– Нет проблем. Даже перегонять машину не будем. Пусть в гараже стоит. Сюда ребят подошлю. А там как, на дороге, видел кто?

– Нет. Без свидетелей. Они же сами такую ситуацию искали. Им тоже лишние глаза были ни к чему. Вот и подготовили… для себя…

– Тоже мне, «рэмбы» доморощенные. Нашли с кем связываться… – Алексей оказался даже способным на комплименты. – И как ты их, таранил?

– Это не таран. Есть у машины так называемое «слабое место»…

– Как у каждой женщины…

– Примерно. Там даже усилия особого не надо, чтобы большую машину развернуть. Если интересно, я тебе потом покажу.

– Вас что, учили этому?

– Да, нас многому учили… И мы многое умели… Кое-что и по сей день не забыли. А кое-где и нас не забыли… Тоже по сей день…

* * *

И снова марш-бросок, и снова с перебежками, где это только возможно. Но Игорь по опыту уже знал, что начали подступать тяжелые времена. Испытание первое для новичков. У большинства фляги уже оказались пустыми, хотя ребята и выдержанные, хотя и знают порядок, и себя не слишком жалеют. Десантная норма – 810 граммов воды. А дальше – что бог пошлет. Но вот то, что бог посылает, обычно бывает не совсем пригодно для питья. А если внешне кажется и пригодно, может получиться так, что во время марш-броска спецназовец после приема нескольких глотков такой воды больше будет по окрестным кустам бегать и нечленораздельными звуками вражеских жандармов распугивать. Чтобы не произошло такого, каждому при экипировании выдается стеклянный цилиндр с йодированными обеззараживающими таблетками. Наличие таблеток Согрин проверял перед вылетом сам, как и всю остальную экипировку. Бросаешь ее в воду, вся муть оседает, и ты пьешь. Если только сможешь такую воду пить… От вкуса лицо скукоживает, как от килограмма одновременно заглоченных лимонов. Но – безопасно! Больше глотка с непривычки не осилишь. Со второго захода – два глотка, потом уже и три через силу. Главное – жажду бы хоть чуть-чуть утолить, а о вкусе думать потом будешь. И только к концу второго дня втягиваешься и пьешь эту воду, как родниковую. Но два дня – мучения…

У себя дома, в родных краях, Игорь знал еще один способ. Если находишься даже в самом грязном лесу, найди черемуху, сломай ветку и брось ее в первую попавшуюся лужу. Через минуту вся муть и грязь осядут, и пей эту воду. По вкусу она никакой другой не уступит. Но во Вьетнаме, к сожалению, черемуха не растет.

Группа по команде ведущего замерла. Замер одновременно со всеми и Игорь. И тут же понял почему. Откуда-то сбоку доносился звук, который ни один спецназовец или даже простой десантник не спутает с другим – вертолет. И уже совсем-совсем недалеко.

Игорь дал команду рассредоточиться по густорастущим кустам, хотя под кроной деревьев их и без того не было видно. И тут же показал Славе Макарову пальцем вверх. Слава понял и по-обезьяньи быстро, цепляясь за ветки и за лианы, стал взбираться поближе к небу.

Вертолет пролетел, судя по звуку, по дуге, словно специально огибал группу, не желая показаться на глаза.

Слава спрыгнул.

– Вьетнамский. Зигзагами летает. Похоже, по нашу душу. У второй группы рация же была, так, кажется, тот жандарм сообщил… С первой они не встретились и подняли тревогу. И сообщили на базу. Вот и летают. Или первую группу ищут, или нас выслеживают. В любом случае – хорошего мало.

Подошел Саша Краснов.

– Могут и своих искать. Подкрепление, скажем, подвезли. Возможно, кого-то и сбросили уже.

– Не-а… – Слава не согласился. Вертолет он один видел. – Для подкрепления борт слабоват. Там посадить народ некуда, только если пилотам на колени… Это не подкрепление. С подкреплением бы большегрузный прилетел…

– Они же – местные – все миниатюрные, как капитан Тан. – Великан Толик Сохно мрачно положил тяжелую ладонь Тану на детское плечо. Пальцы жестко сжались. Возможно, до боли. – Могут и поместиться…

Тан осторожно, чуть ли не с девичьей деликатностью высвободил плечо. Он уже почувствовал, что Толик сразу невзлюбил его. Почувствовал это и Игорь. А на Тана, вероятно, произвело впечатление и то, как Толик расправился с жандармским офицером. Из этого он вполне мог сделать вывод, что лейтенант вообще вьетнамцев не любит.

– Вперед! Продолжаем марш, – скомандовал Игорь, чтобы разрядить обстановку. – Время поджимает. Скорость, где можно, по максимуму. Тан, ближе ко мне…

Группа продолжила перебежку в том же походном порядке. Только что стояли кучей и сразу, словно воздух из шарика струей выпустили, – ведущий, через десять шагов от него второй боец, дальше, через три шага, третий, и так один за другим через три шага.

Тан пристроился чуть сзади и сбоку от Игоря. Бежать полностью сбоку не давала ширина тропы. Игорь при своей тренированности мог себе позволить некоторое время и разговаривать на бегу – ему это дыхание не сильно сбивало. Тан же заметно задыхался, что, впрочем, Игоря не сильно волновало. Пусть капитан потренируется, пусть поймет суть спецназовского ремесла…

– Что про вертолет думаешь?

– Может, с американской базы? – предположил капитан. – Они время от времени совершают рейды.

– А есть американцам смысл летать на вьетнамских вертолетах? У них своих не хватает? – вопросом на вопрос ответил Игорь.

Тан что-то пробурчал под нос.

– Какие вообще силы могут местные власти собрать оперативно? Подкрепление подбросить могут?

Тан перевел дыхание.

– Трудно сказать. Жандармский взвод был рядом, потому и вышел сразу за нами. Вьетнам страна маленькая. Здесь не долго долететь. Час всего надо. Если захотят, то и подкрепление подбросят.

– А захотят? – Игорю требовалось большей конкретности, и потому он спрашивал зло, хотя и знал, что ответить на такой вопрос Тан не может.

– Едва ли… Против десяти одного взвода должно хватить. Они так думают. И что могут десять человек? Важных объектов здесь нет, диверсию проводить негде. Только рисовые поля взрывать.

– И значит?…

Тан опять долго не мог ответить, задыхался.

– Значит, это не нас ищут и не подкрепление… – выдавил он наконец с хрипом.

Согрин решил больше не мучить проводника – махнул рукой назад, дескать, в строй вставай, на дистанцию. Пусть переведет дыхание. Как раз перешли с бега на быстрый шаг – тропа сузилась и крыша природного лиственного туннеля опустилась слишком низко для бега.

Очередной привал они уже совершили на самом краю каменистой гряды, перед выходом к болоту. Ведущим шел Кордебалет. Он болото рассмотрел:

– Очень открытое место. Камыши расступаются в обе стороны метров на шестьдесят, а тропа, похоже, идет прямо посередине. Так на карте?

– Так, – подтвердил Согрин.

– Если снова вертолет появится, мы как сыр на блюдечке будем… Стреляй – не хочу…

– Маскироваться… – предложил Краснов.

– Маскироваться придется в любом случае. Нарежем камыш, и целый куст придется каждому на голову пристраивать. Только опять уйму времени потеряем, – посетовал Игорь.

– Тропа узкая. Если мы даже с маскировкой в таком же строю пойдем, то сверху сразу будет видно, что это геометрический порядок. Поймут… – предположил Кордебалет.

Тан пододвинулся ближе:

– Мы не так делаем. Когда вертолет летит, мы под воду прячемся. И через тростинку дышим…

– Дело! – Сохно одобрительно шлепнул Тана по плечу, отчего капитан даже слегка присел. – Только сначала попробовать надо. А то у меня легкие такие, что целую охапку тростника в рот засовывать придется, иначе задохнусь.

– Что у нас с графиком? – поинтересовался Макаров. – Сократили хоть немного?

– Пятнадцать минут запаса, – посмотрев на часы, констатировал Игорь. – А запас нужен не меньше трех часов. Мы можем увязнуть на подходе к засаде…

– Значит, ждать темноты бессмысленно.

– Естественно. Короче, так: всем просмотреть багаж. Выпустите из мешков весь воздух, чтобы не всплывали. Добавить по паре камней с тропы. Ничего… Дотащите… – сказал, чувствуя готовое вылететь возражение. – Не так и долго вам в водолазов играть… Позаботьтесь о герметичности. Тан, догрызай быстрее свои сухари и к болоту. Ты ответственный. Показывай, как вырезать подходящую тростинку. К Тану подходим парами. Остальные в кустах.

– Нет же вокруг никого… – попытался вставить Кордебалет.

– Отставить разговоры! Остальные в кустах. Ждут очереди. Поднялись. Вперед, к болоту…

Тан со своим делом справился быстро. Создавалось впечатление, что он в этой луже родился, вырос и сроднился с лягушками и водяными змеями.

Вода вокруг мутно-бурая, цветущая микроводорослями. Ладонь опустишь, и в пяти сантиметрах от поверхности ее уже не видно. В такую опускаться-то жутко и противно. Морально чувствуешь себя гораздо чище, если искупаешься всей физиономией в обыкновенной придорожной русской грязи. Но Тан не русский, и, как истинный житель болотной страны, срезал тростинку в полметра длиной, продул ее хорошенько в три захода. Взял в рот, придерживая одной рукой, другой зажал себе нос и присел. Со стороны никто не подумал бы, что под водой прячется человек. А уж тем более с высоты полета вертолета.

Через минуту Тан вынырнул и показал характерный русский знак – кулак с поднятым вверх большим пальцем – порядок! Первая пара направилась к вьетнамцу. Тан выбрал, по ведомым одному ему приметам, тростинку для Кордебалета. Шурик опробовал погружение вместе с грузом. Удачно. Для Сохно тростинку Тан искал дольше. Вырезал, демонстративно трижды продул. Толик долго вертел ее перед глазами, присматриваясь, с какого конца к ней подступиться, наконец взял в рот и нырнул. По сияющему лицу капитана Игорь издали понял, что тот не лишен чувства юмора. Сохно выскочил из воды через сорок секунд. Тростинка оказалась с пробкой, и дышать через нее было невозможно.

Довольный вьетнамец сделал лицо уже непроницаемым. И только развел руками – бывает и такое, и начал было искать другую тростинку. И все бы сошло незаметно, если бы Кордебалет не рассмеялся над нелепым выражением лица Сохно. Лейтенант все понял, высказал, видимо, непереводимое выражение из русского лексикона, взял Тана за шиворот и погрузил под воду на те же сорок секунд, но уже без дыхательного аппарата. У Тана вид был не менее нелепый, чем перед этим у Сохно. И даже слегка испуганный. Но лейтенант улыбался, шутки он понимал и одобрял.

– Разыгрались, мать их… – пробурчал из кустов Согрин, но он и сам смеялся. И отлично понимал, что такая разрядка всем необходима, что она снимает усталость и делает дальнейший путь более легким. К тому же улыбка на лице Сохно ясно показывала, что между лейтенантом Советской Армии и капитаном вьетнамской устанавливаются нормальные отношения.

Скоро «крещение» в болоте приняли все. Согрин прошел эту процедуру последним и решил, что даже в парной воде не так уж и плохо по сравнению с сырой и липкой жарой в джунгях.

Они опробовали дорогу. Как и предполагал Игорь, она оказалась более скользкой, чем на открытом месте, но вообще-то вполне проходимой. И двинулись в путь, перед этим пропустив через ремни общий страховочный шнур – шелковый, тонкий, но чрезвычайно прочный. В руках этот шнур держать нельзя, порежешься. Первым Игорь отправил Тана, как знающего местные болотные условия лучше других. За Таном, почти вплотную, шел Сохно, готовый в случае чего – подскользнуться и оступиться, когда дна не видишь, не сложно – вытащить вьетнамца из воды за шиворот…

* * *

Алексей принес трубку сотового телефона. Сам деликатно вышел, чтобы не мешать разговору.

Игорь на секунду заколебался. Кто-то там возьмет трубку? Кто же звонил ему в Самару на самом деле? Но все равно, свечи вчера в комнате горели. Поминальные свечи. И зажег их уже, конечно, не покойник. Значит, кто-то готовится к похоронам, кто-то проявляет о Кордебалете последнюю заботу. Кто это будет? Но кто бы там ни был, спасибо ему…

Игорь набрал номер.

– Слушаю вас… – ответили еле слышным голосом.

Это, несомненно, была Татьяна Павловна. Значит, она жива. И еще это значит, что Контора не первый день ведет с этой семьей свою игру, если по данным одновременно ФСБ и МВД старушка числится уже на том свете. Значит, кому-то очень надо было, чтобы ее среди живых не знали. Причина одна – ее сын, но какая причина для того, чтобы сына тоже куда-то прятать?

– Татьяна Павловна, здравствуйте! Это Согрин. Я вчера вечером приехал. Пока остановился в одном месте, чтобы вам не мешать. Скоро буду у вас. Как вы себя чувствуете?

– Игорь Алексеевич… – Старушка заплакала сначала тихо, потом громче и громче. – Игорь Алексеевич, у нас еще одна беда… Прямо не знаю, как и сказать… У нас тело из морга пропало… Украл кто-то Сашу… Прямо из морга… Украли…