Глава 7

До обеда Наташа в сопровождении Аслунда побывала практически в каждом закутке дома. В комнаты пока не заходили – исследовали коридоры и подсобные помещения. Девочка даже набросала примерный план здания. Потом спустились на кухню и явно выбрали для этого не самое лучшее время – перед обедом. Здесь вовсю кипела работа: сновали повара, на плитах кипели соусы и супы, что-то скворчало на сковородках.

Тут на кухню вошел плотного сложения гладко выбритый мужчина в элегантном костюме темных тонов. Классический дворецкий, как охарактеризовала его Наташа. Оглядевшись, он на мгновение задержал взгляд на девочке, потом уверенно прошел к двери в дальнем конце кухни. Оттуда сразу вышел повар и что-то начал эмоционально объяснять. «Дворецкий» кивал. Повар передал ему листок с записями, которые тот изучил самым внимательным образом. Закончив читать, «дворецкий» жестом отпустил повара, после чего развернулся и подошел к девочке. Сделать вид, что зашла сюда случайно у нее уже не получилось.

– Госпожа Наташа? Я управляющий Джеральд. Господин Горт приказал мне ответить на все ваши вопросы.

– Спасибо… – Наташа запнулась. Обращаться по имени к человеку, который намного старше нее… невежливо, но здесь немного другие правила. Поэтому, переборов себя, все-таки продолжила: – Джеральд. Только давайте выйдем отсюда. Кажется, мы мешаем. Где нам можно спокойно побеседовать?

– Следуйте за мной.

Действительно классический английский дворецкий. Его невозмутимость поражала. Управляющий провел девочку в просторную комнату, по-видимому, предназначенную для приема посетителей. К доверительной беседе обстановка не располагает, но подходит для делового разговора.

Джеральд сел в кресло у столика, ухитряясь даже сидеть вроде бы свободно, но при этом торжественно. Наташа устроилась в кресле напротив.

– Господин Горт поручил мне опросить наших слуг и доложить результаты вам. Так вот, никто из слуг не знал, что господин собирается куда-то ехать. Это странно, но господин Лориэль не говорил об этом даже со мной.

– Вот это действительно странно, – озадачилась Наташа. – А кто же тогда билет покупал? Не сам же Лориэль?

Джеральд от такой фамильярности чуть поморщился, но больше ничем своего недовольства не выразил.

– Это можно узнать.

– Ах да. – Девочка достала из сумки тетрадь и вытащила найденные в спальне бумаги. – Вот. Тут билет на корабль, бронь на гостиницу и еще что-то непонятное.

– Договор об оказании услуг, – пояснил Джеральд, просматривая документы, которые передала ему девочка.

– Да-да. Вы можете узнать, кто покупал билет, договаривался о приеме в лечебнице и бронировал номер в гостинице?

– Да, госпожа Наташа. – Дворецкий сложил бумаги и убрал их во внутренний карман. – У вас есть ещё поручения или пожелания?

– Ммм… еще один вопрос. Вы можете сказать, что за человек был Лориэль Гринвер?

– Он был моим господином, – сухо ответил Джеральд.

– Хм. – Девочка задумчиво глянула на управляющего. – Вы не хотите, чтобы наследство нашлось?

– Я полагаю, у господина Лориэля была причина так поступить.

– Он написал в завещании, что наследники должны его найти, если считают себя достойными.

– Значит, наследники должны искать.

– Разумно, – не смогла подобрать аргументов против такого заявления Наташа. – Я тоже постараюсь отыскать.

– Попробуйте. Опережая вопрос: я не знаю, где господин мог спрятать драгоценности.

– Я его не собиралась задавать. Если Лориэль провернул все это с наследством – вряд ли он стал делиться своими мыслями с кем-нибудь.

– К сожалению, господин Горт не сразу пришел к такому выводу.

Ох ты, так вот в чем дело! Оказывается, Джеральд обижен на нового хозяина. Похоже, тот в чем-то подозревал управляющего и немного перегнул палку. Ну и что теперь делать? Управляющий выполнит любой приказ, но не более.

– Джеральд, я ведь здесь не потому, что захотела этого. Какой у меня выбор?

Черты лица управляющего чуть смягчились.

– Я понимаю. Я помогу вам, чем смогу. А господин… трудно сказать. Я служил ему тридцать лет, за это время изучишь любого. Он был человеком привычек. Даже заболев, не изменял им.

– А от чего он умер?

– Я точно не знаю. Подозрение было на холеру, в доме даже ввели карантин и дезинфицировали его.

– Холера?

– Да. У господина вдруг начал болеть живот, стал часто выходить по нужде. Об этом лучше с врачом поговорить, он опишет симптомы.

– Кто за ним ухаживал?

– Мира, в основном. Еще Оборн, пока господин его не прогнал.

– А вы не знаете, почему он его прогнал?

– Не знаю. В последние дни перед смертью господин сам не свой был. Часто сердился. Ему даже лучше стало, все полагали, что он поправляется, а потом он вдруг прогнал всех слуг и стал допускать к себе только Риалону. – Джеральд задумался. – Не уверен, имею ли я право говорить об этом, но у меня приказ ничего от вас не скрывать. Ходили слухи, не знаю, насколько они правдивы, что господин Лориэль хотел изменить завещание в пользу Риалоны.

– Ух ты! Вот это поворот! И об этом многие знали?

– Я же говорю, что на уровне слухов. Непонятно даже, откуда они пошли, но некоторые верили, особенно после того, как в последние три дня жизни хозяин с дочерью не расставался. Она даже горячее вино ему приносила, хотя обычно это делал Оборн. Стал капризен, постоянно жаловался на плохую еду.

– Плохую еду?

– Да. Говорил, что она с каким-то металлическим привкусом. Ну с каким она может быть привкусом? Я ее сам проверял на кухне.

– С металлическим? – Наташа нахмурилась. Что-то ей это напоминало. – А собака?

– Что собака? – удивился смене темы Джеральд.

– От чего она умерла?

– Да кто ее знает? Джен заболел практически вместе с хозяином. Возможно, заразился от господина. Пес ведь всегда с ним был, даже ел то же самое.

– В каком смысле?

– В столовой рядом сидел. Там для него и миску ставили с едой, но господин Лориэль практически всегда что-нибудь ему давал из своей тарелки.

– Понятно. – Наташа встала. – Спасибо, пока вопросов больше нет. Надо обдумать кое-что. Если что, я могу с вами еще поговорить?

– Конечно.

– В таком случае вы не проводите меня к выходу? – девочка улыбнулась. – Я еще плохо знаю дом. Хочу прогуляться в парке.

– Скоро обед, госпожа…

– Передайте господину Горту, что я не хочу есть и на обед не приду. Возможно, мне придется даже уехать.

– Уехать? В этой одежде?

Наташа глянула на себя и хмыкнула. Уже почти привыкла к местному мальчишескому наряду. Даже не замечала.

– Да, уехать. У меня, честно, нет аппетита, я просто хочу побыть одна.

Джеральд проводил девочку до главного входа и ушел по своим делам. Наташа какое-то время стояла на верхней ступеньке, глядя на парк, потом медленно спустилась и побрела по тропинке. Даже сама не заметила, как оказалась на знакомом холме с цветником. Она в задумчивости подошла к скамейке и попинала ее. Села, но не на скамейку, а рядом, прислонившись к ней и прикрыв глаза.

– И на кой мне все это надо?

Ответа не было. Наташа вздохнула, пошарила в сумке и достала записную книжку старшего Гринвера. Открыла на первой странице и начала читать. В основном тут были записи с напоминаниями о встречах с разными людьми, пометки для памяти, попадалось и кое-что из хобби Лориэля. Заметки по тому или иному экспонату, цитаты из каких-то источников о разных направлениях в живописи или скульптуре рорнейцев. «Готик – считается, что автором этого направления стали скульптуры Вершейской провинции, стоявшей на неизмеримо более высоком культурном уровне по сравнению с метрополией на момент завоевания. Родилось как протест против оккупантов. Рорнейцы этому не препятствовали, полагая, что пусть лучше покоренные выражают протест таким образом, лишь бы не с помощью оружия. Астон – вид живописи углем на досках. После окончания работы доску покрывали специальным лаком, обеспечивающим сохранность картины. К сожалению, в огне гражданской войны погибло много астонов и до нашего времени дошло не очень много экспонатов. См. экспонат номер шестнадцать от такого-то числа»

Этот человек и во время работы думал о своих экспонатах. Вот уж увлеченная натура.

Наташа пролистнула дальше. Опять пометки о назначенных встречах, наброски для переговоров о заключении каких-то сделок и опять про рорнейцев: «Особенно велики успехи рорнейцев были в накоплении магии – так называемом ошоне. До сих пор никто не может полностью повторить технологию изготовления ошона, хотя метод и применяется повсеместно. Однако лучшие образцы современного ошона – лишь бледное подобие имперского. Применять ошон на практике все равно, что из пушки стрелять золотом, но при некоторых магических процедурах этот материал незаменим. Главная проблема с ним – продолжительность изготовления, с чем ничего поделать нельзя. Как не смогли победить эту проблему имперцы, так не получается до сих пор ни у кого. К сожалению, мне так и не удалось добыть ни одного образца. На все каким-либо образом появляющиеся на рынке образцы накладывает руку Совет Магов, да и стоимость запредельная. Но мне хочется хотя бы раз просто подержать его в руке».

А наш глава Гринверов, оказывается, в душе романтик. Наташа хмыкнула. «Хотя бы подержать». Забавно. Дальше снова сухие цифры с пометками, и опять: «Соединение несоединимого. Это искусство зародилось практически перед самым крахом империи, когда пресыщенным правителям требовались все более и более экзотические зрелища. Суть его была в том, чтобы соединить разные направления в искусстве. Например, написание картины на статуях, авангардизм, объединенный с классицизмом. Примеры можно приводить до бесконечности. Некоторые образцы этого искусства выставлены в имперском музее Корта. Все мои попытки купить часть коллекции закончились провалом. Император тоже оказался любителем рорнейского искусства. Надеюсь, его наследник будет больше нуждаться в деньгах, нежели в этих экспонатах».

– Во дает! – Девочка уже забыла про свои невеселые мысли и читала заметки Лориэля Гринвера как захватывающую приключенческую повесть, ибо порой он описывал и способы, которыми пополнял свою коллекцию. В частности, переговоры с пиратами, которые он вел как представитель Сената Моригатской республики. Он как раз только стал им, и новичка назначили вести переговоры о плате за возможность прохождения караванов по пиратским водам. Случайно узнав, что пираты захватили статуэтку Улы – одного из божеств Рорнейской империи, он сочинил историю о проклятии, которое она несет, и как бы мимоходом сообщил об этом пиратам. Все бы закончилось пшиком, но помог случай – разыгралась гроза, и с гор сошел сель, смыв небольшой пиратский городишко, в котором до этого находилась статуэтка. В результате своими рассказами Лориэль так запугал пиратов, что те в качестве платы попросили, чтобы «большой специалист по рорнейской магии» избавил их от проклятия. Лориэль заупрямился, но все же дал себя уломать. В результате пираты «избавились от проклятия», а Лориэль вернулся домой со статуэткой богини. В этом месте Наташа хохотала до слез, представляя себе эту картину. И это только один из примеров.

По мере чтения Наташа всё больше и больше утверждалась во мнение, что так все оставить нельзя. Если раньше у нее и была мысль заняться только поиском наследства, больше ни на что не обращая внимания, то теперь её мнение кардинально изменилось. Ей просто стал симпатичен этот человек, умевший быть добрым и жестким, деловым и сентиментальным, купцом и романтиком, твердой рукой ведший дела дома Гринверов и одновременно одержимо собиравший свою коллекцию. Он не был святым, но и не жил ради денег. Судя по всему, деньги никогда не играли в его жизни какую-то особую роль. Они были ему нужны постольку-поскольку. Они помогали собирать коллекцию, жить той жизнью, какой ему хотелось. Не был он и жадным. В книжке были и записи о пожертвованиях семьям моряков, погибших в его караванах. Точнее, в караванах, в которых была его доля.

Наташа дочитала последнюю страницу и закрыла записную книжку, хотя скорее, это была книга, а не книжка. Сунула ее обратно в сумку, положила голову на колени, обхватив их руками, и задумалась, глядя на цветник. Снова появились мрачные мысли. Она вздохнула и достала свою тетрадь, карандаш, на мгновение задумалась, а потом принялась увлеченно рисовать.