– Ленка, небось, опять у окна торчишь? Отойди, простудишься, сколько раз говорить! И вообще, ты в магазин сегодня собираешься? Хлеба нет! – скрипучий голос из соседней комнаты долбил по ушам хуже соседского перфоратора.

Лена глубоко вздохнула и оторвала лоб от стекла. На мутном пятне от дыхания пальцем начертила перевёрнутую звезду.

– Да, тёть Люб, уже одеваюсь!

За тонкой стенкой под одобрительные комментарии тётки разгоралась очередная тв-перебранка. Надо улизнуть до того, как Любовь Андревна снова вспомнит про племянницу.

Над мокрым асфальтом пронизывающий ветер крутил мини-торнадо из бычков и почерневших листьев. Девушка надела наушники. Музыки не хотелось, но так было теплее.

В супермаркете на углу оказалось людно. К хлебным лоткам было не протолкнуться. Похоже, всем в этом городе срочно потребовался “Бородинский”. И получить его надо было обязательно раньше всех.

– Смотри, куда прёшь! – пожилая женщина с жирно накрашенными губами отпихнула Лену в сторону.

– Извините, я ненарочно, – промямлила Лена.

Очередь на кассу волновалась. Сначала у кассирши кончилась бобина, потом что-то не так пробилось, и пришлось ждать старшего для отмены операции. Наконец лента двинулась, радостно запикал сканер, отпуская счастливцев с покупками. Лена полезла в карман за кошельком, и тут аппарат издал протяжный механический скрип и завис. Снова появился раздражённый старший, но на этот раз не помогло и его присутствие. Лена робко улыбнулась, потом покашляла. Кассирам было не до неё. Они крутили ключ в замке, жали кнопки на клавиатуре, куда-то звонили и ругались.

Повезло как утопленнице. Скоро будет большой рекламный блок, и Любовь Андревна захочет чаю с молоком, а молока-то нет…

– Дочка, – прошамкали сзади – пропушти меня, у меня только батон без сдачи.

– Конечно. Пожалуйста, проходите, – Лена пропустила сгорбленного старичка в замызганной кожанке.

Тот прошаркал вперёд, больно отдавив девушке ногу тростью с замысловатым набалдашником. Он выпрямился, стряхнул невидимую пылинку с лацкана дорогого пальто и принялся выкладывать на ленту содержимое тележки. Красная икра, балык, итальянское шардоне. Касса тут же заработала, а дед повернулся к Лене и подмигнул. Глазом цвета тёмного янтаря, без радужки и зрачка.

Плохо вымытый пол под ногами поплыл, Лена покачнулась, ладони провалились сквозь ленту. Звуки вокруг резко поменяли тональность. Пикающий сканер звучал как колокольный набат, а вопросы продавца про пакет и товар по акции – как писк комара. Стены супермаркета развалились в стороны, а за ними оказались звёзды. Яркие, разноцветные, тихо напевающие на разные голоса.

Каждая из них была живая. Они дружили и враждовали, любили и беседовали, плетя свой сложный узор вечного танца по небосводу.

«Где я?» – захотелось подумать одной из звёзд.

Вокруг закружилась искристая метель веселья.

«Ты – Акаши, мы – Акаши» – пришёл ответ. «Спрашивай».

Лена часто-часто заморгала. Из прохудившегося промозглого серого мешка вечернего неба сыпались колючие капли. Дождь? Снег? В тусклом свете фонарей не понять. Скользкий пакет в правой руке. Она открыла и посмотрела. Молоко и шоколадка.

Конец ознакомительного фрагмента.