развернулась и задним ходом сдала к грузовику. Спустя две минуты слегка опустошённый склад на колесах утащили во мрак.
В отличие от склада взрывчатки, стоянка грузовиков не охранялась. Майор, бесплотной тенью скользя от машины к машине, осмотрел их всех. Грузовики с открытыми кузовами, видимо, заводить уже не планировалось, топливо было слито, а деревянные и резиновые части пошли на дрова. В нетронутом состоянии оставались только оба кунга, в одном из которых, согласно рассказу пленного старика, находился ядерный заряд, в другом – склад медикаментов, в котором постоянно дежурили двое солдат. Старик не обманул, первый кунг действительно стоял запертый и безлюдный, а из крыши второго слегка торчала небольшая жестяная труба походной печки, над которой в грязной круговерти снежных хлопьев метался, разрываемый порывами ветра, чёрный дым. Четверка бойцов в белых балахонах тихо окружила кунг.
– Четвёртый, как у вас? – вышел в эфир Тринадцатый.
– Думаю, заведем, – откликнулся старший подгруппы, отправленной заниматься грузовиком с зарядом. – Движок в порядке, ещё немного.
Из темноты со стороны докладывающего раздалось чихание мотора, сменившееся дребезжащим тарахтением холодного двигателя.
– Порядок, – деловито сообщил Четвёртый.
Дверь кунга заскрипела и отворилась, и на пороге в прямоугольнике света возникла фигура в расстегнутом армейском полушубке.
– Эй, куда собрались, почему без предупреждения? – Солдат секунду пытался вглядеться в темноту, но ничего не увидел и спрыгнул на землю.
Майор отвел для замаха руку и резко нанес мощный удар ножом в солнечное сплетение. Мгновенный нервный спазм заставил лёгкие врага сократиться