Я не знаю, где правда, где ложь;

Я не знаю, чем можно помочь.

Любовь? И любовь. Что ищешь – найдешь,

Но что потерял ты хоть раз – не вернешь.

Друзей обретя, смысл жизни поймешь.

Прошедшее ушло – его не вернешь.

Лишь нынешним жить,

Сегодня любить, надеяться, верить?

Так хочется быть.

И жить нужно смело. Себе улыбнись.

Взгляд отведи,

Удачи!

Стих принадлежит перу музы Алексис

Предисловие

Мы думаем, что пишем книги, но на самом деле это книги пишут наши судьбы.

Автор неизвестен

Если приходит черед какой-либо книги быть написанной и вы стали ее избранником, что же, она будет написана так или иначе…

Пролог
Лунная соната

Вот и наступила долгожданная ночь, солнце скрылось за горизонтом, и пурпурный лес погрузился в туманную мглу, но ненадолго, – выплыв из-за пиков полуночных гор, засияла серебряным светом луна. Огромная, серебристо-голубая, она ничуть не напоминала ту, что восходила над другими землями этого мира. Приветствуя ее, начали светиться листья Нильянэр, священных деревьев темных эльфов. Это фиолетовое сияние смешивалось с серебристым светом луны, заливая весь лес танцующими бликами. Казалось, что наступила обычная летняя ночь, но это не так, сегодня особая ночь – ночь первого полнолуния нового танца. Танец луны – это темноэльфийская единица измерения времени, равная приблизительно пятнадцати годам. Древний темноэльфийский праздник. На этот праздник весь наш дом, как, впрочем, и все остальные дома ночных эльфов, собирается в лунном зале – гигантском, полусферическом, с широким круглым проемом в потолке, зале, находящемся глубоко под землей, в центре метрополии домов. Когда полная луна становится в зенит, ее благословенный свет заливает небольшую круглую сцену в центре зала, а там его уже ждет избранная прекрасная юная эльфийка, самая красивая дочь дома.

Но сегодня особенный для меня праздник полнолуния, ведь сегодня в круге лунного света будет стоять моя сестра. Все мои родственники, дальние и ближние, собрались здесь, все празднично одеты – кто в парадный камзол гвардии, кто в богато расшитую накидку мастера магии, даже мой учитель удосужился облачиться в парадный черный с серебряным узором плащ великого мага, о платьях наших девушек я даже не буду упоминать. Все такие разные, молодые и старшее поколение, красивые и прекрасные, мудрые и бесшабашные, но в чем-то неуловимо похожие, и эта похожесть относилась не только к лунным струнам – символу наше го дома, – которые в том или ином виде присутствовали в одежде, а кое у кого и прямо на телах. Просто, глядя на их лица и движения, без труда можно было догадаться, что в жилах всех присутствующих течет одна и та же кровь. Все мы, затаив дыхание, ждем полуночи и того, что должно случиться вместе с ней – маленького чуда, единственного, что осталось нам от нашей богини…

Но вот первый луч лунного света, пронзив мрак, заполняющий зал, упал на сцену, и тут же стали открываться украшенные серебряными барельефами ворота в дальней стене. Из них выходит или скорее выскальзывает девушка, знакомая и незнакомая одновременно, – знакомое лицо, но вместо привычной бесшабашной улыбки – гордая отстраненность. Она не идет, а плывет, едва касаясь босыми ступнями отполированных до зеркального блеска плит из серебристого мрамора, по живому коридору к сцене. На ней длинное пышное платье из паучьего шелка и сотен серебряных зеркал, магические подвески из «слез гор» – не нуждающихся в огранке алмазов – вплетены в ее волосы цвета лунного серебра. При каждом шаге лишенные веса драгоценности воспаряли вокруг ее головы, образуя ореол из звезд. Старейшины дома, стоящие в первом ряду, приветствовали ее склонив голову! Хотя не склоняли их ни перед кем другим, ни перед королем Эльфрана, ни перед главой дома! Это и понятно: для них она сейчас не малышка Селения, нет, сейчас перед ними отражение их богини.

Прекрасная танцовщица ступила на уже полностью залитую лунным светом сцену, и начавшееся действо затмило у меня в голове все посторонние мысли. Лунный свет отразился от зеркальной чешуи ее платья, и тысячи серебристых бликов побежали по залу, по лицам и одеждам окруживших сцену эльфов, по стенам, покрытым сотнями обсидиановых зеркал. Отражаясь снова и снова, дробясь и разбиваясь сверкающими брызгами, они заполнили весь зал миллионами серебристо-голубых искр. А когда избранная сделала свое первое движение, в зале зазвучала музыка. Ее издавали зачарованные зеркала при попадании на них лунных бликов. Мелодия света изменяла свой ритм с каждым движением танцовщицы, танец все ускорялся, а вместе с ним и музыка звучала быстрее, и не только она, – серебристые искры, кружащиеся по залу, тоже замелькали, образовав в небе воронку. В небе? Да, действительно, потолок будто исчез, и хотя я видел это не в первый раз, все равно вздрогнул, ведь никто, даже учитель не смог мне сказать, правда это или иллюзия. Кружащаяся в небе воронка и льющаяся музыка дурманили сознание, завлекая, заставляя сердце биться в своем ритме.

Но это было лишь начало. Когда музыка достигла кульминации и стало казаться, что еще миг – и весь мир затянет в этот лунный световорот, Селения запела. И вместо того чтобы раствориться в искрящейся глубине воронки, моя душа понеслась сквозь бездны времени и пространства, чтобы проникнуть в далекое прошлое. Теперь вокруг меня не было ничего – ни камня зала, ни мерцающих аур родных, ни сияния лунного световорота, лишь ее голос, ведущий за собой, и слова песни, что ткали передо мной гобелены вечности. Картины на них рассказывали о великих битвах с хаосом и порядком, со светом и тьмой, во имя жизни и во имя смерти. О великих империях, осененных светом луны, о прекрасных храмах, посвященных лунной танцовщице. О прекрасной богине, что вела нас за собой через сотни миров, и те падали к нашим ногам.

А богиня (или лишь ее отражение в лунном зеркале глаз моей сестры?) продолжала петь. Она пела о последней войне и страшном поражении, о предательстве тех, во имя кого мы сражались. Она пела об утраченном величии и робкой надежде, что когда-нибудь родится дитя луны и пробудит ту, чей голос вел нас вперед, через страдание и горе к мечте.

Песня лилась журчащим ручейком, унося меня все глубже в омут прошлого, но когда вся открывшаяся передо мной бездна, казалось бы, поглотила меня, я снова оказался в той странной пещере и вспомнил, что уже слышал эту песню, но тогда ее пела другая и лишь для меня одного…

Глава 1
Безмятежность

Магия огня – детям не игрушка!

Обугленная табличка над входом в детскую

Рассвет наступил в столице эльфийского союза, возвестив о приходе очередного ясного дня, – как будто здесь бывает по-другому! Стоило светилу показаться над гребнем полуночных гор, как кроны златолистов, шатром укрывающие дворец правителя и всю столицу, вспыхнули, заливая свое подножие золотистыми бликами, кружащимися в диковинном танце. Тихая мелодия, льющаяся отовсюду, сменила ритм, превратившись из неспешного перебора струн столь любимой ночными эльфами лютни в веселые переливы виолончелей, предпочитаемых их светлыми собратьями. Дворец просыпался, сменялись гвардейские посты, Танцующие с клинками уступали место своим светлым собратьям Прячущимися в листве. Как всегда, смена сопровождалась пикировкой, насмешками и поддевками, ставшими столь же традиционными, как и слова сдачи поста, передающие нити контроля сторожевыми плетениями. Причиной столь «теплых» отношений было помимо вечного соперничества Солнца и Луны еще и то, что гвардейские подразделения комплектовались исключительно из мастеров клинка, а те у ночных эльфов были в основном женщинами. Поэтому утренняя и вечерняя смена постов была еще и временем назначения свиданий. Провожаемые улыбками эльфийки уходили с постов, свистом подзывая своих напарников, те же пушистыми комками скатывались по покрытым барельефами из бирюзы и янтаря изгибам дворцовых стен, а также опускались на тонких паутинках из крон деревьев, дабы поскорей спрятаться от слепящего солнца под фиолетовыми плащами своих хозяек.

Большинство придворных еще почивало, а вся темная половина дворца только ложилась спать. В отличие от человеческих дворцов, где в любое время суток можно было увидеть суетящихся слуг, дворец правителя Эльфрана сейчас казался пустынным и тихим. Что и неудивительно: вы себе представляете эльфа-слугу? Лично я – нет! И именно поэтому, а также в силу врожденной склонности всех эльфов к магии вся прислуга во дворце была магической. Сильфы и элементали, существа и големы, демоны и духи (эти, правда, были только на темной половине дворца) прислуживали эльфийским лордам и прочим придворным бездельникам. Поэтому после смены гвардейских постов королевский дворец погружался в сонную тишину где-то до полудня, все приемы, рауты и встречи всегда начинались лишь после восхождения солнца в зенит. В общем, приблизительно так начиналось обычное утро во дворце короля Эльфрана, вот только утро начала этой истории было не совсем обычным. Но вернемся пока к нашим… паучкам!

Охотничьи пауки ночных эльфов были прекрасными наблюдателями: одно дело – обмануть существо, у которого два глаза, и совсем другое – у которого их двадцать четыре. Размерами они не превосходили кошек, но вполне их заменяли, нежась на руках у своих хозяек, пока те расчесывали их пушистую узорчатую шерстку. Кроме того, они меткими плевками паутины очень хорошо разбирались со всякими летающими шпионами, ну а если случайно пропадал чей-нибудь курьер с очередным любовным посланием, а какой-то паучок после этого отказывался есть, ну что ж, дешевле закупить десяток радужных птичек, чем постоянно держать над дворцом магический купол.

Но вот однажды произошло на первый взгляд незначительное событие, которое, несмотря на свою кажущуюся безобидность, едва не стало причиной разрушения этого самого дворца.

Просто один юный длинноухий темный маг (в этом описании ключевое слово «темный») решил предложить использовать для курьерской почты фениксов якобы для того, чтобы увеличить скорость и надежность подобной связи – все-таки фениксы существа бессмертные, им всякие случайности нипочем. Причиной же этой трогательной заботы о надежности подобной связи был небольшой инцидент, который едва не стоил этому длинноухому магу его главной гордости – этих самых ушей.

А дело было так. Как-то раз его преисполненное романтики письмо по прихоти богов или по чьему-то «доброму» умыслу вместо милых ручек юной светлой эльфийки, имя которой упоминать не будем, попало в не менее милые ручки леди Ларинелии, главной наставнице Танцующих с клинками и командиру дворцовой ночной гвардии. Прочитав письмо, в котором упоминалось сравнение неких нежных округлостей со спелыми медовыми персиками и приняв это на свой счет, она очень разъярилась. И признаться, у нее были на это веские причины, ведь сравнивать достоинства леди Ларинелии с персиками… Персиков таких размеров не бывает! Последствия нетрудно себе представить: сначала была недолгая погоня по дворцу, в которой некий длинноухий маг потерпел полное поражение – дворец Ларинелия знала куда лучше, в результате несчастный эльф был загнан в угол и прижат к стене.

Приготовившись к расправе, я изобразил обморок и сполз по стеночке, надеясь, что лежачего бить не будут! Зря надеялся: вздернув меня за ухо, наставница моей сестры отвесила мне пару пощечин, после чего за уши уткнула лицом туда… Ну, туда, где мечтает оказаться любой нормальный мужчина при первом взгляде на нее. После чего прорычала:

– Скажи мне, пожалуйста, где ты видел медовые персики такого размера??!

Находясь в полуобморочном состоянии – удары у нее были довольно весомыми, – я тем не менее спросил:

– Какие персики?

– Вот эти!!! – почти проревела Ларинелия, выдергивая меня из своего декольте и тыкая в лицо помятый листок бумаги.

С трудом узнав свое письмо, я очень сильно побледнел.

– Леди, посмотрите на оборот! – мученически прохрипел я.

Она фыркнула, но листок перевернула и почти сразу уронила меня на пол.

– Кхмм, Мелиандр, ну ты извини, – смущенно произнесла она, отведя глаза в сторону.

– Да ладно, проехали, – ответил я, потирая свои многострадальные уши.

– Держи свое письмо и в следующий раз позаботься о более надежной доставке! – После чего бросила его мне и, развернувшись, двинулась к выходу. – А ты смельчак, Мелиандр, – сказала она, обернувшись, и скрылась за поворотом. – Привет Селении! – донеслось из-за угла.

Все еще потирая свои несчастные уши, я двинулся вслед за ней. Н-да, попади письмо к кому-нибудь из светляков, последствия могли быть намного хуже: меня бы прикопали под ближайшим златолистом!

Подобные мысли не улучшили мне настроение, поэтому нет ничего удивительного в том, что я использовал все свои немаленькие магические силы и еще более немаленькое воображение для решения проблемы надежной связи. Перебрав несколько вариантов, я выбрал не самый удачный, со своей точки зрения, способ – были варианты и получше, но у меня возникли некоторые сомнения, что светлый совет согласится использовать в качестве курьеров мелких демонов или духов бездны – реноме, знаете ли, не позволяет! Да и самому предлагать совету эту идею – бесполезное занятие, так как за полтора месяца моего пребывания в столице я уже достаточно хорошо здесь освоился и поэтому очень сомневался, что после всех тех незначительных происшествий, которые случились во дворце после моего прибытия, совет соблаговолит меня выслушать!

Но, как я уже говорил, мне вполне удалось здесь освоиться, поэтому я знал, кому лучше всего подбросить эту идейку. Пара случайно брошенных фраз про быт великой Светлой империи в разговоре с принцем Иринсом, слывшим самым большим модником во всем Эльфране, – и дело в капюшоне. Выслушав принца и взвесив все за и против, малый совет магов принял положительное решение. Сказано – сделано, и в течение пары часов всех радужных птичек заменили срочно заказанные у человеческих магов-элементалистов фениксы.

В следующую же ночь произошло небольшое недоразумение: если все дворцовые обитатели вполне спокойно отреагировали на замену радужных птичек на фениксов, то охотничьих паучков никто не удосужился предупредить о ней. В результате первый же из этих восьмилапых охранников, заметив несущегося сквозь кроны златолистов феникса, принял того за вражеского шпиона. А со шпионами у паучков разговор короткий: плевок секущей паутиной – и располовиненный шпион становится ужином. Однако в данном случае произошла небольшая неувязочка. Вместо того чтобы развалиться пополам, феникс взорвался с силой осадного огнешара. Чего-то там человеческие маги с заклинанием призыва намудрили. Опаленный огненными искрами паучок обиженно пискнул и позвал на помощь своих товарищей. Результатом этого инцидента оказалась эпическая битва паучков против фениксов, разбудившая всех жителей столицы и поднявшая огромный переполох в штабе королевской гвардии. Что неудивительно – грохот взрывов больше всего напоминал хорошую артподготовку, но титулованные генералы никак не могли понять, откуда, собственно, стреляют. Ведь поставленный по тревоге защитный купол прикрыл всю столицу!

В общем, ночь была веселой, а утро еще веселей. Во всяком случае, главный дворцовый друид попытался зарезаться своим же серпом после того, как выглянул утром из окна личных апартаментов. Но ему повезло, так как эта древняя реликвия не точилась полторы тысячи лет: с первой попытки у него ничего не получилось, потом же серп удалось отобрать. А результат битвы действительно впечатлял, во всяком случае, гвардейские ветераны говорили, что после налета драконов во время последней войны Повелителей дворец пострадал меньше. Все жители столицы могли полюбоваться на утреннее небо через дыры в кронах златолистов, на тусклый блеск закопченных хрустальных шпилей, почему-то во всех хвалебных балладах называемых «блистательными», на изрядно «подправленные» при помощи секущей паутины восьмилапыми ваятелями-любителями скульптурные группы, находящиеся в лабиринте цветов. Вернее, так это место называлось раньше. Судя по всему, здесь бой был наиболее жарким в прямом смысле этого слова: огненные вихри гуляли до самого утра, цветочные стены, раньше возвышавшиеся на пять метров, «слегка» уменьшились… где-то до уровня колена. Здесь же, судя по количеству пепла, и пали последние фениксы. Результат схватки паучков против фениксов закончился со счетом 300:0 в пользу паучков.

Правда, с рассветом, воскреснув из пепла, фениксы захотели реванша и начали носиться по всему дворцу, атакуя все мало-мальски похожее на своих восьмилапых врагов. При этом несколько знатных дам лишились причесок а-ля повелительница пауков, причем вместе с волосами лишились своих плащей выходцы из дома Хрустальных пауков, кроме этого, пострадал их же герб, вывешенный перед проходом в их сектор. Сам сектор от сожжения спасло только вмешательство большого совета магов, срочно вызванных во дворец королем после того, как он понял, что в случае повторной встречи паучков с фениксами ему негде будет жить. Поэтому до заката все дворцовые обитатели играли в веселую игру «Поймай взрывающегося феникса», добавив забот и без того очень «счастливым» дворцовым друидам, пытающимся реанимировать некогда зеленые насаждения королевского парка.

С наступлением вечера король смог вздохнуть спокойно – портал на остров стихийных магов захлопнулся за последним из фениксов. Поставщик, низенький и толстый маг, больше напоминающий базарного торговца, нежели почтенного мага, заикнулся про арендную плату. Но, взглянув в полные любви к ближнему глаза короля, на закованных в слегка закопченную броню гвардейцев, на прожженные мантии магов и на их обладателей, с мечтательным выражением лиц поглаживающих свои посохи, поспешил ретироваться. Так как деньги деньгами, но кучке пепла они не нужны.