, неслыханными и нечитанными ранее — вот оно, проклятие провинции. Но другие имели всесоюзную и даже мировую славу, одна Фаина Георгиевна Раневская чего стОит. Однако ценность этих воспоминаний Юрского об этих уже ушедших людях заключается не в том, что он сообщает читателю какие-то мало известные или вовсе не известные факты и фактики их биографий, и пытается на этом, да ещё на своей близости к этим людям снискать и добавить себе славы или уважения (да Юрский в этом и не нуждается). Ценность этих мемуарных очерков в том, что в каждом случае автор раскрывает перед нами самые глубокие тайники душ этих людей, он позволяет читателю прикоснуться к самому сокровенному и самому оберегаемому любыми людьми вообще — к тем очень тонким и хрупким, но одновременно и к очень мощным пластам сути человеческой, которая, собственно говоря, и делает каждого человеком, личностью, уникальностью и неповторимостью. Пересказывать что-то из того, что написал Юрский дело совершенно безнадёжное, глупое и ненужное. А нужное дело — взять эту книгу в руки и сесть в уголке под торшером, и потихоньку и неспешно читать, трогать, прикасаться, впитывать, проникаться...

Эта книга очень личная, потому что каждая глава-рассказ является частью жизни самого автора, является частью души Юрского, частичкой его собственного сердца, его собственной совести, его личной гордости. И эта книга личная вдвойне, потому что в первом эссе Юрский рассказывает о своём отце, а заканчивает эту книгу поклонением своей маме, заключив таким образом всё содержание в своеобразные кавычки и сделав всё, что находится внутри этих кавычек, прямой речью... И эта книга личная втройне, потому что читая очень личные рассказы, мысли и чувства Юрского по отношению к другим людям, узнавая его какие-то большие и менее большие поступки и дела, мы узнаём жизнь самого автора книги, всенародно любимого и всемирно известного Артиста Сергея Юрского.

Тезис Фейхтвангера о том, что "человек талантливый талантлив во всех областях" Сергей Юрский подтверждает всецело, причем подтверждает прежде всего невероятно открытым сердцем и любовью к людям, сквозящим в каждой строке книги "Кого люблю, того здесь нет".

О том, что Юрский пишет книги, я узнала совершенно случайно в ЛЛ. Судя по очень небольшому количеству читателей его книг, сей факт не столь широко известен, возможно, по причине общей перенасыщенности книжного рынка воспоминаниями известных и не очень актеров, режиссеров и тп., а может по какой-то иной неведомой причине.

Но вернемся к книге, которую Юрский посвятил людям, оставившим значительный след в его жизни и в его сердце. Начинается она живым и красочным рассказом об отце - определяющем факторе дальнейшей судьбы актера, повлиявшем на его становление и формирование, а заканчивается светлым и немного грустным рассказом о матери, которая была камертоном, музыкой его жизни, и источником оптимизма. А между ними, как между рождением и смертью, идут чередой судьбы людей талантливых и неординарных, с которыми жизнь сводила (а иногда и разводила) Сергея Юрьевича. И то, как открыто (иногда до боли) он пишет об этих людях, трогает неимоверно. Ощущение как от Арсения Тарковского "...и ты держала сферу на ладони...", только здесь на ладони держишь сердце автора: то радостно забившееся, то кровоточащее, то съежившееся от холода наступившей разлуки, то истерзанное неудавшимися мечтами и несбывшимися надеждами, то сияющее счастьем. И вроде бы обычные театральные будни уже воспринимаются не простым описанием, но как летопись страстей человеческих, тему которой можно определить словами Товстоногова:

«Человек есть дробь, числитель которой то, что о нем думают другие, а знаменатель то, что он думает о себе сам, – чем больше знаменатель, тем меньше дробь»

 Вот... я вам скажу, в чем беда современного театра... главная беда: халтурщиком стал зритель! Он позволяет актерам делать на сцене бог знает что и ходит в театр на что попало!
Фаина Раневская Сергею Юрскому

Трогательные воспоминания гениального Сергея Юрьевича Юрского о коллегах и родителях. В особенности интересны главы о Товстоногове и "неудачных" постановках Юрского в БДТ, о Фаине Раневской, драматурге Александре Володине. У меня это не первая его книга, но почему-то они быстро заканчиваются, а по прочтении остается грусть..

 Все герои этой книги уже не здесь. Печаль и трагедия финала обрамляют земной путь ушедших, он становится видимым во всей полноте и потому так трогает и наполняет любовью сердца живущих.

Я не знала, что Юрский пишет – прозу, стихи (совершенно замечательные). И отзыв мой адресован прежде всего тем, кто тоже не знал.
Читать воспоминания людей ярких, неординарных - всегда интересно. К сожалению, не так часто они бывают хорошо написаны. Эта книга написана блестяще.
Звучит она, по словам автора, «от переполненного печалью сердца». О самых дорогих людях, которых уже нет. Юрскому довелось близко знать Товстоногова и Раневскую, Евстигнеева и Володина, Швейцера и Покровского….Открывает книгу глава об отце, а завершает – о маме. Часть имён я слышу впервые, часть – хорошо знакома, и воспоминаний о них написано немало. Но Юрскому удалось рассказать об этих известных личностях так искренне и пронзительно, как рассказывают о самом сокровенном. И одновременно так просто и повседневно, что возникает ощущение, как будто ты их знаешь лично.
Пересказывать содержание бессмысленно, но от нескольких цитат не смогу удержаться. :-)
О Товстоногове:

Гога любил повторять такую формулу: «Человек есть дробь, числитель которой то, что о нем думают другие, а знаменатель то, что он думает о себе сам, – чем больше знаменатель, тем меньше дробь»

О Раневской:

Сложен человек. Всякий сложен. Много намешано в человеке. Потому и интересен. Сплетаются нити, ведущие из своего прошлого, с генетическими нитями, тянущимися от предков. Сплетаются дурные и добрые побуждения. Спутываются ясные намерения ума с простыми требованиями жизни. Сердечный импульс дает толчок в одну сторону, а императив физиологии – в другую. Нити общественного долга и личного интереса стремятся быть связанными в красивом узоре, но порой запутываются уродливыми узлами. Каждый сложен. Но если у большинства из нас внутри сложный клубок нитей, то Раневская была соткана из морских канатов. Великолепно крупна и красива ее сложность. И от крупности все противоречия ее личности воспринимались как гармоническая цельность. Редки такие люди…Огромный масштаб. Карта в размер самой местности. Глубина памяти в размер века.

И словами самой Раневской:

Я странная старая актриса. Я НЕ ПОМНЮ МОИХ ВОСПОМИНАНИЙ.

А вот это, на мой взгляд, сейчас актуально как никогда:

Меня больше всего волнует сейчас изменившаяся шкала нравственных ценностей. То, что было в списке добра, ныне – в черном списке. Труд. Количество и качество вложенного труда были критерием оценки, оплаты. Умеренность… также была в числе положительных черт. Теперь умеренная оплата считается полным провалом твоей карьеры. Много трудился – это стыдно, умеренно оплачен – это стыдно. У тех, кто определял нашу культуру, всегда были четкие представления о добродетели, четкие правила. …. Они не были безгрешны и, случалось, нарушали эти правила, но они знали, что это нарушение.

А вот о Володине (написано в 2003 году):

Я не представляю, как бы сейчас играли его пьесы. Театр совсем отошел от естественности, а он... он выражал простую и высокую сущность человека.
Но и человек изменился. Да, за эти несколько лет человек стал неузнаваем.
Саша Володин все более удаляется от нас с его великими творениями. Как же это? Значит, он заблуждался и отразил не подлинную сущность человека, а видимость определенного времени?

И вот здесь я не могу согласиться. Я смотрела «Пять вечеров» в «Современнике» в прошлом году. Эта пьеса до сих пор актуальна, трогательна и понятна. Впервые плакала на спектакле (в финале). Спектакль посоветовал мне мой приятель – как лучшее, что он видел в театре.

О себе в этой книге Юрский почти ничего не говорит. Но за рассказом о других людях видишь и самого автора – его открытое сердце, искренность, способность тонко чувствовать, его гражданскую позицию. Мне понравился такой Юрский. Не только талантливейший артист, но и Личность.