Светлой памяти моего отца посвящается

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

© Д.А. Глуховский, 2015

© С.А. Семенов, 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Оглядываясь, заглядывая

Объяснительная записка Вячеслава Бакулина

Привет, выжившие!

Знаете, а мне нравится моя работа.

Несмотря на все тонны чудовищной во всех отношениях писанины, которая валится в мою почту нескончаемым потоком;

несмотря на постоянно вырывающиеся из моего горла рыки из серии «да ты сам-то понял, что понаписал?!» или «неужели ты так в жизни выражаешься?!»;

несмотря на то, что даже опубликовавшие (а уж прочитавшие – и подавно) не одну книгу люди по-прежнему путают «одеть» и «надеть», «поднимаются вверх», «пинают ногой» и не знают, что выкрикнутое героем ну никак не может заканчиваться никаким другим знаком, кроме восклицательного;

невзирая на самую главную роскошь – почитать то, что хочется, а не то, что нужно, – нравится.

Заметьте – я сейчас даже не об удовольствии от интересного и яркого текста, не о наслаждении авторским языком и стилем, не о живых персонажах, которым искренне сопереживаешь или которых так же искренне хочется больно ударить (осознанного желания убить человека я, к счастью, еще ни разу не испытывал, тьфу-тьфу!) и у которых – да-да! – можно чему-то научиться. Не о потерянном за книгой времени и не о учащающемся пульсе на особенно лихих виражах сюжета. Другими словами – не об удовольствии от чтения как такового, хотя и оно в моей работе тоже случается, пусть и реже, чем хотелось бы.

Мне нравится вместе с автором и художником создавать что-то новое. Быть причастным каждый день к маленькому чуду появления того, что со временем перестанет быть достоянием только одного-двух людей, став достоянием многих. Быть может, дав начальный толчок для нового витка творения.

Мне нравятся споры и «брейнштормы», в результате которых из обрывков идей, чувств, образов получается стройная картина. Нравится постоянный процесс беседы, диалога, со-творчества.

Мне нравится мысленный пинг-понг с умными, креативными, действительно увлеченными своим делом людьми, когда каждый твой посыл к человеку возвращается к тебе – с благодарностью, радостью, задором и, разумеется, новыми идеями.

Мне нравится искать и находить новое, помогать тем, кто, как и я сам, любит писать, придумывать что-то новое, рассказывать истории, в их первых шагах на пути к читателю. Нравится быть мостиком, который соединяет рассказчика – со слушателем. Художника – со зрителем. Нравится быть нужным.

Мне нравится, наконец, эта постоянная игра со временем, со стороны выглядящая совершенным шаманством – ведь мы всегда живем на пару месяцев впереди реальности. Вот сейчас, в начале ноября, я пишу эти строки, зная, что вы прочтете их уже в декабре, а возможно – даже в следующем, две тысячи шестнадцатом году.

Вы, авторы и читатели, даете мне все это. Дарите каждый день возможность не просто работать, но и получать от работы удовольствие. Не только учить – но и учиться самому. Постоянно самосовершенствоваться, упражняя мозг и оттачивая профессиональные навыки. Становиться – лучше.

Спасибо вам всем за это!

Год завершился – год начинается. Всё, как всегда. Всё, как должно быть. И у нас с вами впереди – дюжина новых книг.

Поверьте, уж я-то знаю.

Пролог

Если верить селянам, в этом лесу полно призраков.

Движения скованны, каждый вдох – как последний. Пройдя еще несколько шагов, путник тяжело опустился на колени. Ладони уперлись в холодную землю, тихий стон просочился сквозь стиснутые зубы. Казалось, все страдания, копившиеся в душе, слились в этом звуке.

Тихо до звона в ушах. День убегает быстро, боязливо прячется в глухой чаще. Вечер заливает темнотой землю, и вот уже скрюченные радиацией деревья приобретают странные, пугающие очертания. Темнота преображает мир, превращая обыденное в незнакомое. Все вокруг кажется чужим и враждебным.

Нужно немного отдохнуть. Лишь несколько минут, а потом снова вперед, к намеченной цели. Ведь еще можно успеть! В ту сторону, куда ползут хмурые тучи, подгоняемые северным ветром. Туда, где спасение.

Человек запрокинул голову, подставив открытое лицо вечерней прохладе. Губы его беззвучно шевелились. Где-то в стороне застонало отжившее свой век сухое дерево, затрепетали листья, и вновь засыпающий мир окутала тишина.

Воспоминания кружат, как осенние листья. Они причиняют лишь боль. Ах, если бы вернуться на миг в прошлое, все исправить! Но нет! Не вымарать из памяти тех страшных мгновений. Дрожащая, будто в знойном мареве, картинка, далекие выстрелы. Снова кровь, снова смерть. Разве это справедливо – найти для того, чтобы вновь потерять?

Темнеет низкое небо, множатся перед глазами стволы деревьев, шеренгой выстроившиеся вдоль тропы. Залегший в подлеске вечерний сумрак подрагивает, складывается в причудливые фигуры. Кажется, они приближаются. Неспешно плывут в темноте к человеку, все ближе и ближе.

Призраки снова здесь – обступили путника, протягивают руки, пытаясь поднять его. Они будут рядом до конца. Когда-то человек подарил им надежду, и вот призраки пришли, чтобы отблагодарить его.

«Пойдем», – шепчут они, касаясь рук человека. Кажется, что призраки живые, у них есть плоть. Они хотят помочь.

Из уголка глаза по морщинистой щеке скатилась одинокая слеза. Смахнув ее, путник тяжело поднялся на ноги. Усталость немного отступила, и человек почувствовал себя чуточку лучше. Он глядел вверх, в темнеющее небо, откуда ему подмигивали первые звезды.

Сгущались сумерки.

Часть первая
Верить вопреки

Глава 1
Когда умирает надежда

Шаг. Еще один. Что ждет впереди? Деревья жмутся к дороге, тянут к сталкерам корявые ветви. Заросли вдоль обочин, словно несговорчивый пленник, хранят угрюмое молчание. Иногда так одолевает назойливое желание выстрелить. Расколоть застывшую тишину, ослабить натяжение струн-нервов.

Молодой сталкер тряхнул головой, отгоняя наваждение, шумно втянул прохладный воздух. Ладонь крепче сдавила цевье автомата. Странное чувство: утро тихое, путь обратный без приключений, а все равно упрямо лезет в душу беспокойство. И желание только одно – скорее бы до родной станции добраться.

Неподалеку натужно взревел армейский «Урал», выбрасывая в утренний воздух клубы выхлопных газов. Громоздкая машина, нагруженная захваченным добром, неторопливо ползла впереди. Бойцы сопровождения, рассредоточившиеся вдоль всей колонны, внимательно наблюдали за пустынной улицей. Второй тягач с пленными тащился в хвосте построения. Собрав богатый урожай, отряд возвращался домой.

Раннее утро встречало людей прохладой. Ночной ливень омыл улицы, смочив сухие раны дорог и многоэтажек, прибив пыль к земле. Оплаканный дождем, мертвый Нижний Новгород выглядел чуточку свежее. Влажно поблескивал асфальт, еле заметно дрожала вода в лужах на дороге. Свежий ветерок шевелил ветви корявых деревьев.

Глядя на грузовик с пленными, молодой сталкер недовольно прищурился. Бабы с детишками да фермеры захваченные. Этих бы пешком гнать, чтобы взбодрились, а им такой кортеж подали. Со всеми удобствами едут, черти. Не много ли чести? Но приказ коменданта не оспоришь, и не оставлять же их на новом опорном пункте. Вот и потащили с собой.

Парень обвел взглядом отряд. Чувство неясной тревоги так и висело в душе, словно камень на шее утопленника. Что за напасть такая? Вроде взгляд настырный спину сверлит, а обернешься – нет никого. Листья чуть колышутся, из окон домов на правой стороне дороги темнота поглядывает. Тишь да гладь, да божья благодать. А на душе неспокойно.

Командир бодро впереди шагает. Старший всегда в форме. На то он и командир, чтобы над отрядом его воля витала, чтобы пример показывать. Командиров из железа куют, да в ледяной воде закаляют. Так и этот – стальной характер, воля закаленная, самый настоящий вояка. Боевой, обстрелянный, с таким хоть в самое пекло лезь – не страшно.

Сталкеры топают бойко, каждый на своем месте. Бойцов старший тоже грамотно расставил, как фигуры на шахматной доске: сзади группу оставил тыл прикрывать, по бокам ребят поглазастее воткнул, чтобы кусты да окна под прицелом держали. А сам впереди – курс прокладывает, да за обстановкой следит. Все четко и слаженно, все как надо.

Отряд миновал небольшую заправку. Прибившийся к ней магазинчик скалился выбитыми стеклами, под просевшей крышей ютились гнилые автомобили. Слева от дороги потянулся забор, за которым буйствовали заросли. Там, за гущей деревьев и кустов, пряталось здание Нижегородского государственного университета. Молодой сталкер припомнил, как в прошлом наведывался сюда со старшими товарищами. А ведь было время – люди в университет за знаниями ходили, а не за хабаром.

Лавируя меж гнилых машин, словно лодка в извилистом русле речки, отряд уверенно двигался дальше. Впереди замаячил надземный переход, нависающий над дорогой, словно мост над речным руслом. У покосившейся остановки с лужи поднялся голубь, сел на фонарь возле разбитого киоска, провожая взглядом отряд, а потом заворковал – хрипло, неприятно. Командир недобро глянул на него и махнул рукой. Снявшись с фонаря, птица скрылась за деревьями.

«Здоровый какой, раньше таких и не было. Растут с каждым годом, того и гляди – нападать начнут, как воронье», – подумал сталкер, провожая птицу взглядом. Слегка сбавил темп, прислушался к ощущениям. Так и гложет неясная тревога, не дает покоя. Засела внутри, словно ржавый гвоздь – не выдернешь никак.

Командир останавливается, уши ловят звуки окружающего мира. Тишина. Проклятая обманщица усыпляет бдительность, кажется родной и уютной. Но довериться ей – последнее дело в работе сталкера. Она может предать в самый неподходящий момент.

Эх, что-то долго командир слушает. Неужели опасность почуял? Сталкер повел стволом автомата в сторону зарослей, повернул голову. Тихо щелкнул предохранитель. Кажись, что-то серое и проворное мелькнуло в кустах. Сейчас начнется!

– В ружье! – грянуло зычным басом впереди. Сталкер резво повернулся, автомат взметнулся в боевую позицию. Дрогнули заросли, и, ломая ветки, с деревьев на асфальт ринулись проворные серые твари. Тихое утро взорвалось криками хищников и стрельбой. Похожие на обезьян существа бросились на людей стремительно, не оставляя времени на раздумья. Парень вдавил спуск, и короткая очередь скосила первого, самого быстрого хищника. Тварь распласталась на тротуаре, и длинные когти противно заскребли по асфальту. Сталкер огляделся, выискивая очередную жертву.

– Леха, слева! – заорал кто-то рядом. Боец развернулся вполоборота, вскидывая оружие. С левого фланга хищники наседали плотно, там завязывался нешуточный бой. Твари навалились неожиданно, грозя прорвать оборону. И вдруг парень заметил одинокую фигурку в стороне, мгновенно опознав в ней храбреца из новоиспеченных сталкеров. Вот дурак несмышленый! У него боев-то было – по пальцам пересчитать, а он вперед батьки в пекло лезет.

Юнец клал короткими очередями, выбивая из стаи хищников одного за другим. В горячке боя он, видимо, совсем забыл об осторожности. Наконец, когда боек щелкнул вхолостую, молодой герой опомнился. Откинул пустой рожок, резво пихнул в паз новый, готовясь дать отпор врагу.

Что-то пошло не так. Подстрелив еще одну тварь, парень краем глаза заметил юнца. Боец дергал заевший затвор, с ужасом глядя на атакующих хищников.

«А, герой хренов! – чертыхнулся сталкер, бросаясь на помощь молодому. Счет пошел на доли секунды. Товарищ не успевал. Елозил затвором, пытаясь выбросить застрявший патрон, – тщетно. Боец отшвырнул предавший его автомат и принялся выдирать из кобуры «макарова». Он еще успел несколько раз выстрелить, а потом живая волна тварей хлынула на него.

Крик умирающего потонул в шуме боя. Твари попытались прорваться, но плотный огонь снова оттеснил их назад. Отжимая хищников, бойцы залатали брешь в обороне, и теперь чувствовали себя увереннее. Парень вновь глянул туда, где только что пал боевой товарищ. Там бестии рвали то, что осталось от нерасторопного бойца. Стиснув зубы, сталкер пустил очередь в кучу мутантов. Пули застучали по остановке и стене ларька, срубая ветви деревьев, шинкуя листву. Звякнуло стекло, кто-то из хищников заверещал.

И в суете боя никто не заметил, как маленькая фигурка выскользнула из кузова грузовика и метнулась к спасительному переулку.

* * *

Чего только не привидится туманным утром.

Белое марево лениво плыло над водой – такое густое, что за ним с трудом угадывался дальний берег озера. Словно кисель, туман растекался по заросшим парковым дорожкам, подбираясь к шоссе и кирпичным многоэтажкам. Кое-где из него островками торчали кусты и невысокие деревца. И ни души вокруг. Привычная утренняя картина.

Но вот у самой кромки воды наметилось движение. Осторожно, будто не желая выдавать себя, шевельнулся темный силуэт. Кто бы это ни был, несмотря на раннее утро, вел он себя предельно тихо и осторожно.

Аркадий опять прислушался, затаив дыхание. Тихо, спокойно. В последнее время мужчине иногда казалось, что слух и чутье стали подводить его. А может, просто сказывалось утомление и напряжение последних дней? Он снова обвел взглядом окрестности парка – никого. Рань, зверье по норам да подвалам спит. Бывает, если и выползет кто раньше времени, так только самый голодный и нетерпеливый.

Новое непривычное чувство не давало покоя. Избавиться от него не получалось никак. Мужчина снова замер, прислушиваясь и приглядываясь. Кто же это?

Слежку он почувствовал недавно. Аркадий пытался подключить к делу свое чутье, несколько раз после охоты обходил парк и окрестности. Никаких следов. Точнее, следы были, но знакомые, привычные: собаки, мелочь всякая, недавно он даже обнаружил след слизня и отпечатки лап шатуна. Но это все твари известные, битые. А тут что за новая напасть?

Смотрит и смотрит, чтоб ей ослепнуть. Враждебно настроенный человек? Вряд ли, этот бы не стал так долго ждать. Шарахнул пулей промеж глаз – и делу конец. Значит, не человек. Хищник? Тогда почему не нападает? Голодный ждать не будет, как жрать захочется – все терпение пропадает. Гляделки гляделками, а желудок набивать надо регулярно.

Тогда кто?

Возле моста плеснула рыба. Дохнул утренний ветер, мелкая рябь поползла по воде. Аркадий зябко поежился, попробовал снова прислушаться к ощущениям. Неприятное чувство вроде бы ослабло, но окончательно не исчезло. Мужчина переступил с ноги на ногу, глянул на свою самодельную снасть. И тут же заметил поклевку.

Леска натянулась, задрожала, словно струна. Петля медленно поползла вниз и выскользнула из расцепленного конца удилища. Ловец хладнокровно наблюдал, как дергается снасть. Осторожно подводя другую руку под лесу, Аркадий почувствовал, как будущая добыча заглатывает наживку. Прочная нить вновь слегка затрепетала. Наконец-то! А он уже и не надеялся сегодня хоть что-то поймать.

«Давай, голубчик, заглатывай лучше».

Долгая пауза. Сначала мужчине даже показалось, что тварь бросила наживку и уплыла. Но Аркадий отлично знал повадки водных обитателей. Терпение – лучшее оружие в этом деле.

Легкий толчок в руку. Еще один. Леска натягивалась – добыча уходила на глубину с наживкой в пасти. Самое время. Мужчина резко подсек, ощущая, как затрепыхалась пойманная на крючок тварь. Быстро перебирая руками, Аркадий вытаскивал добычу. Наконец, около берега забурлило, из воды показалась гребенчатая спина водного обитателя. Пятнистое земноводное ударило по воде хвостом, вздымая тучу брызг. Ловец приложил последнее усилие и выволок ящера на берег.

Тритон попался крупный. Перепончатые лапы царапали песок, животное испуганно пялилось на человека большими радужными глазами. Выверенный взмах мачете – и животное забилось в предсмертных судорогах. Второй удар навсегда успокоил тварь. Ловец поддел тритона носком ботинка и с легкостью перевернул кверху животом. Сверкнуло лезвие, чертя на брюхе поверженного мутанта алую полоску. Человек действовал быстро. Освежевав добычу, ловец небрежно спихнул труп ногой в воду. К вечеру его обглодают рыбы. Достав затертый пластиковый контейнер, Аркадий аккуратно опустил в него добытый орган и сунул в рюкзак. В метро печень тритона ценилась на вес золота – местные врачи научились делать из нее лекарство, помогающее от опасной лихорадки. Ловля, как и охота со сталкерством, приносили небольшую прибыль, которой хватало на жизнь. А остальное мужчину мало интересовало.

Завершив привычный ритуал, Аркадий снова огляделся. Тихо, мирно. Туман начал потихоньку рассеиваться, его рваные клочья ползли над водой, путаясь в прибрежных кустарниках. Утро выдалось холодное – на траве возле дорожек блестела роса, с озера тянуло прохладой. Мужчина зябко поежился.

«И впрямь неспокойно сегодня. Надо домой двигать».

Возле домов ощущение слежки только усилилось. Вдруг Аркадий боковым зрением заметил движение и резко потянул из-за спины карабин. Ветви вздрогнули, из кустов выскочила небольшая зверушка, похожая на крысу. Чуть прихрамывая, она засеменила к зарослям у берега. Ощущение слежки тут же пропало.

– Чтоб тебя, – раздосадованно прошептал мужчина, сжимая оружие. – Старый мнительный дурак.

Аркадий нашел свое нынешнее логово лет десять назад. Подземный госпиталь, построенный под больницей на глубине в несколько метров, мужчина быстро приспособил под жилище. Его убежище находилось недалеко от Сормовского парка, в стороне от нахоженных сталкерских маршрутов, и Аркадий был только рад этому. Он любил одиночество. В человеческом обществе Аркадий чувствовал себя неуютно, не в своей тарелке. Волк-одиночка, не брошенный стаей, а добровольно отбившийся от нее. Добросовестно следуя законам нового мира и отдавая треть добытого, Аркадий мог спокойно жить так, как считал нужным. Мужчина промышлял сталкерством, охотой и рыболовством. Вялил рыбу и добывал рыбий жир, охотился на шатунов ради желчи, шкуры и мяса, ставил силки и капканы, уничтожая крупных хищников и отваживая более мелких, но не менее опасных. Сталкеры Столицы, центральной общины нижегородского метро, в его «владения» наведывались нечасто – далековато, да и местность малоизученная. Аркадия особо не тревожили – он не занимал ничью территорию, бомбарь, где он обитал, лежал слишком далеко от подземки, чтобы хоть как-то заинтересовать руководство станции Московская. Отшельник приносил ощутимую пользу, к тому же прекрасно знал город, многие маршруты и «волчьи тропы», и при необходимости работал проводником. А большего от него и не требовали. И Аркадий мог только радоваться такому раскладу.

В Столице его называли просто охотником или Арканом. Несколько лет назад, когда Аркадий еще ловил тритонов на приваде специальной веревкой с петлей, это самое «лассо» спасло жизнь Технику. Сидя в засаде, сталкеры не заметили, как сзади к ним подкрался здоровенный волк. И когда хищник бросился на парня и вцепился тому в ногу, охотник набросился на зверя и давил веревкой, пока тот не испустил дух. Слухи о том, что охотник спас Техника, расползлись среди сталкеров быстро, и к Аркадию моментально прилепился новый «позывной», удивительно гармонировавший с его именем. Прозвищу мужчина не противился – скорее, ему было все равно. К людям он относился равнодушно. Смешные и жестокие, в своем стремлении выжить они готовы были идти на все ради лишнего куска или патронов. Охотник не осуждал их и не пытался переубедить. Люди оставили его в покое, и за это он был им благодарен.

Румяный как спелое яблоко восход предвещал хороший день. Туман медленно растворился и росой пал на землю. Начинало разогревать, и трава поблескивала каплями влаги. На дальнем краю парка за озером кто-то загоготал хриплым басом. Обычное утро, такое же, как и тысяча других, если не считать гнетущей пустоты в душе.

Аркадий почти добрался до дома, когда почувствовал чужака. Охотник замер, прислушиваясь – кто-то приближался со стороны Юбилейного бульвара. Хищник или человек? В глубине души робко шевельнулась надежда. Природа с самого рождения наделила мужчину отменным слухом и чутьем. Аркадий не знал, что это такое – внутреннее предчувствие, наитие, или нечто иное, не имеющее объяснения. Странный недуг, что мучил охотника последний год, каким-то образом еще сильнее обострил природное чутье, помогающее Аркану выживать в новом опасном мире.