В Танурге всегда тепло. Это здесь, в Гаэрте, скоро пойдут дожди. А затем и снег. Холодно. Но в Танургу ты больше не попадешь. Далеко до Танурги. Так что придется умирать здесь. В холоде и сырости. А потом и просто в снегу. Говорят, замерзать не больно. Говорят, даже приятно. Ты не хочешь замерзать, даже если это приятно. Ты хочешь уснуть под ярким солнышком, среди зелени и поющих птиц. Уснуть и не проснуться.

Хорошо бы умереть до первых холодов…

Чья-то рука хватает за плечо.

Чей-то вскрик, протяжный, разочарованный, слегка похожий на птичий. Странный… Это кричит человек? Или все-таки птица? Впрочем, какая тебе разница? Ты давно уже никого не боишься. И тебе нет дела ни до людей, ни до птиц. Хотя, если они забавны… если они могут хоть на миг скрасить твое одиночество, что порой наваливается могильной плитой, если им не противен твой вид, если они не считают для себя унижением наклониться к нищему старику…

– Проклятье, мне нужен был мальчишка! – восклицает потревоживший тебя человек.

– Ну, по крайней мере тебе попалась не девчонка, можешь быть в этом совершенно уверен! – Ехидный смех старого нищего сотряс его худое, изможденное, едва прикрытое тряпьем тело.

Два старика смотрели друг на друга. Одному из них было все равно. Он знал, что ему уже недолго осталось. Лицо другого исказилось отчаяньем.

– Но как же так… мне показалось… – Незнакомец, чей голос порой странно отдавал чем-то птичьим, диковинный незнакомец, жалко дрожа, кренился куда-то в сторону, словно норовил промахнуться мимо этого мира или вывалиться наружу. – Мне показалось, что… – Он не закончил фразу, словно всему миру и без того должно было быть ясно, что именно ему показалось.

Впрочем, старый нищий понял его без труда. Было бы чего понимать-то.

– Это душа у меня молодая, – подмигнул нищий, – а тело… старьевщик и тот брать отказался. Ничего из тебя путного, говорит, не выйдет. Тебя, говорит, даже смерти не продашь, потому как она в курсе, что очень скоро задарма заполучит… А тебе чего было нужно?

– Мне от мальчишки было нужно… – пробормотал второй старик, озираясь по сторонам. – Ты здесь ни одного поблизости не видел?

– Ночь же давно, – фыркнул старый нищий. – Даже бродяжки разбрелись кто куда. Разве что воришка какой найдется. Но его еще и поймать надо. Вряд ли ты с этим… – Он повнимательней оглядел странного незнакомца и удивленно охнул: – Боги и демоны! Кто это тебя так?

Свежие следы пыток, как с применением магии, так и без оной… лицо, шея, кисти рук… под одеждой, верно, то же самое будет…

– Добрые люди, – пробурчал незнакомец, продолжая взглядом обшаривать окрестности. – Пусто, – горестно пробормотал он наконец. – Никого моложе тебя поблизости нет, а я не знаю, хватит ли у меня сил…

– Так посиди, отдохни, – радушно предложил нищий. – Здесь, на земле, довольно просторно, знаешь ли, мне даже подвигаться не придется… присаживайся!

Незнакомец внимательнее вгляделся в нищего.

– Я и правда не знаю, но… придется попробовать.

– Что тебе придется попробовать?

– Я должен успеть умереть.

– Успеть умереть? – удивился нищий. – А ты торопишься?

– Если они еще раз до меня доберутся… – неразборчиво пробормотал незнакомец.

– Да кто они? – спросил нищий. Не то чтобы ему было так уж интересно, но… надо же о чем-то спросить? Для поддержания разговора.

– Ваши маги, – пояснил незнакомец.

– Наши? – переспросил нищий. То, как незнакомец это сказал…

– Неважно, – ответил незнакомец, что-то доставая из кармана. – Я должен попытаться. Другого выхода нет.

– Эй, ты чего это? – насторожился нищий, отодвигаясь от незнакомца.

– Ничего, – коротко выдохнул тот, замахиваясь кулаком, в котором что-то было. – Прости. Так вышло…

«Вот и скрасил одиночество, старый дурак!» – мелькнуло у нищего.

Он попытался вскочить, но было поздно.

Что-то маленькое, мерцающее красноватым светом вылетело из ладони незнакомца и ударило нищего в грудь.

Он вздрогнул и начал падать, заваливаясь навзничь.

Мелькнуло удивленное лицо какого-то мальчишки. Странно знакомое и в то же время незнакомое вовсе.

– Шалмажин, дай мне крошку удачи! – услышал он пронзительный, какой-то не вполне человеческий то ли крик, то ли плач… и наступила тьма. Тьма, в которой ничего не было.

* * *

Солнышко. Сейчас он откроет глаза, вскочит и с радостным криком выбежит во двор. Папа с мамой уже наверняка встали. Как-то так получается, что они всегда просыпаются раньше. Сколько он ни старался, но встать раньше папы с мамой никак не выходит… а ведь если бы он успел… он бы тогда – ух!

– Получилось! – услышал он странный, рвущий душу голос рядом с собой.

И очень удивился. Рядом с ним просто не могло оказаться никого с таким голосом. Он никого такого не знает. Так кто же это? Открыть глаза сразу или попробовать угадать? Лучше сначала попробовать угадать. Так интереснее.

– Я тебя еще не вижу, – начал он, – но…

– Главное, что я тебя вижу, – последовал ответ. – Признаться, я и не надеялся…

– Ты глупый, – огорчился он. – Ну давай сначала поиграем? Я, не открывая глаз, постараюсь угадать, кто ты, а ты будешь…

– Все равно не угадаешь, – промолвил голос. – Твои воспоминания сейчас прокручиваются где-то с пятилетнего возраста, так что ты…

Его разобрал смех. Этот дядька, мало того что он взрослый, так он еще и совсем глупый. Взрослые часто ничего не понимают, но не до такой же степени! Надо будет маму с папой предупредить, а то ведь они не знают, что он такой глупый, могут решить, что умный, а он еще натворит чего, если за ним не присматривать!

– А с какого возраста у меня могут быть воспоминания, если мне и есть пять лет?! – со смехом вопросил он и все-таки открыл глаза.

На него глядел сморщенный изможденный старик, весь покрытый гноящимися язвами и кровоточащими ранами.

– Ой! – испуганно выдохнул он, стараясь отодвинуться.

– Ты меня не помнишь? – спросил страшный старик, жадно глядя ему в глаза.

– Нет! – еще более испуганно ответил он, думая, что лицо старика, никогда ранее не виденного старика, все-таки кажется ему смутно знакомым. Чем дальше, тем больше знакомым… но он же никогда такого не видел… правда, не видел… если бы он такого увидел, он бы сразу убежал… он и сейчас изловчится, вскочит и убежит… и позовет папу с мамой!

А потом он закричал, закричал от ужаса и отчаяния, потому что внезапно вспомнил все. Все, что с ним было. И то, что ему давно уже не пять лет. И то, что его родители уж много лет как умерли и он никогда, никогда не сможет поиграть с ними! Увидеть их. Сказать им, что он их любит. Мгновение назад они были, а теперь их уже не стало. Не стало оглушительно и навсегда. С той безжалостной несомненностью, с какою порой захлопывают перед голодным попрошайкой двери богатых домов. Ему это хорошо известно, ведь голодный попрошайка – это он и есть. А родители… это было давно. Так давно, что он почти забыл, как это было. Впрочем, и сам он вскорости последует за ними… недолго ему осталось… Все он вспомнил, все… даже этого странного старика, пристававшего к нему с более чем странными вопросами, а потом швырнувшего невесть чем, отчего он… уснул? Или…

Прожить за два вдоха всю свою жизнь – и состариться. Вспомнить своих родителей, почти услышать их голоса – и тут же потерять в лабиринтах бесконечного времени. Ощущать себя таким живым, таким юным – и тут же вновь почувствовать, как грязь и отчаянье прожитых лет налипают на плечи. Врастают в плоть. Собираться побегать и поиграть – и внезапно сообразить, что предстоит умереть… а всего остального давно нет… давно… слишком давно… какое там побегать и поиграть! Ему даже сны об этом давно не снятся.

– Ага. Порядок! – удовлетворенно кивнул незнакомец. – А то я уж начал бояться, что твоя память не устояла…

– Порядок?! – с ненавистью сжал кулаки нищий. – Вот я сейчас убью тебя, тогда и будет порядок!

– Именно за этим я тебя сюда и привел, – кивнул незнакомец. – Ты должен убить меня, и чем скорей, тем лучше. Вот только… все не так просто.

– Что значит – «все не так просто»? – давясь рыданиями, прохрипел нищий. – Ты зачем это со мной сотворил, сволочь?! Такого ни один паскудный маг себе не позволяет! Что я тебе сделал? Что? Гад ты проклятый! Гадина! Чтоб тебя на том свете наизнанку вывернули и на барабан натянули!

– Мне и правда повезло! – благоговейно прошептал незнакомец. – Ты ведь не можешь знать погребальных ритуалов нашего народа! Однако все делаешь правильно. Все!

Нищий замолчал и подозрительно уставился на незнакомца.

– Где это мы? – спросил он, чувствуя, что сам ответить на этот вопрос не в силах.

Что ж, сам он мог по крайности сказать одно: где бы они ни находились, здесь был жаркий солнечный день, причем лето, а отнюдь не поздняя осень, как должно бы. И трава совсем зеленая. И кусты. И деревья. Он никогда не видел таких кустов и деревьев… да и травы… если это вообще трава…

– Я объясню это чуть позже, – ответил незнакомец. – Сначала принесу тебе свои извинения. Прости. У меня и впрямь не было выхода. Я должен был сделать с тобой то, что сделал. Я прошу у тебя прощения, хоть и понимаю, что не заслуживаю его. Но тому, кому вскорости предстоит умереть, очень нужно прощение от того, кому предстоит жить еще очень долго. Жить и помнить.

– Очень долго? – фыркнул старый нищий. – Ты это обо мне? Ты это всерьез? По моим-то расчетам, я тебя быстро догоню. И уж тогда обязательно плюх навешаю. Уж после смерти-то мне ничего не помешает!

– Прости меня еще и за это, – вздохнул незнакомец. – Если ты собирался умереть… если у тебя были какие-то планы касательно того, чтобы сделать это побыстрее, – теперь ничего не выйдет.

– Не выйдет? Почему? – удивился нищий. И вновь внимательно оглядел своего собеседника.

– Тебе, конечно, не пять лет, – ответил незнакомец. – Тебе… твоему новому телу где-то около пятнадцати. Это именно то, что мне было нужно. Прости.

Старый нищий испуганно воззрился на свои руки, потом схватился за лицо…

Незнакомец молча вытащил из-за пазухи старое зеленоватое зеркало. Нищий вцепился в него обеими руками, да так и застыл.

– Да, – после долгого молчания наконец сказал он. – Именно так выглядел тот молодой дурак, которому показалось, что любовь соседской девчонки, уважение и почет односельчан, спокойная старость родителей, счастливая жизнь до собственной старости среди детей и внуков – все это ужасно банально и невыразимо скучно… Да. Именно так и выглядел тот смазливый безмозглый дурачок, который ушел из дома и записался учеником в гильдию магов. И кончил жизнь с протянутой рукой.

– Что? Магия не впрок пошла? – поинтересовался незнакомец.

– Хуже. – Юноша опустил зеркало. – Я не прошел испытаний.

– И тебя выставили, а ты не захотел с позором домой возвращаться?

– Если бы, – вздохнул юноша. – Я же говорю, что не прошел испытания. Тому, что от меня осталось, не было смысла возвращаться… Подожди, ты что, не знаешь, как магами становятся? Откуда ж ты родом? Да еще и с такими способностями? Как тебя маги-то проглядели?

– Они-то как раз и не проглядели, – усмехнулся незнакомец. – А родом я не из этого мира и, что такое ваши маги, узнал лишь недавно и совершенно случайно. Когда они меня пытать начали, тогда и узнал. Впечатляет. Будь я моложе, я бы попробовал с ними справиться, а так…

– Из другого мира? Тогда понятно, – пробормотал юноша. – Понятно, почему ты ничего не знаешь. Что же до всего остального… Постой, а как я тебя вообще понимаю? – потрясенно выдохнул он. – А ты меня – как? Не может быть, чтоб в вашем мире такой же язык был, как здесь у нас. В одном только нашем королевстве – три языка, и то, что ты сразу говоришь на моем…

– Ваши маги приложили определенные усилия, чтоб я понимал здешние языки и мог на них говорить, – ответил незнакомец. – Им ведь очень хотелось узнать мой секрет…

– Какой еще секрет? – напрямик спросил юноша.

– Пойдем отсюда, – предложил незнакомец.

– Куда? – оглядываясь по сторонам, спросил юноша.

– В этом месте ночь наступает быстро, – ответил незнакомец. – А полная темнота окажется для тебя смертельной. Так что идем. Нам нужно найти укрытие и переждать до утра.

– Я все еще не знаю, могу ли я доверять тебе, – промолвил юноша, подозрительно оглядывая незнакомца.

– А больше тут доверять и некому, – хмыкнул незнакомец. – Кроме нас двоих, тут никого нет.

– Во всем мире? – удивился юноша. – Ведь я правильно догадался, ты перетащил нас обоих в какой-то другой мир?

– Это не мир. Это… – вздохнул незнакомец. – Мне трудно тебе пока объяснить. Слишком много всего нужно рассказать сразу. Это, ну… одним словом, это такое специальное место, где я могу поведать тебе Свою самую важную тайну, после чего ты будешь готов меня убить и освободиться. В конце концов, сам подумай, если б я хотел тебя убить, я мог бы сделать это прямо там.

– Есть вещи гораздо худшие, чем обычное убийство, – спокойно возразил юноша. – Иначе ты не бежал бы от наших магов. Прямо там бы и умер.

– Ты прав, – кивнул незнакомец. – Есть вещи куда более жуткие. У меня нет никаких доводов, чтобы убедить тебя. И нет сил, чтобы проделать то, что я проделал с тобой, с кем-нибудь другим…

Он показался юноше таким несчастным и жалким, что…

– Хорошо, сделаем, как ты хочешь, – согласился он, проклиная себя за доверчивость и мягкосердечие. – Пойдем, спрячемся от твоей темноты, и ты мне расскажешь…

– Все! – благодарно пообещал незнакомец. – Я расскажу тебе все!

– Это слишком много, – усмехнулся юноша. – Я не обижусь, если ты ограничишься самым главным…

– Ты не поверишь, – покачал головой незнакомец, увлекая его куда-то в глубь неведомого, окружавшего их со всех сторон, – ты не поверишь, но рассказать все и в самом деле получилось бы гораздо короче… что ж, попробуем рассказать лишь самое главное… и все-таки успеть…

Они шли меж неведомых деревьев и никогда не виданных кустов, шли по незнакомой траве, и она шелестела под их ногами, словно бы напевая что-то.

– Красиво тут… – не удержавшись, промолвил юноша. И тотчас напомнил себе, что он ничего не знает о своем спутнике, что тот обманом завлек его в это неведомое место – и кто его знает, что еще случится. Во всяком случае, лучше помалкивать.

– Красиво, – подтвердил незнакомец. – Так и должно быть. В конце концов, это – моя жизнь, а она была не такой уж скверной, можешь мне поверить. Когда-нибудь и ты поведешь своего ученика такой же дорогой. Остается пожелать, чтоб он тоже сказал тебе что-либо подобное. В конце концов, никто не может оценить учителя так, как это делает ученик. Никому другому ведь не дано оценить всю его жизнь, рассмотреть и взвесить каждый камешек, каждую веточку.

– Так это – твоя жизнь? – пробормотал юноша, не зная, о чем спрашивать раньше и как вообще относиться к тому, что его назвали учеником.

– Это моя жизнь, – подтвердил незнакомец. – У тебя будет время рассмотреть ее всю. Завтрашний рассвет обещает быть долгим. Идем!

Деревья расступились, и незнакомец с юношей вышли на поляну. На поляне высился могучий красновато-серый камень.

– Подходящее место, – довольно проговорил незнакомец. Замер на миг, застыл неподвижно, словно и сам обратился в камень, а потом что-то маленькое вновь вылетело из его руки, ударилось о камень и исчезло.

Камень дрогнул, словно бы привставая, потом раздался вширь и…

Юноша потрясенно охнул.

– Прошу! – промолвил незнакомец, открывая дверь уютного приземистого дома.

– Ты перетащил меня в другой мир! – Юноша ошалело таращился на деревянную дверь, деревянные стены, изящно сплетенную соломенную кровлю и закрытые деревянными ставнями окна. – Ты вернул мне молодость, а на это способны лишь высокие лорды или сам Владыка Зари! Ты из обыкновенного камня сделал деревянный дом! Деревянный, не каменный!

– В каменных бывает сыро, – ответил незнакомец. – А что?

– Ты назвал меня своим учеником! – почти прокричал юноша.

– Да, – ответил незнакомец. – Назвал. Пошли в дом. Ночь скоро. Здешняя темнота пока еще ядовита для тебя. Я назвал тебя учеником не для того, чтоб ты умер. Умереть предстоит мне, и у меня нет планов уступать тебе свое место.

Он шагнул внутрь. Ошеломленный юноша поспешил следом. Дверь захлопнулась.

* * *

– …вот так меня ваши маги и взяли. Нашли способ проникнуть в наш мир… я как раз собирался умереть и передать знание своему ученику… Оно только так и передается, от учителя к ученику, перед смертью, мало кому удается передать знание двум-трем ученикам… редкая и драгоценная способность расслаивать свой дар, делиться сразу со многими…

– В вашем мире так мало магов? – удивился юноша.

– Верно понимаешь… немного. Магам ведь случается и гибнуть, и умирать преждевременно, не успев обзавестись учеником, или умереть где-то вдали от своего ученика… Магов немного, а теперь стало еще меньше. Я не успел передать знание. Не успел. Мой ученик его не получит. Не станет магом. Того, что у меня было, – в нашем мире уже не будет. А в вашем… Я не собираюсь передавать свое знание вашим магам. В дурных руках оно может быть чрезвычайно опасно. Но я не могу умереть, не передав знание хоть кому-нибудь! Смерть не примет меня. Я просто вынужден был искать и найти хоть кого-то. Когда мне удалось сбежать… я искал кого-нибудь молодого, я не знаю, почему наткнулся на тебя… но раз так вышло…

– Да почем ты знаешь, кто я такой? Может, я в сто раз хуже всех этих магов, что так тебе не понравились! В конце концов, я тоже хотел стать магом! И если бы стал… охотился бы сейчас за тобой!

– У меня небольшой выбор, – с горькой усмешкой отозвался маг. – Передать свое знание тебе и умереть. Или дождаться, когда меня поймают ваши маги. И все равно убьют. Убьют, замучают и получат знание после моей смерти так или иначе. Я не знаю, кто ты такой, но уже знаю, кто такие они. Мне остается надеяться, что ты хоть немножко лучше.

– А уйти обратно в свой мир ты не можешь? – спросил юноша.

– Мне предстоит умереть, причем в самое ближайшее время, я же говорил тебе, – сказал маг. – У меня просто не хватит сил… Увы, отыскать более подходящего кандидата я тоже не смогу. Это здесь время стоит, а там… там, снаружи, меня бы уже схватили подоспевшие маги. Не так уж далеко я от них убежал… Одним словом, смирись. Тебе все-таки предстоит стать магом. Правда, не совсем таким, каким тебе когда-то хотелось, но тут уж ничего не поделаешь. Кстати, это мне показалось или большинство ваших магов и впрямь чем-то больны?

– Скорей уж отравлены, – ответил юноша. – Эликсиры, поддерживающие магические силы на должном уровне, довольно ядовиты, а противоядия дороги в изготовлении, их хватает не всегда и не на всех. Развить же в себе достаточную мощь, чтоб обойтись без эликсиров, удается единицам. Они-то и становятся великими…

– Ты говорил об испытании, которое не сумел пройти. Это оно?

– Я на всю жизнь подорвал себе здоровье, но так ничего толком и не достиг. Только самое начало было впечатляющим… когда с твоих пальцев впервые срывается огненный шар… пусть бледный, призрачный и какой-то кривобокий… это было потрясающее ощущение… я до сих пор его помню… столько лет прошло, а я все еще… кто ж мог знать, что это все – обман? Нас поили специальным эликсиром… Тех, с кем не происходило ничего, – уводили сразу, тех, кому от этого эликсира становилось плохо, – уводили потом. Мы им еще сочувствовали… смеялись над ними… кто как, одним словом… С остальными начинали происходить чудеса. Огненные шары, молнии, парение над землей… как мы радовались… мы не знали, что это как раз и означает, что мы никуда не годимся… Лишь некоторым удалось остаться на низшей ступени. Я в их число не попал. Уже потом я встретил одного из тех, кому стало плохо. В плаще мага. Он меня не узнал, а я не стал подходить. Нас разделяло… всё.

– Понятно, – вздохнул маг из другого мира. – Ладно. В данном случае это, конечно, формальность, но я все-таки должен тебя спросить: Юноша, ты берешь меня в учителя?