Ляма, будешь делать всё, что скажу, оставлю в живых. Кивни, если понял! И учти, повязка мне не мешает, я всё прекрасно вижу колдовским зрением, – обязательно нагнать жути, чем тупее человек, тем легче он реагирует на всякие мистификации. – И это я заставляю тебя сейчас стоять по стойке смирно. Снова кивни, – я разговаривал с Лямой спокойно, мягко, как с маленьким ребёнком, заставляя его чувствовать неимоверную дистанцию между нами.
– Подойди ко мне, Ляма! Встань на колени и медленно, осторожно развязывай мне руки! Очень медленно, чтобы я постоянно видел, что ты делаешь, – в моём голосе появился металл гипнотизёра, я буквально вгонял его в транс, убивая в нём даже малое желание противиться чужой воле. – Малейшее неправильное движение и я сверну тебе шею, как Серому.
Пришлось на время снять контроль с Лямы, надеясь, что он уже и так достаточно напуган, чтобы дёргаться понапрасну. Серый пришёл в себя, видать мало я его придушил, нужно добавить. Беда только в том, что сейчас он слаб и не сможет повторить тот же фокус. Но кто мешает блокировать саму возможность дышать? Серый задергался на полу, схватился за горло, захрипел и снова упал без сознания.
– Не надо, дяденька, не надо, я всё сделаю, как скажете, – бормотал Ляма, судя по сильному запаху мочи, явно обделавшемуся от увиденного. – Только не убивайте меня, дяденька!
– Развязывай, баклан! – рявкнул я.
Освободив руки, я содрал опостылевшую повязку с глаз.
– Пульс померяй у Серого, – приказал я Ляме, чтобы чем-то занять его, пока буду освобождать остальных.
Ну и урод, скажу я вам! Почему люди, столь гнусной наружности обязательно идут в бандиты? Это закон природы или неизбежность нашего общества, принудительно фильтрующего людей по внешности, по одежке, по доходу? Стоит тебе одеться соответствующим образом и при любой внешности и счёте в банке тебя начнут принимать за своего в высшем обществе.
– Тащи сюда нашатырь, – гонял я Ляму не хуже Серого.
А тот и рад стараться, высунув язык, исполняет приказы, лишь бы выжить, не попасть под санкции колдуна, только что уложившего двух самых страшных для него властелинов мира.
Мне кажется, что до конца жизни я буду вспоминать с содроганием запах аммиака, но зато он действует безоговорочно на людей, находящихся в прострации. Через пять минут мои друзья, прочихавшись и отругавшись всеми известными им ругательствами, вернулись в мир чувствующих и соображающих людей. Статус-кво, блин, плюс два полутрупа и один гопник, возомнивший себя крутым бандитом. Очень надеюсь, что Серый пока ещё жив, потому что мне нужно точно знать, связан он с Лопуховым или действовал по собственной инициативе.