© Сергей Петров, 2023

ISBN 978-5-0060-0169-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

«Сталкиваясь с каббалой в первый раз, многие воспринимают её со смущённым трепетом: Может ли это быть иудаизмом? Где же чистый монотеизм, которого мы научились ожидать из исследований Библии, Талмуда, мидрашей и еврейской философии?»¹. – Такими вопросами открывает свою посвящённую еврейскому мифу и еврейскому мессианизму книгу один из ведущих современных исследователей каббалы израильский учёный Йехуда Либес.

Действительно, человека, пожелавшего ознакомиться с каббалой, ожидает много неожиданностей. Помимо предубеждений в отношении иудаизма в целом ему придётся преодолеть ложные представления о собственно каббале, сформированные массовой культурой, в которой за каббалистические зачастую выдаются идеи, к подлинной каббале имеющие – в лучшем случае – очень слабое отношение.

К счастью, современная эпоха открыла нам доступ как к собственным сочинениям каббалистов, так и к их академическим исследованиям. На западе начало научному изучению каббалы положил Гершом Шолем (1897—1982), воспитавший и вдохновивший целую плеяду специалистов по иудейскому эзотеризму. Благодаря их усилиям у нас теперь есть возможность составить для себя более-менее полное и объективное представление о каббале. Важнейшим шагом в этом направлении стало издание первого научного перевода на английский язык с комментариями почти полного текста (за исключением позднейших дополнений «Райя мегемна» и «Тиккуней Зогар») главного каббалистического сочинения «Зогар» в 12 томах (2004—2017).

Русский читатель до сего времени имеет лишь весьма ограниченный доступ к западным исследованиям о каббале. В его распоряжении находятся только переводы на русский язык книг Гершома Шолема², Моше Иделя³ и Рафаэля Патая⁴, а также некоторых отрывков из каббалистических сочинений. Что касается сколь-либо значительных оригинальных исследований каббалы в России, то они отсутствуют.

Данная книга призвана восполнить этот недостаток и познакомить русского читателя с современным состоянием науки о каббале в мире. Она является своего рода продолжением нашей предыдущей книги⁵, которая была посвящена в основном еврейской религии допленной эпохи (т.е. до VI в. до н.э.). В ней было показано, что эта религия была обычным для Ближнего Востока своего времени иконическим многобожием и не имела никаких принципиальных отличий от верований окружающих народов.

В период вавилонского плена и персидского владычества иудаизм подвергся существенным изменениям. В нём возобладала неиконическая монолатрия, т.е. поклонение главному национальному божеству (воспринимаемому также во всё большей степени как универсальное) без использования священных изображений, при этом существование других богов обычно не отрицалось. Произошёл также определённый отказ от мифологизма, но он не был полным или длительным. О сознательной политике демифологизации можно говорить только применительно к девтерономическо-жреческим кругам, вставшим во главе Иерусалимской храмовой общины в раннюю эпоху Второго храма.

Возрождение мифологизма можно наблюдать уже в апокрифической литературе поздней межзаветной эпохи. Также, вопреки распространённому заблуждению, он довольно заметен в талмудическо-мидрашистской литературе, хотя, конечно, и в более скромной форме, чем в последующей каббале. Непризнание этого факта делает необъяснимым появление каббалы, её успех и очень слабое сопротивление, ей оказанное, и порождает недоумение, выражаемое, например, современным израильским исследователем еврейского мистицизма Иосифом Даном: «Учитывая революционную природу каббалистического символизма, действительно удивительно то, что лишь немногие еврейские мыслители идеологически выступали против каббалистов в средние века и раннюю современную эпоху»⁶. В связи с этим в современной науке получает всё большее распространение мнение, выраженное другим крупнейшим современным израильским исследователем каббалы Моше Иделем, согласно которому, «человека, погружённого в изучение раввинистической традиции, по-видимому, было намного легче убедить в правильности мифически-мистического значения древних еврейских текстов, чем в их философском подтексте»⁷.

С целью показать, что возникшая в XII в. каббала имела свои корни в предыдущих периодах истории еврейской религии, мы включаем в наше исследование материалы также эпохи Второго храма (VI в. до н.э. – I в. н.э.) и раввинистической эпохи (II—XI вв.).

01. Многобожие послепленного иудаизма

Еврейская Библия

Хотя часть текстов Еврейской Библии (далее также ЕБ) была записана ещё в доперсидскую эпоху, основной их объём получил письменное оформление и приобрёл канонический статус уже в персидский и эллинистический периоды, поэтому их необходимо учитывать при обсуждении послепленного иудаизма.

Еврейская Библия признаёт существование множества божеств, которые называются «богами» (’elohim или ’elim), «сынами божиими» (bəne ’elim или bəne (ha-) ’elohim) и «сынами Вышнего» (bəne «elyon).

Предсмертная песня Моисея

Ключевым текстом для понимания многобожия Еврейской Библии является Предсмертная песня Моисея (Втор. 32, 1—43), прежде всего, следующий отрывок из неё: «Вспомни дни древние (yəmot «olam), помыслите о летах из рода в род (šənot dor-wa-dor), спроси отца твоего, и он возвестит тебе, старцев твоих, и они скажут тебе: Когда уделял (bəhanḥel) Вышний («elyon) племена (goyim), когда делил он (bəhap̄rido) сынов человеческих (bəne ’adam), тогда поставил пределы (gəḇulot) народов («ammim) по числу Сынов божиих (bəne ’elohim), и вот (ki; Септ.: καὶ; цсл.: и), часть (ḥeleq) Яхве – народ его («ammo), Иаков – жребий удела его (ḥeḇel naḥalato)» (Септ.: ὅτε διεμέριζεν ὁ ῞Υψιστος ἔθνη, ὡς διέσπειρεν υἱοὺς ᾿Αδάμ, ἔστησεν ὅρια ἐθνῶν κατὰ ἀριθμὸν ἀγγέλων θεοῦ, καὶ ἐγενήθη μερίς κυρίου λαὸς αὐτοῦ ᾿Ιακώβ, σχοίνισμα κληρονομίας αὐτοῦ ᾿Ισραήλ; цсл.: Егда раздѣляше Вышнiй языки, яко разсея сыны Адамовы, постави предѣлы языковъ по числу аггелъ божiихъ, и бысть часть Господня, людiе его Iаковъ, оуже наслѣдiя его Израиль) (Втор. 32, 7—9).

В масоретской версии 8-й строки вместо «по числу Сынов божиих» читается «по числу сынов Израилевых» (ləmispar bəne yiśra’el). Это масоретское чтение отражено в нескольких поздних редакциях Септуагинты (Аквилы, Симмаха, Феодотиона). Однако большинство рукописей Септуагинты дают чтение «по числу ангелов божиих» (κατὰ ἀριθμὸν ἀγγέλων θεοῦ), а некоторые – «по числу Сынов божиих» (κατὰ ἀριθμὸν υἱῶν θεοῦ). Первоначальность варианта «Сыны божии» подтверждают, среди прочего, одна еврейская рукопись Аквилы (Codex 85) и две рукописи из Кумрана (4QDt^j и 4QDt^q). В 4QDt^j чётко читается фраза bny ’lwhym, а в 4QDt^q – фраза bny ’l, и имеется пространство для дополнительных букв.

В пользу этого чтения свидетельствуют сходные высказывания в иудейских текстах межзаветного периода, таких как Книга Премудрости Иисуса сына Сирахова и Книга Юбилеев: «Каждому народу поставил он (т. е. Господь) вождя, а Израиль есть удел Господа» (Септ.: ἑκάστῳ ἔθνει κατέστησεν ἡγούμενον, καὶ μερὶς κυρίου ᾿Ισραήλ ἐστιν; цсл.: Комуждо языку оустроилъ вожда, и часть Господня Израиль есть) (Сир. 17, 14—15); «Ибо много народов, и много людей, и все они принадлежат ему, и над всеми он поставил господствовать духов (manāfsata), чтобы они отвращали их от него. А над Израилем он не поставил господствовать ни ангела, ни духа (mal’aka wamanfasa), ибо он один их владыка, и он охраняет их и взыскивает их от руки своих ангелов, и от своих духов, и от руки всех их, и всех своих сил»⁸ (Юб. 15, 31—32).

Более позднее и подробное изложение этой истории содержится, среди прочего, в «Завещании Неффалима», входящем в состав сочинения XI—XII вв. «Летопись Иерахмиила». Данный текст на еврейском языке отличается от текста «Завещания Неффалима», сохранившегося фрагментарно по-еврейски в кумранских рукописях и полностью в греческом переводе, но очевидно отражает древнее предание. В нём Неффалим на смертном одре обращается к своим сыновьям:

Я предостерегаю вас… не забывать Яхве, бога вашего, бога отцов ваших, которого избрал отец наш Авраам, когда народы разделились во дни Фалега.

Ибо тогда Святой сошёл с своих высоких небес и низвёл с собою семьдесят служащих ангелов и Михаила во главе их.

Он повелел им научить семьдесят родов, которые вышли из ковчега Ноя, семидесяти языкам.

Немедленно они спустились и сделали, как повелел творец их; а священный язык, язык еврейский, остался только в доме Сима и Эбера, и в доме Авраама, отца нашего, который есть один из их потомков.

И в тот день Михаил принёс послание от Святого, благословен он⁹, – и сказал семидесяти народам, каждому народу в отдельности:

«Вы знаете противление, оказанное вами, и вероломный союз, которым вы соединились против Господа неба и земли; и ныне изберите себе, кому будете вы служить и кто будет вашим ходатаем в небесной высоте».

Нимрод нечестивый отвечал и сказал: «Для меня нет большего, кроме того, который научил меня и мой народ в один час языку Куша».

И так же отвечали Пут, и Мицраим, и Тубал, и Иаван, и Месек, и Тирас, и каждый народ избрал своего собственного ангела, и ни один не упомянул имени Святого, благословен он.

Но когда Михаил сказал Аврааму, отцу нашему: «Авраам, кого ты хочешь избрать и кому хочешь служить?» – Авраам тогда отвечал: «Я избираю и предпочитаю не иного, как того, кто сказал, и стал мир, кто образовал меня в утробе моей матери – тело в теле, и вложил в него дух и душу; его избираю я, и к нему хочу прилепиться, я и моё потомство на все дни века».

После сего Всевышний разделил народы и передал и разграничил каждому народу его удел и его жребий.

И с того времени все народы земли отделились от Святого, благословен он; только дом Авраама остался с своим творцом, чтобы служить ему, и после него Исаак и Иаков.

Посему, мои сыны, я заклинаю вас не заблуждаться и не служить иному богу, кроме него, которого избрали отцы ваши.

Ибо вам известно, что нет подобного ему, и нет иного, кто бы мог делать, как он, подобное его делам на небе и на земле, и нет такого, кто мог бы совершать чудеса, подобные делам его могущества.¹⁰

(Гл. 8—10)

Отметим, что, в то время как в Еврейской Библии и следующих ей текстах покровителей народам назначает Яхве, отражённая в «Завещании Неффалима» традиция утверждает, что покровителей себе выбрали сами народы. В ряде текстов данное событие связывается с дарованием Торы на Синае: «Согласно ядру этой традиции, которая по-разному сохранена в нескольких текстах (Мидраш Таннаим к Второзаконию, Дварим Рабба, Эйха Рабба), Израиль и народы по-разному отозвались на нисхождение на Синай Бога и его ангелов. В то время как народы выбрали ангелов (Михаила и Гавриила в Дварим Рабба; Дварим Рабба [в LIEBERMAN] добавляет солнце и луну; Мидраш Таннаим добавляет солнце, луну, звёзды, планеты), чтобы те правили над ними, Израиль выбрал Господа как свою „часть“. Этот рассказ о Синайском завете означает попытку примирить привилегированное положение Израиля с универсальностью власти Бога, в то же время он наделяет ангелов (и, менее определённо, небесные тела) некоторым божественным статусом относительно других народов»¹¹.

3-я книга Еноха¹² повествует, что в выси пребывают «72 князя царств, соответствующие 72 народам в мире. Все они увенчаны царскими венцами, одеты в царские одежды и украшены царскими драгоценностями. Все они ездят на царских конях и держат царские скипетры в своих руках. Перед каждым из них, когда они проезжают по небесной тверди, бегут царские слуги, (символизируя) почёт и величие, подобно тому, как цари ездят на земле в колесницах, сопровождаемые всадниками и большими армиями, в славе, величии, с восхвалениями и приветственными возгласами, (в) великолепии»¹³ (3 Ен. 17, 8).

Из покровительствующих народам божеств наиболее известен Самаэль, зачастую отождествляемый в иудейских текстах с Сатаной. Первоначально он считался покровителем Эдома, потом – Римской империи (отождествлённой иудеями с Эдомом), потом – христианского мира в целом. 3-я книга Еноха называет покровителем Персии Дуббиэля: «Каждый день Сатана сидит с Самма’элем, князем Рима, и Дубби’элем, князем Персии, и они записывают грехи Израиля на таблицах…» (3 Ен. 26, 12). Имя этого божества произведено от еврейского слова doḇ «медведь» и означает «Медведь бога». Медведь выступает как символ Мидии в Книге пророка Даниила (Дан. 7, 5), а также в Талмуде (ВТ Мегилла, 11a; ВТ Киддушин, 72a; ВТ Авода зара, 2b).

Война между земными народами отражает небесную войну между божествами, которые им покровительствуют. Подобный взгляд выражает Книга пророка Даниила: «…Князь (śar) царства Персидского стоял против меня двадцать один день, но вот, Михаил, один из первых князей, пришёл помочь мне, и я остался там при царях Персидских» (Дан. 10, 13); «Теперь я возвращусь, чтобы воевать с князем Персии, а когда я выйду, то вот, придёт князь Греции… И нет никого, кто поддерживал бы меня против них, кроме Михаила, князя вашего. Я же с первого года Дария Мидянина встал, чтобы быть ему поддержкою и подкреплением» (Дан. 10, 20—21; 11, 1).

Более раннее выражение такого взгляда может присутствововать в отрывке из глав 34—35 Книги пророка Исайи, которые предположительно датируются вавилонской или ранней послевавилонской эпохой. В нём Яхве сражается против народов и их богов-покровителей, составляющих Воинство небесное, в особенности против Эдома, выступившего союзником вавилонян в войне против Иудеи: «Ибо гнев Яхве на все племена (kol-haggoyim), и ярость его на всё Воинство их (kol-ṣəḇa’am). Он предаст их заклятию (heḥerimam), отдаст их на заклание (laṭṭaḇaḥ). И убитые их будут брошены, и от трупов их поднимется смрад, и горы размокнут от крови их. И истлеет всё Воинство небесное (ṣəḇa’ haššamayim), и небеса свернутся, как свиток, и всё Воинство их падёт, как падает лист с виноградной лозы, и как перезрелая смоква – со смоковницы, ибо насытился меч мой на небесах: вот, для суда нисходит он на Едом и на народ заклятия моего (ḥermi)» (Ис. 34, 2—5).

Сходное мировоззрение отражено в т. наз. «Апокалипсисе Исайи» (гл. 24—27 Книги пророка Исайи)¹⁴, который, по всей видимости, относится к эпохе Маккавейского восстания, т.е. примерно современен Книге пророка Даниила: «И будет в тот день: накажет (yip̄qod) Яхве Воинство выси в выси (ṣəḇa’ hammarom bammarom) и царей земли на земле. И будут собраны вместе, как узники, в ров, и будут заключены в заключение, и после многих дней будут наказаны (yippaqedu). И смутится Луна (halləḇana), и устыдится Солнце (haḥamma), когда воцарится Яхве Воинств на горе Сионе и в Иерусалиме, и перед старейшинами его (zəqenaw)¹⁵ будет слава (kaḇod)» (Ис. 24, 21—23).

В общем виде ту же идею выражает Талмуд: «Никакой народ не наказывается, если его бог не наказывается вместе с ним» (w’yn lk kl ’wmh w’wmh šlwqh š’yn ’lhyh lwqh «mh) (ВТ Сукка, 29a, 12). Примечательно, что в столь позднем тексте небесный покровитель отдельного народа прямо именуется богом (’elohim).

Вернёмся к Предсмертной песни Моисея. Судя по призывам вспомнить «дни древние» и «лета из рода в род» и спросить отца и старцев во Втор. 32, 7, данный отрывок излагает древнее предание. Этим преданием является ханаанейский миф о разделении верховным богом Элом (который здесь именуется «Вышним») народов между младшими богами – своими сыновьями (выражение «Сыны божии» развилось из выражения «Сыны Эла»)¹⁶, одним из которых в данном отрывке является Яхве, получающий себе в удел Израиль. Согласно ханаанейской мифологии, сыновей у Эла и его супруги Ашеры было семьдесят (или семьдесят два). В угаритской поэме о строительстве дворца для Ваала последний, завершив строительство, устраивает пир: «Он покликал братьев своих (’aẖh) в дом свой, родичей своих (’aryh) во дворец свой, он покликал семьдесят сынов Ашеры (šb‘m bn ’aṯrt)» (KTU, 1.4.VI.44—46). Соответственно, и народов, которым покровительствуют эти боги, должно быть семьдесят.

Именно семьдесят народов перечисляет 10-я глава Книги Бытия среди потомков Ноя, в т.ч. 14 потомков Иафета (Гомер, Магог, Мадай, Иаван, Фувал, Мешех, Фирас, Аскеназ, Рифат, Фогарма, Елиса, Фарсис, Киттим, Доданим), 30 потомков Хама (Хуш, Мицраим, Фут, Ханаан, Сева, Хавила, Савта, Раама, Савтеха, Шева, Дедан, Нимрод, Лудим, Анамим, Легавим, Нафтухим, Патрусим, Каслухим, Кафторим, Сидон, Хет, Иевусей, Аморей, Гергесей, Евей, Аркей, Синей, Арвадей, Цемарей, Химарей) и 26 потомков Сима (Елам, Асур, Арфаксад, Луд, Арам, Уц, Хул, Гефер, Маш, Сала, Евер, Фалек, Иоктан, Алмодад, Шалеф, Хацармавеф, Иерах, Гадорам, Узал, Дикла, Овал, Авимаил, Шева, Офир, Хавила, Иовав) (Втор. 10, 2—29). Перечисление заканчивается фразой: «От них разделились (nip̄redu) племена (haggoyim) по земле после Потопа» (Быт. 10, 32), где для описания расселения народов по земле используется тот же самый глагол parad «делить», что и во Втор. 32, 8.

Об архаичности представлений, выраженных в ядре Предсмертной песни Моисея, свидетельствует также изображение Яхве в качестве родителя (причём одновременно отца и матери) Израиля: «Не отец (’aḇ) ли он твой, который родил тебя (qaneḵa) …?» (Втор. 32, 6—7); «Камень (ṣur), родивший тебя (yəladəḵa), ты забыл, и не помнил бога (’el), мучившегося тобою в родах (məḥoləleḵa)» (Втор. 32, 18). Израильтяне для Яхве – «его сыновья и его дочери» (Втор. 32, 19)

При этом данный текст включает и очевидно послепленные отрывки девтерономического характера, в т.ч.: «Они (т.е. евреи) вызывали в нём (т. е. Яхве) ревность чужими (zarim), мерзостями (to‘eḇot) вызывали в нём гнев; приносили жертвы шаддаям (šdym) (Септ.: δαιμονίοις; цсл.: бѣсовомъ), а не богу (’elo^ah), богам¹⁷ (’elohim), которых они не знали, новым, которые пришли от соседей (или: недавно – miqqaroḇ), которых не боялись отцы ваши» (Септ.: παρώξυνάν με ἐπ᾿ ἀλλοτρίοις, ἐν βδελύγμασιν αὐτῶν παρεπίκρανάν με· ἔθυσαν δαιμονίοις καὶ οὐ θεῷ, θεοῖς, οἷς οὐκ ᾔδεισαν· καινοὶ καὶ πρόσφατοι ἥκασιν, οὓς οὐκ ᾔδεισαν οἱ πατέρες αὐτῶν; цсл.: Прогнѣваша мя о чуждихъ, и въ мерзостехъ своихъ преогорчиша мя. Пожроша бѣсовомъ, а не богу, богомъ, ихже не вѣдѣша: нови и секрати [недавни] прiидоша, ихже не вѣдѣша отцы ихъ) (Втор. 32, 16—17).