Само понятие «творчество» в новой ситуации меркнет, уступая место понятию «эстетизация» — в смысле придания чему-то узнаваемого и привлекательного, «конкурентоспособного» облика[3]. О станковой живописи сегодня целесообразнее говорить как об эстетизации поверхности холста или средстве эстетизации интерьера, о скульптуре — как об эстетизации камня или куска глины, об архитектуре — как об эстетизации обитаемой территории. Постмодернистское «возвращение в Рай» — описанная Слотердайком «всемирная теплица» — помещает нас, таким образом, в тропический лес соревнующихся друг с другом идентичностей, сформированных средствами эстетизации и произрастающих из финансового капитала как универсального источника жизни. Прежняя грубая враждебность не исчезает полностью, но все больше «эфемеризируется», приобретая вид полупрозрачных охраняемых периметров элитных комплексов, камер наружного и внутреннего наблюдения, военного камуфляжа. Реклама сливается с политической пропагандой в гуле непрекращающихся информационных войн. Природа, по грустному замечанию Бодрийяра, умирает и затем восстанавливается в качестве симулятивной модели.