След Сокола. Книга третья. Том первый. Новый град великий

«…На дороге идущей со стороны Ильмень-моря и с приморского лесистого берега было людно и шумно. Где-то в лесу ржали лошади, хотя лошадей здесь было мало, в основном верховые. Здесь трудилось больше лосей. Лоси же тягали волоком длинные сосновые стволы, лишенные ветвей. Стволы выволакивали из леса, но тянули не сразу в город. Вернее, не в то, что от города осталось. Бревна складировали на берегу Волхова, хотя часть перетаскивали и через реку по льду, чтобы сложить на другом берегу. И там, в местах складирования, сосновые стволы сразу попадали в руки людей с топорами, которые без задержки начинали стволы ошкуривать. Людей и с топорами, и без них было много. Казалось, каждый желает приложить свои силы для общего дела. Но еще больше людей было на пепелище. Там расчищали площадки под сгоревшими домами, рыли углубления для землянок. Работали и мужчины, и женщины, и даже дети, что были в состоянии оказаться полезными. Там, где земля была глинистой, там ее не выносили, но собирали в большие кучи или просто в ямы. Глина должна была понадобиться, когда начнут делать в землянках „черные печи“. Обычно славяне строили из досок опалубку, потом месили глину до состояния густой сметаны, заливали в опалубку, и ждали, когда глина высохнет. После этого можно было внешнюю опалубку снимать. А нижняя, внутренняя, потом сама сгорала в печи. Метод старый, и удобный, малохлопотливый.

Воевода Первонег, сопровождаемый двумя воями, одним из которых был черноусый Белоус, не бросивший раненого воеводу во время захвата варягами Славена, проехался по берегу, часто поглядывая на солнце, которое едва просматривалось сквозь облака. Проверил, как работают люди, потом по городскому пепелищу медленно проехал до моста через Волхов, не давая никаких советов людям, копающим ямы под землянки, никого не подгоняя. Первонег чувствовал прохладное отношение словен к себе. Многие считали, что он ответственен за то, что город сожжен, что они лишились своего имущества, что многие вои городской дружины сложили головы, защищая свои и соседские дома. Да и сам воевода порой винил одного себя, поддавшегося на простую хитрость воеводы бьярминских варягов Славера…»