"Мужчина до тех пор гоняется за женщиной, пока она его не поймает".

День 1. Дорога на остров. Первые впечатления

Дорога на остров.

На Мале вылетели 5 декабря прямым рейсом аэрофлота из Шереметьево поздно вечером.

До этого почти шесть часов добирались до Москвы. Днём я заехал за Наташей на такси. Она жила недалеко от центра города в собственной однокомнатной квартире, которую ей помогли купить родители.

Я забросил её чемодан в багажник, и мы двинули на автовокзал, где почти сразу сели на проходящий междугородный автобус.

В аэропорту Минеральных Вод только успели попить кофейку в кафе, как объявили начало регистрации. Мы предъявили паспорта агенту – рыжей, конопатой, из тех, которые могут убить лопатой и при этом очень симпатичной и приветливой девушке с глазами цвета синего неба, в которое она нам оформляла пропуск. Получили посадочные талоны и сдали в багаж свои тощие чемоданы, заполненные снаряжением для снорклинга, аптечками, да минимумом тряпок, так как на Мальдивах вечерние платья и смокинги ни к чему. Как и обувь. Там царит расслабленная атмосфера – все ходят босиком. Неофициальный девиз Мальдив: «no shoes, no news» («без обуви, без забот»).

Досмотр прошли быстро и без проблем, поскольку из вещей у нас остались лишь небольшая сумочка у Наташи, да рюкзак с видеокамерой, ноутбуком и всякими полезными аксессуарами у меня, а из оружия – только Наташина красота.

Полчаса ожидания посадки в самолёт я провёл за ноутбуком, подключившись к интернету и пробежавшись по котировкам интересующих меня активов. Я не сторонник активной торговли на отдыхе и, за редким исключением, никогда этого не делаю. И потому что для этого нужен не ноутбук, а хорошо оборудованное рабочее место, и потому что неудачный трейд может надолго испортить настроение, а я не для того лечу за тридевять земель, чтобы испытывать негативные эмоции, переживать и дёргаться. Самое большее – это могу купить что-нибудь вдолгосрок, если увижу подходящую цену, или закрыть какую-нибудь прибыльную позицию, если она хорошо спекулятивно выстрелила и график кричит, что надо взять прибыль.

Рынки называют бычьими и медвежьими, по ассоциации с тем, что бык рогами подкидывает свою жертву вверх, а медведь бьёт лапой сверху вниз.

У меня своё толкование медвежьего рынка: во время паники на бирже, котировки падают также стремительно, как опорожняется кишечник у перепуганного медведя. Именно поэтому, по-моему, такой рынок и называют медвежьим. В такие моменты многие участники торгов обнаруживают у себя признаки "медвежьей" болезни, поэтому на отдыхе, чтобы не обосраться, я предпочитаю быть вне рисковых позиций.

Во время недолгого двухчасового перелёта, Наташа читала какую-то книгу на своём смартфоне. Из опыта нашего предыдущего общения, я знал, что литература – это её самое большое увлечение. Я подозревал, что она потому и в девках засиделась, что всё свободное время за книжками провела, проживая чужие жизни вместо того, чтобы жить свою. Сопереживая сильным эмоциям и чувственным наслаждениям книжных героев и при этом не наблюдая ничего подобного в своей собственной, скучной и однообразной личной жизни. Я уж молчу о полной интересных встреч и ярких событий работе бухгалтера.

В своих литературных пристрастиях она была довольно консервативна. Предпочитала классику, русскую и зарубежную, любила хорошую поэзию. К новомодным жанрам типа фэнтези или мистики была равнодушна.

Я листал журнал, который достал из кармана на спинке впереди стоящего кресла и изредка поглядывал на неё, размышляя о секрете женской привлекательности. Бывают лица с правильными классическими чертами, когда общая картина складывается из совокупности безупречных отдельных составляющих: правильный овал лица, прямой, ровный, пропорциональных размеров нос, большие выразительные глаза, не близко и не слишком широко посаженные, аккуратные уши, не торчащие и не слишком плотно прижатые к черепу, рисунок бровей, размер и линия рта, полнота губ и так далее. Но бывает и так, что, отдельно взятые черты лица, вовсе не соответствуют эталонам гармонии и красоты, однако общая картина, сложенная из этих, далёких от идеала пазлов, нисколько не проигрывает первому случаю. Возьмём, для примера, двух ярких представительниц нашей эстрады 70-80-х годов, Валентину Толкунову, с крупными, правильными чертами лица, как в первом случае и, Людмилу Сенчину, относящуюся ко второму типу, но обладающую ничуть не меньшей женской притягательностью.

К этому же типу относилась и Наташа. Широковатые скулы, чуть вздёрнутый "уточкой" нос, который из всех разновидностей носов лично я считаю наименее привлекательным, узкий подбородок с едва заметной ямочкой посередине, невысокий лоб, с низко растущими густыми русыми волосами, разделёнными пробором посередине и свободно льющимися на плечи. Казалось бы, не самый лучший набор комплектующих. Но взгляд серых, миндалевидного разреза глаз, опушённых сверху и снизу густыми ресницами, обладал удивительной манкостью. Она просто смотрела, а её жертва-мужчина начинал испытывать непонятное волнение, как от действия эктогормонов, разновидности феромонов, распространяющихся вовне и влияющих на поведение другого существа. Трудно сказать, что делало её взгляд таким выразительным: взмах ресниц, изгиб тонких бровей, классический разрез глаз, подчёркивающий красоту радужной оболочки или внутренний свет, льющийся из их глубины. А может быть всё это вместе. Хорош был и небольшой красивый рот с припухшими, будто от поцелуев, губами, когда нижняя только чуть полнее верхней, открывающими в улыбке жемчужную полоску некрупных, плотно посаженных зубов.

Москва встретила нас настоящей зимой, за бортом какая-то серая муть, минус 12, небо стылое, низкое, всех оттенков свинцового цвета, по лётному полю ветер носит снежную крошку, а у нас, на юге, на Ставрополье, ещё сравнительно тепло, снег выпадал один разок в конце ноября, да и то сам испугался своей смелости и за день стаял.

Самолёт вырулил на стоянку, прекратил движение и остановил двигатели.

В салоне началась привычная суета: плевать хотел народ на призывы бортпроводников оставаться на своих местах до подачи трапа, все стали вставать с мест, одеваться, доставать с полок ручную кладь, мешая друг другу и толкаясь в проходе.

За окном иллюминатора, ёжась на ветру, привычно замельтешил обслуживающий персонал, встречающий воздушное судно и выполняющий его осмотр и обслуживание. К самолёту начала сползаться спецтехника, тележки для выгрузки багажа, а вскоре подали и трап.

Мы специально выбрали рейс из Минеральных Вод с прибытием в Шереметьево, откуда был наш вылет на Мале, чтобы не (терять времени) тратить время на переезд между аэропортами.

Пока всё шло чётко по намеченному плану, без осечек и задержек.

Наташа всю дорогу демонстрировала некоторую отстранённость, была серьёзна, задумчива и временами даже напоминала мне несчастную жертву нацизма, угоняемую на принудительные работы в Германию. Иногда я ловил на себе её изучающий взгляд, будто она старалась припомнить, кто я такой и откуда она меня знает, но как только я пытался встретиться с ней глазами, она лёгким наклоном или поворотом головы умело прятала свои за распущенными русыми волосами.

Всё это время я был отличником по поведению и образцом галантности и такта. Как акула-молот улавливает малейшие электромагнитные возмущения, в поисках спрятавшейся на дне океана добычи, так я угадывал каждое её желание и был всегда рядом и наготове. Она только поворачивала голову, а я уже знал, куда она посмотрит, она только поднимала ногу, а я уже знал, куда она её поставит, она только открывала рот, а я уже знал, что она сейчас что-то скажет. Если бы в эти минуты меня увидел Реджинальд Дживс, то сильно застеснялся бы своей неотёсанности.

Я чувствовал, что Наташа немного напряжена и опасался, что она может в любой момент вспыхнуть, ткнуть в меня, чем-нибудь по своей укоренившейся привычке и развернуть оглобли. Поэтому был предельно осторожен и старался больше помалкивать, как говорится «думал дважды, прежде чем ничего не сказать», поскольку любое изречение, при желании можно истолковать двояко и совсем не в том свете, что ты себе представлял.

Я давно понял, что люди, получая одну и ту же информацию, воспринимают её иногда диаметрально противоположным образом. Мы судим о других по себе, но зачастую они бывают «другое дерево» и от этого возникают недопонимания и конфликты.

Лишь перед самым вылетом из Шереметьево, Наташа прониклась атмосферой, царящей в зале ожидания и оттаяла, с интересом разглядывая отдельных индивидуумов, которые уже успели переодеться и щеголяли в одежде, предназначенной для тропиков: шортах, бриджах, ярких футболках. Они уже явно настроились на отдых и сбросили с себя вместе с зимней одеждой тяжкий груз забот и проблем, предпочитая лететь налегке в прямом и переносном смысле. Эти несколько часов до вылета всегда особые. Нас, как детей, охватывает приятное возбуждение от скорой встречи с неведомым. Шагнув в самолёт промозглой зимой всего лищь через несколько часов мы выйдем в сказочное лето. Физически мы ещё здесь, но мысленно уже в астрале: наше тонкое тело нежится под ласковыми солнечными лучами и шлёпает босыми ногами по белоснежному коралловому песку в прибрежной полосе прибоя. Предвкушение такого желанного и так долго ожидаемого отдыха зачастую приятнее его самого. Ведь в своих мечтах о приключениях мы настроены исключительно на позитив и рисуем в своём воображении картины только в ярких и светлых тонах. Реальность же может оказаться мрачнее: мы можем столкнуться с плохим сервисом или не плохим, а просто чуть хуже, чем себе навоображали, стать жертвой мошенников или заболеть. Хорошо ещё, если благородной экзотической болезнью и ненадолго, но можно ведь и пасть жертвой кишечной инфекции, просидев пол-отпуска на унитазе.

Похожий психологический момент хорошо известен и в биржевой торговле, когда весь позитив отыгрывается заранее: рост котировок на ожидании какого-либо события и фиксация прибыли по факту его наступления.

– Смотри! – толкнула меня Наташа. – Кудрявый из «Стэндапа».

Я посмотрел в сторону, куда она показывала и увидел, неподалёку от нас, тощего молодого парня с узким смуглым лицом, носом с небольшой горбинкой, печальными еврейскими глазами и головой, напоминающей цветущий одуванчик, в ту пору, когда он уже превратился в белоснежный шар. Только его торчащие во все стороны кудрявые волосы были не белого, а смоляного цвета. Он сидел сразу в двух местах: в кресле, рядом со своей подругой и в смартфоне, лениво с ней переговариваясь и, одновременно, просматривая что-то в гаджете.

– Он классный, – тихо сказала Наташа, не отрывая глаз от пары. – Мне нравится его юмор. Он тонкий, без мата и пошлости. Я все его выступления видела на ТНТ.

Ещё минут пять, Наташа, как медсестра-садист, ставила мне уколы ревности в мои самые болезненные и уязвимые части тела, нахваливая при мне совершенно постороннего мужчину, в то время, как я сидел рядом и не только не умер, но каждой из своих 30 триллионов клеток молодого организма жаждал её любви и внимания Мне уже давно хотелось пнуть этого шутника, но настроение моей спутницы явно начало улучшаться, впервые с начала нашего путешествия она сломила, наконец, «печать молчанья на устах своих» и разговорилась. Я старательно поддерживал общение на интересующую её тему, лицемерно вставляя, в образующиеся паузы её монолога, свои перлы: «О, да!», «Он крут!», «Второго такого нет!».

Я не фанат «Стэндапа», специально никогда эту передачу не смотрел, но мельком видел как-то пару выступлений её кумира, которые запомнились только из-за его броской внешности. Имя его я узнал только сейчас, со слов Наташи.

– Я думаю, он обладает аффилативным типом юмора, – выдал я, когда Наташа умолкла. – Тебе не кажется?

– Каким? – Наташа даже перестала уже пялиться на Кудрявого и повернулась ко мне. Хотя бы на минутку мне удалось сбить её прицел. – Я не поняла. Фиктивным?

– Аффилативным, – поправил я. – Пожалуй, это самый лучший тип юмора, с английского переводится, как «партнёрский».

– И что это значит?

– Ну, такой юмор создает атмосферу товарищества, – пояснил я. – Присутствующие словно приобщаются к диалогу. Этот стиль ещё называют связывающим, а использующие его люди воспринимаются как тёплые, добрые, "свои в доску". Они хорошо снимают напряжение в неудобных ситуациях и способны посмеяться над своими ошибками.

– Откуда ты всё это знаешь? – спросила она. – Про виды юмора? Я, например, из его разновидностей знаю только чёрный и детский.

– Просто ещё в школе мне пришлось столкнуться с агрессивным стилем юмора. Тогда я и заинтересовался этой темой. До этого я думал, что юмор бывает только добрый.

– Расскажи, – попросила Наташа.

– Хорошо, – я был рад, что завладел её вниманием, да и делать было всё равно нечего. – Я уже рассказывал тебе раньше, что вырос в семье военного, а сама специфика воинской службы включает в себя мощную мотивацию к частой перемене мест. Каждое новое назначение для военного – это ступенька к более высокому уровню жизни: должность с повышением в звании или с его перспективой, лучшие условия службы, географическое место проживания, жилищные условия, зарплата… Мы часто переезжали с места на место и, кстати, может быть оттуда, из детства, у меня страсть к путешествиям. Я поменял семь школ, пока получил среднее образование. Из них были даже две экзотических – туркменская и деревенская. В них я учился совсем по чуть-чуть, только последний месяц четвёртой четверти. В обоих случаях отпуск у отца выпал на конец весны и первый раз мы поехали к его родственникам в Туркмению, а второй к бабушке по маминой линии в Краснодарский край, в довольно отдалённую станицу Чепегинскую. Первая поездка мне запомнилась дикой жарой. Особенно, если учесть, что отец служил в то время в Магадане, где в конце мая в тени домов и местах, куда мало проникает солнце, ещё встречаются островки подтаявшего грязного снега, а в начале сентября на верхушках сопок он уже не тает и белые его шапки хорошо видны из любой части города. В Туркмении же свежеуложенный асфальт во дворе дома нашей родни днём из-за жары застывал очень медленно, чем и пользовались местные пацаны, увековечивая на нём, после ухода рабочих, сомнительной культурной ценности надписи и отпечатки своих следов. Большую часть дня, пытаясь остудиться, мы проводили у арыка, купаясь в неимоверно грязной, цвета глины, воде и валяясь на раскалённом, изрытом повсюду коническими воронками-ловушками муравьиного льва, песке.

Моя тётка жила в обычной стандартной пятиэтажке, единственной местной особенностью которой было наличие больших открытых балконов, площадью квадратов на восемь, с выходом на них из кухни.

Их квартира была на первом этаже, балкон утопал в зарослях винограда и вечером, когда чуть спадала жара, здесь, на свежем воздухе, за столом, любила собираться вся большая семья. Традиционным праздничным блюдом были манты – тётка их готовила по какому-то своему секретному рецепту. Большой электрический самовар с чаем и экзотическое, для нас северян, варенье из лепестков роз вообще никогда со стола не убирались, потому что из-за духоты всё время хотелось пить.

Спальных мест не хватало и нам, детям, стелили на полу. Кондиционеров тогда не было, дышать было нечем из-за страшной духоты я плохо спал, ползая ночью во сне в поисках прохлады и, просыпаясь поутру на голом полу в самых неожиданных местах – то под столом, то посреди комнаты. Почки даже моего молодого организма не справлялись с объёмами потребляемой жидкости, за ночь лицо отекало и утром, заплывшими узкими глазами, я становился похож на местного бая, а к вечеру опять на европейца.