Действительно, в логике и в психологии, уступившей логике ведущую роль в изучении понятийного мышления, принято считать, что вербальные конструкции, в частности суждения и умозаключения, – результат рационального логического мышления. И создаются эти конструкции по законам логики, которая присуща окружающему миру, отражающему этот мир мышлению, а значит, и языку, его грамматике и синтаксису, то есть вербальные конструкции рациональны и их построение мышлением подчиняется формальным логическим законам. Другими словами, мышление в соответствии с логическими законами и правилами оперирует абстрактными вербальными символами, означающими что-то только в силу их соотнесенности с объектами окружающего мира. Как я пытался показать в предыдущих главах, все это не так. Вербальное мышление не подчиняется абстрактным законам логики, понятия – не абстрактные символы, обладающие значениями лишь в силу их соотнесенности с объектами окружающей реальности. Да и сам «логический закон» – это всего лишь:
…схема логической связи суждений, общезначимость которой вытекает из одной только интерпретации входящих в нее логических элементов и, по существу, не связана с фактической истинностью «наполняющих» ее высказываний [Современный философский словарь, 2004, с. 235].
Логические законы вовсе не имеют отношения к процессам возникновения в нашем сознании мыслей, в том числе вербальных конструкций. И даже перестраивая уже сознательно эти спонтанно возникшие конструкции и формулируя свои суждения и предложения, мы обычно не используем никаких логических законов.
Вербальные конструкции выстраиваются нашим мышлением не по законам логики, а в первую очередь по механизмам замещения чувственных репрезентаций реальности символическими ее моделями. При этом мышление использует аналогию, обобщение, абстрагирование, замену одних моделей другими и т. д.