Ты кому тут собрался фары бить, урод? Да я тебе самому сейчас всю тачку в металлолом уделаю!
Конфликт водителей привлёк стражей порядка, явно кормящихся с этих таксистов, работающих в районе на постоянной основе. К нам резко подрулила машина ППС, мирно стоящая до этого у киоска с шаурмой.
– Так, кто тут нарушает? Вы, товарищи, идите, к вам вопросов нет, работайте, – лейтенант покровительственно махнул рукой кавказцам. – А вот к вам, гражданин, у нас масса вопросов, и для начала документики извольте показать! И монтировочку положите обратно в машину, чтобы ненароком не спровоцировать нас на применение оружия.
– Слушай, лейтенант, ты же сам всё видел, – полез выяснять отношения Курбатов, – они первые начали, я только защищался. Ты посмотри, сколько их и как я могу на них всех напасть?
– Разберёмся, гражданин, проедем в отделение и разберёмся, – он довольно улыбался, явно прикидывая, сколько слупит за свои услуги с тех, кого и так крышует.
– Какое отделение, лейтенант? У меня пассажиры ждут? – возмутился Курбатов.
– Пассажиры? Какие пассажиры? Так вы и пассажиров возите? А лицензия с собой? Нет лицензии? Та-а-а-к, нарушаем, значит?
– Сколько? Давай на месте урегулируем, лейтенант, – сменил тактику Курбатов. – Все мы люди, всем пить-есть нужно, я же понимаю, готов войти в положение. Сколько?
– Так ты мне взятку предлагаешь? Интересно! Сержант, слышал? А вы, граждане, слышали, как этот водитель мне предлагал взятку?
Мы отрицательно завертели головами.
– Вот оно как? Не хотите содействовать органам? Понимаю, поэтому тоже проедете с нами для выяснения!
Чёрт, Паша с Алиской придумали идеальный план, как нас незаметно выдернуть из толпы и поговорить, не привлекая внимания. Теперь мы на виду у всего города светимся, как новогодняя ёлка на радость всем нашим хвостам. Придётся снова кланяться Ивану Ивановичу, блин!
Я не успел вытащить телефон, как у лейтенанта пискнула рация.
– Лейтенант Кузякин слушает!
Не знаю, что ему сказали в рацию, но вид его менялся столь быстро, что я стал опасаться за сохранность кожи лица и зубов. Улыбка столь быстро перевернулась в опавший полумесяц, что кожа явно не успевала за ней, рискуя оказаться в тисках резко захлопнувшейся челюсти. Лейтенант вытянулся по стойке смирно, отдал неизвестно кому честь и рявкнул «Есть, товарищ полковник!»
Затем молча отбежал к кавказцам, уже готовящимся отпраздновать маленькую победу, и что-то весьма эмоционально им высказал.